Читать онлайн «История магии и оккультизма». Страница 63

В последней, третьей книге «Демонологии» Яков приводит еще одно доказательство своей образованности, характеризуя разные роды духов и объясняя, что такое призраки, лемуры, циим и иим, феи и т. д. Он повествует о злодеяниях инкубов и суккубов, которые, по убеждению короля, встречаются гораздо чаще среди варварских народов — например, финнов, лапландцев и жителей Оркнейских и Шетлендских островов.

Уличить колдунью можно «прокалыванием» и «всплыванием», т. е. бросив ее в воду. Доказательством ведьмовской природы является также кровотечение из тела убитой колдуньи; кроме того, полагает король, ведьмы никогда не проливают слез. В 6-й главе третьей книги Филомат спрашивает, какого наказания заслуживают ведьмы:

«Эпистемон: По законам Божьим, законам гражданским и имперским и по муниципальным законам всех христианских народов их должно умертвить.

Филомат: Прошу тебя, ответь, каким способом?

Эпистемон: Обычно их умерщвляют огнем, но это не обязательно; в каждой стране следует принимать решение в согласии с бытующим там законом и обычаем.

Филомат: Но нельзя ли делать исключение для какого-либо пола, возраста или положения?

Эпистемон: Никаких исключений…

Филомат: Значит, нельзя щадить и детей?

Эпистемон: Да, тут ты недалеко ушел и от моего собственного рассуждения. Ведь они не настолько разумны, чтобы заниматься такими вещами. А то, что они, будучи в обществе ведьм, не испытали к этому отвращения, несомненно, извиняется их малолетством и невежеством.

Филомат: Вижу, ты осуждаешь всех, кто сведущ в подобных искусствах?

Эпистемон: Разумеется».

Завершается эта дружеская беседа так: «…близится конец света и наше избавление грядет. Потому-то Сатана все больше ярится и буйствует через свои орудия: он знает, что царству его скоро наступит конец».

Взгляды Якова типичны для его эпохи. Впрочем, робкая попытка сдержать свирепость судей делает ему честь. Следует также вспомнить, что в 1597 году он аннулировал все обвинительные акты, долгое время накапливавшиеся по всей Шотландии и уже грозившие обернуться социальной катастрофой. Но эта видимая прогрессивность вступала в противоречие с содержанием «Демонологии», опубликованной в том же 1597 году. Казалось бы, Якову следовало, по меньшей мере, энергичнее предостеречь чересчур рьяных судей. Однако трактат монарха похож, скорее, не на подтверждение его снисходительной позиции, а на отречение от нее. Читая между строк, мы понимаем: Яков опасался, как бы его шотландскую политику не приняли в Англии за сигнал к началу нового курса в сфере отправления правосудия над ведьмами. Безусловно, мнение короля в столь противоречивом деле, как подсудность ведьм, было чрезвычайно веским. А что этот дело уже выносилось на обсуждение, явствует хотя бы из скептических вопросов, которые Яков вкладывает в уста Филомата, а в еще большей мере — из книги Реджинальда Скота «Разоблачение ведьмовства», вышедшей на одиннадцать лет раньше, чем «Демонология». Скот был учеником Вейера, который, в свою очередь, перенял скептицизм от Агриппы Неттесгеймского. Последний в трактате «Тщета и ненадежность наук» (который, как мы помним, отличается весьма поверхностными и огульными утверждениями) пересказывает свой спор с Савини, инквизитором Метца.

Мы узнаем, как Агриппа выступал в этом городе в защиту женщины, обвиненной в ведьмовстве. Инквизитор «затащил на свою бойню бедную крестьянку»; его главный аргумент состоял в том, мать подозреваемой еще раньше была сожжена как ведьма. Агриппа оспорил это мнение, ссылаясь на благодать, ниспосылаемую при крещении. Обрядом крещения, — заявил он, — Сатана изгоняется из нас, и мы становится новыми «тварями Христовыми, от которых человек может быть отделен лишь по его собственному греху, ибо будет несправедливо, если он пострадает за грехи другого человека». Инквизитор не нашел, что ответить. «…этот кровожадный монах стоял перед всеми пристыженный и побежденный, и с тех пор о его жестокости навсегда сохранилась позорная слава. А обвинителей бедной женщины капитул Метцской церкви, к которой они принадлежали, оштрафовал на изрядную сумму». Судьи не простили Агриппе этого отважного выступления. Даже после смерти с него не было снято подозрение в ведьмовстве, хотя Вейер делал все возможное, чтобы очистить доброе имя своего учителя.

