Читать онлайн «Популярная история евреев». Страница 36

У одного из претендентов, Гиркана, был сильный премьер-министр, Антипатер, идумей из семьи, насильственно обращенной хасмонеями. Он был полуэллинизированным иудаистом. Для такого человека было вполне естественно договориться с новой сверхдержавой – Римом, который сумел сочетать непобедимую военную технику с греческой культурой. По мнению Антипатера, лучше было договориться с Римом, под чьим покровительством высокопоставленные семьи могли бы процветать, чем вести гражданскую войну. Поэтому в 63 г. до н.э. он заключил соглашение с римским полководцем Помпеем, и Иудея стала протекторатом Рима. Сын Антипатера, ставший Иродом Великим, уже накрепко прикрепил евреев к административной системе Римской империи.

Властвование Ирода, который был фактическим правителем Иудеи (да и не только ее), длилось с 37 г. до н.э. до самой его смерти, которая произошла за 4 года до начала христианской эры. Именно этот период в истории евреев вызывает споры у еврейских историков, как, впрочем, и у христианских. Ирод был одновременно и евреем и антисемитом; сторонником и поклонником греко-римской цивилизации и одновременно восточным варваром, способным на невероятную жестокость. Он был блестящим политиком и в некоторых отношениях мудрым и дальновидным государственным деятелем, великодушным, конструктивным и весьма эффективным; и в то же время наивным, суеверным, карикатурно капризным, балансирующим на грани безумия (а иногда и переходящим эту грань). В его личности соединялись трагедия Саула и удачливый материализм Соломона, который явно был его идолом; безумно жаль, что рядом с ним не нашлось никого, кто мог бы описать его личность и карьеру столь же ярко, как автор Первой Книги Царей.

Ирод выдвинулся и приобрел известность при жизни своего отца в качестве правителя Галилеи. Там вполне в духе римских традиций он разгромил шайку полурелигиозных мятежников, которыми командовал некто по имени Езекия; Ирод казнил их главарей, не прибегая к содействию еврейского религиозного суда, а просто опираясь на собственный авторитет. Это, согласно еврейскому праву, считалось убийством, и Ироду пришлось предстать перед Синедрионом, и только присутствие его личной охраны, которая внушала страх суду, помешало вынести ему приговор. Четыре года спустя, в 43 г. до н.э., Ирод совершил аналогичное преступление, казнив другого еврея-фанатика по имени Малик, который отравил своего отца. Разумеется, семья Ирода поддерживала хасмонейскую фракцию во главе с Гирканом II, и сам он породнился с ними, женившись на Мариамне. Однако в 40 г. до н.э. соперничающая фракция, возглавляемая его племянником Антигоном, при поддержке парфян захватила Иерусалим. Брат Ирода, Фазаил, правивший Иерусалимом, был арестован и покончил с собой в тюрьме; что касается Гиркана, то его представили непригодным к тому, чтобы быть первосвященником, по причине увечья – для чего лично Антигон откусил своему дяде уши…

Самому Ироду едва удалось спастись; он бежал в Рим, где информировал обо всем сенат. В ответ сенаторы назначили его марионеточным царьком, присвоив ему титул «союзного царя и друга римского народа». После этого он вернулся на Восток во главе римской армии из 30 000 пехотинцев и 6000 кавалеристов, захватил обратно Иерусалим и установил совершенно новый режим. Его политика носила тройственный характер. Во-первых, он пользовался своими политическими и дипломатическими талантами, чтобы добиваться поддержки тех, кто приходил к власти в Риме. Пока Марк Антоний процветал, они с Иродом были друзьями и союзниками; стоило Антонию пасть, Ирод поспешил помириться с Октавианом. Во времена империи Августа Ирод был самым лояльным и надежным сателлитом Рима на Востоке, безжалостно подавлял пиратов и бандитов и поддерживал Рим во всех кампаниях и конфликтах. Он был наиболее щедро вознагражден Римом; при поддержке последнего расширил свое царство до хасмонейских границ и даже за их пределы и правил им, ощущая собственную безопасность.

Во-вторых, он сделал все, чтобы истребить хасмонеев. Он выдал Антигона римлянам, которые его казнили. Питая к своей жене, Мариамне, правнучке Александра Янния, «ревнивую страсть» (говоря словами Иосифа), он в конце концов ополчился на нее и всю ее родню. Ее брат Аристобул был утоплен в плавательном бассейне в Иерихоне. Саму Мариамну Ирод обвинил перед семейным судом в попытке отравить его, и ее казнили. Затем ее мать, Александра, была также казнена по обвинению в государственной измене. И, наконец, по его обвинению в заговоре с целью убить его были осуждены и удавлены двое сыновей, рожденных от него Мариамной. Иосиф писал: «Если и был когда-либо человек, любящий свою семью, то это был Ирод». И это было справедливо по отношению к родне с его стороны, поскольку он присваивал городам имена своего отца, матери и брата. Но по отношению к хасмонеям и тем, кто мог иметь наследственные претензии на то, что принадлежало Ироду, он вел себя с параноидальной подозрительностью и зверской жестокостью. История об избиении младенцев при всем преувеличении имеет под собой реальную историческую основу.

