Читать онлайн «История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы». Страница 14

Институт вассальной зависимости регулировал взаимоотношения внутри элитарных сословий, тогда как отношения между землевладельцами и их «подчиненными», в основном крестьянами, для которых помещик был и хозяином, и судьей, определялись манориальной системой. В соответствии с ней крестьяне за право пользования помещичьей землей платили оброк и отрабатывали барщину, имея право на часть собственного урожая. И хотя дворянство состояло из потомков той военной аристократии, что завоевала новые земли, крестьянство представляло собой наследников подчиненной ей массы рядовых членов племен, а родственные связи оставались весьма важными для общественных отношений, – принцип кровничества был уже заменен все более и более усложнявшейся системой территориального управления, освященного авторитетом и властью римской христианской церкви как главы монашеских орденов и клерикальной организации для светской паствы.

Когда полукочевники мадьяры появились у границ западного мира, эти структуры и институты не только сформировались и вызрели, но и начали проходить первые испытания, что было обусловлено ослаблением централизующей королевской власти, не сумевшей удержать могущественных вассалов, соперничеством между римской (латинской) церковью во главе с римским папой и византийским православием (греческой церковью) во главе с константинопольским патриархом, а также отсутствием дисциплины в монашеских орденах и единообразия в монастырских уставах. К середине X в., однако, Запад и его социальные структуры, вкратце описанные выше, вновь начали возрождаться из хаоса. Конфликт между церковными организациями Рима и Константинополя, в конце концов, привел к расколу 1054 г. Ре- /59/ формирование ордена бенедиктинцев (чему весьма способствовало развитие культуры и учености), известное в истории под названием «Каролингское возрождение», а также реформы Оттона I, восстановившего в 962 г. империю на западе, убедительно дали понять ее северным и восточным соседям, что феодальное общество вновь «поднялось с колен» и «расправило плечи» и готово бросить им вызов.

Некоторые из соседей быстро отреагировали на изменение ситуации. Те же, кто не сумел этого сделать, были полностью истреблены или же надолго оказались под иноземным господством. Легче всего к переменам приспособились те народы, которые к тому времени сами были готовы усвоить новые формы правления с их жесткой иерархичностью и обязательным христианством в любом из двух его вариантов. Для этого один из бывших племенных вождей уже должен был возвыситься над остальными вождями, подавив их сопротивление. Это было не столь уж сложно, так как наличие постоянной внешней угрозы настоятельно диктовало необходимость консолидации политических образований и централизации новой суверенной власти. В IX в. на Балканах и в конце X в. в Киевской Руси этот процесс, протекавший под влиянием Византии, привел к значительному усилению единоличной власти болгарских ханов в первом случае и новгородских князей, выходцев из варягов (норманнов), – во втором. Под знаменами римской церкви тот же самый процесс происходил во всех владениях норманнов, в Богемии Вацлава Святого и первых Пржемыслов или в Польше во времена князя Мешко I и первых королей из династии Пястов во второй половине X в. Благодаря своему географическому положению и принимая во внимание разного рода политические соображения, венгры могли выбрать любой из этих двух путей развития.

Первые серьезные шаги по стабилизации внутренней ситуации и созданию надежной территориальной системы управления, равно как и попытка крестить народ мирным путем с целью приспособления к внешнему христианскому окружению, были предприняты около 950 г. в период правления внука Арпада – князя Файса (Фаличи). Работы по укреплению его резиденции-крепости, скорее всего, были вызваны не только угрозой возможной интервенции, но и необходимостью защититься от внутренних врагов – мятежных племенных вождей. Что касается христианства, то, поскольку в середине X в. венгерско-немецкие отношения (при любых обстоятельствах олицетворявшие венгерско-западные связи в целом) находились в состоянии полнейшего упадка, Рим не мог конкурировать с Византией, отношения с которой у венгров были не столь напряженными. Дипломатиче- /60/ ские связи между ними поддерживались с момента появления венгров в регионе, поход 934 г. закончился девятилетним перемирием, а демонстрация силы в 943 г. привела к его продлению еще на пять лет. Находясь в составе депутации 948 г., Булчу принял православие, как вскоре и дьюла, встретивший в своих владениях на берегах Тисы византийские миссии.