Иоганн Вейер отстаивал существование адской «монархии», поскольку дьявол был — и остается — неотделим от теологической догматики. Но этот брабантский доктор, признавая существование ведьм, которые бормочут пустые слова и действуют с помощью дьявола, всячески подчеркивал тщетность этих действий. В основе их не лежит никакого достоверного знания. Единственный учитель ведьмы — фантазия. Ведьмы не умеют исцелять болезни, хотя, с другой стороны, могут при помощи яда причинить вред скоту. Они утратили всякое представление о реальности и полагают, будто действуют по велениям дьявола. В невежестве своем они убеждены, будто способны вызывать бури и творить прочие неподвластные человеку чудеса. Колдовские операции их не просто странны, а воистину нелепы. Одним словом, те, кого обвиняют в ведьмовстве, — не еретики, а дураки. А потому их нельзя наказывать, даже если они пытаются творить зло: ведь дурные и тщетные намерения ребенка или меланхолика ненаказуемы. Во всяком случае, следует безоговорочно миловать тех, кто раскаялся и признал свои заблуждения. Если же «ведьма» упорствует, то вполне достаточным наказанием для нее будет штраф, наложенный папой. И ни при каких обстоятельствах нельзя присуждать таких людей к мучительной казни. Подобные идеи, высказанные еще в 1576 году, выглядят чрезвычайно прогрессивно (тем более на фоне прозвучавших спустя двадцать лет жалких компромиссов короля Якова). Особенно важно, что с этими здравыми заявлениями выступил врач, который мог представить убедительные свидетельства того, что излечил многих ведьм, — в эпоху, когда иной судья мог похваляться тем, что сжег сотни беспомощных женщин.

В Германии борьбу за послабления в законах против ведьм первыми начали иезуиты. Адам Таннер (1572 — 1632) и Пауль Лейманн (1575 — 1635) настоятельно советовали судьям проявлять осторожность при ведении ведьмовских процессов. Фридрих фон Шпее (1591 — 1631) в 1631 году анонимно опубликовал трактат «Cautio Criminalis» («Преступная осторожность»). Шпее, тридцатилетнего священника, епископ Вюрцбурга спросил, почему тот поседел так рано. «От скорби, — отвечал Шпее, — по множеству ведьм, которых мне довелось готовить к смерти; все они до единой были невиновны». В Голландии гонения на ведьм прекратились в 1610 году, в Женеве — в 1632 году. Из этого следует, что не стоит переоценивать скептицизм и снисходительность короля Якова. Его санкция на «прокалывание» и «всплывание» стала сигналом к началу новой волны зверств.

Но обратимся же наконец к Реджинальду Скоту, предположения которого как раз и внушили Якову относительно критичное отношение к охоте за ведьмами. О просвещенности этого автора можно судить уже по избранным названиям глав из его «Разоблачения ведьмовства»:

«Сим повествуется о том, что инкуб суть природная болезнь, и также о лекарствах от оной (за вычетом магических снадобий)».

«О четырех караемых смертью преступлениях, в коих обвиняли ведьм. На каждое приводятся исчерпывающие возражения, и каждое отвергается как пустое и незначащее».

«Опровержение признаний ведьм, в особенности касающихся их союза [с дьяволом]».

«Заключение первой книги, в коем показывается тираническая жестокость тех, кто распространяет слухи о ведьмах, и инквизиторов, с обращением к читателю с просьбой внимательно рассмотреть изложенное».

«О пустых видениях: как людям внушали бояться призраков и как положение частично изменилось к лучшему благодаря проповеди Евангелия; об истинном значении христианских чудес».

Очевидно, идеи Скота упали в бесплодную почву, и дискуссии о ведьмах продолжались в литературе все так же бурно и в семнадцатом веке. В 1603 году переиздали «Демонологию» короля Якова. В 1616 году Джон Котта опубликовал трактат «Процесс над ведьмовством», где вслед за Вейером призвал судей к осторожности, хотя и выразил полное согласие с традиционными представлениями о ведьмах. В 1617 году Томас Купер представил на суд читателей книгу под заглавием «Тайна ведьмовства». По существу, он сошелся во мнении со знаменитым Уильямом Перкинсом, министром-кальвинистом, чье «Рассуждение о проклятом искусстве колдовства» вышло в свет в 1608 году. Столь же консервативен оказался Александр Роберт — «министр слова Божьего в Кингз-Линн»*, - издавший «Трактат о ведьмовстве» (1616). В «Руководстве для членов Большого жюри» (1627) Ричарда Бернарда выражается полная оговорок англиканская позиция. Затем появилось «Противоядие от атеизма» платоника Генри Мора, верившего, что ведьмовство служит доказательством реальности потустороннего мира.