Третье направление политики Ирода состояло в том, чтобы ослабить разрушительную силу иудаистского фундаментализма, отделив религию от государства и введя в игру еврейскую диаспору. Первым его актом после прихода к власти в Иерусалиме в 37 г. до н.э. была казнь 46 ведущих членов Синедриона, которые (в его деле и других) пытались опираться на Законы Моисея в решении светских проблем. После этого Синедрион превратился в чисто религиозный суд. Ирод даже не попытался стать первосвященником; он отделил этот пост от короны и стал лично назначать людей на него и смещать их, выбирая кандидатуры в основном из египетской и вавилонской диаспоры.

Ирод был, подобно большинству евреев, зациклен на исторических аналогиях; очевидно, что он подражал Соломону. Он стремился увековечить память о себе колоссальными сооружениями и пожертвованиями. Тем самым он олицетворял собой еще один любопытный еврейский типаж – филантропа-стяжателя. Вся жизнь его была направлена на то, чтобы приобретать и расходовать в гигантских масштабах. Подобно Соломону, он извлекал выгоду из благоприятного географического расположения на торговых путях, собирая пошлины, а также из промышленного производства. Он арендовал у императора Августа медные рудники на Кипре, оставляя себе половину добычи. Он собирал налоги на огромной территории, делясь, разумеется, с Римом. По словам Иосифа, он тратил не по возможности, а потому мог проводить жесткую линию в отношении своих подданных. Нет сомнения, что он сколотил огромное личное состояние, конфискуя собственность тех, кого объявлял государственными преступниками – в первую очередь, конечно, хасмонеев. В то же время при нем вырос общий уровень благосостояния в Палестине за счет внешнего мира, внутреннего порядка и расширения торговли. Число евреев (по рождению и обращенных) повсеместно возрастало. По данным одного из средневековых источников, согласно переписи Клавдия в 48 г. н.э. в пределах империи проживало 6 944 000 евреев; плюс к этому «мириады и мириады» (выражение Иосифа) в Вавилонии и других местах. По некоторым оценкам, во времена Ирода в мире жило около 8 миллионов евреев, из которых от 2 350 000 до 2 500 000 – в Палестине; таким образом, на евреев приходилось около 10% населения Римской империи. Эта увеличивающаяся нация и многочисленная диаспора были источником богатства и влияния Ирода.

Именно на уверенности Ирода в подъеме еврейства и иудаизма и его национальной и религиозной гордости зиждилась его политика. Подобно его предшественникам евреям-эллинизаторам он считал себя героем-реформатором, который пытается вовлечь невежественный и консервативный Ближний Восток в круг просвещенных народов современного мира. Мощь Рима и обретенное им под властью императора единство открывали новую эпоху международного мира и всемирной торговли, экономического золотого века, в котором Ироду хотелось найти место для своего народа. Чтобы дать евреям возможность занять достойное место в лучшем мире, ему было необходимо уничтожить ослабляющие элементы прошлого и в особенности освободить еврейское общество и религию от эгоистичной олигархии семей, которые эксплуатировали то и другое. И он совершил это без посторонней помощи, причем его паранойя и жестокость в значительной мере соединялись с элементом идеализма.

Ирод желал также показать миру, что среди евреев было много одаренных и цивилизованных людей, способных внести существенный вклад в распространение новой средиземноморской цивилизации. С этой целью он смотрел гораздо дальше Иерусалима с его толпами фанатиков, обращая свой взгляд на евреев диаспоры. Ирод был близким другом одного из главных военачальников Августа, Агриппы, и эта дружба способствовала тому, что покровительство Рима распространилось на разбросанные по огромной территории и временами запуганные еврейские общины, находившиеся в орбите Рима. Евреи диаспоры видели в Ироде своего лучшего друга. Кроме того, он был в высшей степени щедрым покровителем, ибо выделял средства на синагоги, библиотеки, бани и благотворительные структуры, а также побуждал и других поступать таким же образом; поэтому именно во времена Ирода евреи впервые прославились маленькими оазисами благоденствия, которые они устраивали в своих общинах в Александрии, Риме, Антиохии, Вавилоне и других местах, где заботились о больных и бедных, вдовах и сиротах, помогая посещать заключенных и хоронить умерших.