В 957 г., однако, император Константин прекратил выплату ежегодной дани венграм, возможно, под влиянием внешней политики Оттона I. Немецкий король, вскоре ставший императором «Священной Римской империи», отказался от политики своего предшественника Карла Великого, который стремился вообще избавиться от аваров. Не ставя перед собой цели уничтожить своих соседей-полукочевников, Оттон I лишь хотел подчинить их своей власти, сделать собственными вассалами, что было невозможно без их христианизации. Оттону, по-видимому, удалось убедить легатов императора Константина (956) в том, что мадьяры – отъявленные безбожники и Византия не может поэтому испытывать к ним никакой приязни. Показательно, что во второй половине правления вождя союза племен Такшоня, еще одного из внуков Арпада, в 955 г. сменившего Файса, набеги венгров на Византию резко участились. Верно также и то, что Такшонь неохотно следовал по пути, указанному ему Оттоном I. Он, в частности, согласился на христианизацию, но потребовал, чтобы присланный епископ, как и весь епископат, подчинялись непосредственно Риму, что не входило в планы нового германского императора.

И все же ко времени его кончины и начала правления князя Гезы (ок. 970) условия для формирования будущего Венгерского королевства уже вполне созрели. Набеги вообще перестали приносить выгоду. Земледелие, к которому мадьяры приобщились еще в Этелькёзе, за столетие их пребывания на просторах Карпатского бассейна стало для них основным видом занятий, приучило к оседлой жизни. Греческое православие было практически вытеснено латинским церковным влиянием. Все это подготовило почву и создало весьма благоприятные условия для последовавших затем преобразований. Фактически все ждали появления сильного, решительного лидера, политическая воля и прозорливость которого не входили бы в противоречие с соображениями нравственного толка, что могло помешать ему исполнить триединую историческую миссию. Во-первых, номинальная власть князя, по идее, стоявшего над дьюлой и другими племенными вождями, которые признали его верховенство и обязались помогать ему в борьбе против иноземных агрессоров, но одновременно содержали собст- /61/ венные, независимые дворы и свиты, оставляя себе все местные налоги и сборы, должна была смениться подлинной властью монарха, опирающегося на институты территориальной системы управления. Во-вторых, для содержания необходимых для реализации реформ вооруженных сил следовало создать единую общегосударственную систему снабжения, транспорта и таможен. И в-третьих, нужно было пропагандировать христианство, чтобы превратить церковь в самую массовую государственную организацию. Это было не только целью, но и средством достижения вышеупомянутых политических задач: внушая пастве мысли о смирении («воздай кесарю кесарево»), христианская церковь также служила орудием подавления языческих верований и традиций, тесно переплетенных с родоплеменной, клановой организацией общества. Венгрии в определенном смысле повезло: один за другим на ее престол взошли несколько правителей княжеского рода, обладавших необходимыми для того времени качествами. Оружием и кровью, силой власти и личными достоинствами – харизмой, как принято ныне говорить, они сумели добиться стоявших перед ними целей.

Когда Такшоня похоронили по языческому обряду, а его сын, праправнук Арпада, Геза был поднят на щит как новый князь, что опять-таки было в духе древних племенных обычаев, политическая ситуация в Центральной Европе резко изменилась. Обитавшие здесь народы, прежде всего, венгры, оказались «зажатыми» между двумя сильными, стремящимися к экспансии империями христианского мира. Пока от границ империй ее отделяли буферные государства, давление, испытываемое Венгрией, было не столь сильным и прямым. Однако в 971 г. Византия аннексировала Болгарию, а на западной – баварско-венгерской – границе неспешно, но неумолимо шло немецкое наступление. Потенциальная опасность превратилась в реальную угрозу в 972 г., когда два императора заключили между собой союз, скрепив его династическими узами брака между сыном Оттона I и греческой принцессой. В этой критической ситуации венгров могло спасти только обращение в христианство.