Читать онлайн «История Словакии». Страница 80

Лютеранский синод в 1894 г. принял новое территориальное деление, которое сильно ущемило положение словацких протестантов. Однако демократическая организация церкви предоставляла определенное поле деятельности не только проправительственным протестантам, но и «антивенгерским диссидентам», т. е. национально сознательным словакам. Когда генеральный конвент не дал разрешения на внутримиссионерское общество «Траносциус» с мотивировкой, что тем же целям служит уже существующее «Общество Лютера», словаки основали «Траносциус» как акционерное общество (1897 г.). С1899 г. они ежегодно собирались на внутримиссионерских и пастырских конференциях, которые стали корпоративным членом международного Лютеранского союза. Росло количество протестантских журналов. В начале XX в. наряду с чешским языком Кралицкой Библии во многих храмах уже переходили на словацкий как равноценный богослужебный язык.

Угроза секуляризации заставляла и протестантскую церковь внешне и внутренне мобилизоваться. Развивается внутреннее мисиионерство как протестантское движение за ликвидацию материальной и моральной нищеты, в помощь беднякам и больным. Возникают словацкие, венгерские и немецкие внутримиссионерские общества. Братиславский пастор и сениор Карол Эуген Шмидт основывает венгерскую женскую диаконию — институт протестантских сестер милосердия. Вне главного русла протестантской благотворительности в сфере религиозного возрождения, социальной заботы и борьбы с алкоголизмом действует общество «Синий крест» (Кристина Ройова с сестрой в Старой Туре).

В восточной Словакии при формировании коллективной идентичности важную роль играла греко-католическая церковь. Статистически численность греко-католиков в начале XX в. составляла 4% населения Словакии (более 76 тысяч словаков и русинов). Греко-католическое епископство в Прешове из-за недостаточности политических и социально-культурных предпосылок не могло стать центром теологического учения, а ввиду отсутствия русинского школьного образования здесь не мог появиться и культурный центр русинов. Церковные верхи по условиям своего существования были связаны с государством, и в силу этих причин епископство было сильно мадьяризовано. Греко-католическое духовенство вместе с ассимилированной интеллигенцией убеждало народ, что русины в Венгрии — это «греко-католические венгры». Они старались ввести венгерский язык в литургию, заменить кириллицу на латиницу и перейти с юлианского календаря на григорианский. Мадьяризация не обошла и соседнее ужгородское епископство.

По причине неразвитости гражданского и национального самосознания у большинства греко-католических верующих против мадьяризации церкви протестов было мало. Особой формой недовольства греко-католической церковью являлась схизма — переход в православную веру. В 1901 г. реэмигранты из Америки намеревались организовать православный приход в Бехерове в Шарише. Это движение приобрело относительно большой размах в Закарпатье в мукачевском епископстве, где в православие начали переходить целыми деревнями.

Примерно 150-тысячная еврейская община на территории Словакии (5% населения в 1910 г.) являлась составной частью венгерского еврейского населения. Ее судьбы складывались в силовом поле скрещения разных факторов — процессов модернизации, еврейской эмансипации в обществе (завершившейся с предоставлением равноправия в 1895 г.) и внутреннего религиозного «освобождения» посредством хасидизма и еврейского просветительства хаскалы. Евреи в Словакии в социальном смысле не были однородным сообществом. Кроме социальной дифференциации, они различались между собой культурным базисом, что объясняется разновременностью потоков их переселения. В западной Словакии евреи склонялись скорее к светскому образованию и к связям с окружением, тогда как в восточной Словакии утвердился замкнутый ортодоксальный хасидизм, демонстрируемый и в повседневной жизни: во внешнем виде, в одежде, в обычаях, в языке — идиш.

В процессе вхождения в венгерское гражданское общество евреи оказывались в принципиально иных для себя политических и социальных условиях. Прежде они определяли себя только по принадлежности к своей религии, но эмансипация в XIX в. предоставила им возможность выбора — идентифицировать себя и в национальном отношении или ассимилироваться с другим народом. Среда замкнутых традиционных общин не располагала к адаптации в мажоритарном обществе, поэтому некоторые группы стремились реформировать ее — посредством введения новых элементов в богослужение и в строительство синагог, перемены статуса раввина и т. п. Культурная борьба между приверженцами традиции (с центрами в Братиславе и в восточной Словакии в Гунцовцах) и сторонниками реформирования (с центром в Пепгте) привела к созыву на рубеже 1868—1869 гг. конгресса в Пеште, на котором евреи Венгрии раскололись на два течения — ортодоксальное и реформаторско-неологическое. На территории Словакии, — в отличие от остальных частей Венгрии, — преобладали ортодоксальные евреи. На рубеже веков их численность возросла вследствие нового притока переселенцев из Галиции. Религиозные и социальные потребности еврейской ортодоксальной общины «Оберланд» удовлетворялись стараниями примерно 170 религиозных общин, которые содержали 38 училищ (ешив) для будущих раввинов и около 100 еврейских начальных школ. Зарекомендовавшие себя ешивы со своей программой «препшорского стиля» готовили священнослужителей и для других регионов империи, и для заграницы. В еврейских объединениях, которые тоже делились на ортодоксальную и неологическую часть, большинство организаций носило религиозный или социальный характер. С конца 90-х гг. к ним добавились сионистские организации с новой интерпретацией еврейства в форме еврейского национализма.

Характер системы венгерского школьного образования во второй половине XIX—начале XX вв. определяли два направления, которые по мнению венгерских политиков были логически связаны между собой, а с точки зрения невенгерских национальных движений противоречили одно другому. С одной стороны, расширялась сеть школ, строились новые школьные здания, повышалась забота о гигиене, о материальном обеспечении школ, повышался и профессиональный уровень обучения, росла численность закончивших школу, росла образованность общества, а число неграмотных медленно, но верно сокращалось — в среднем по всей Венгрии с 50% в 1890 г. до 33% в 1910 г. Региональные различия были весьма велики, в частности, в Шарите неграмотность достигала целых 41% (в 1910 г., а двадцатью годами раньше — 66%), тогда как в Братиславской жупе — 19% и в самой Братиславе неполных 10%. Охват детей школьным образованием постепенно увеличивался, в конце столетия в Верхней Венгрии в начальной школе училось в среднем 87% детей.

Однако второй аспект системы школьного образования заключался во все большем влиянии государства и вместе с ним мадьяризаторскои политики в эпоху дуализма.

Реформы Туна 1851 г., выстроившие систему среднего школьного образования в монархии, на территории Венгрии касались только католических школ. Гимназии делились на высшие 8-классные и низшие 4-классные, вводился новый тип гимназий — реальные гимназии. Употребление национальных языков зависело от этнического состава учащихся и от решения учредителя школы. В 50-х гг. в 27-ми гимназиях в Словакии (14 протестантских и 13 католических) на первом месте были немецкий и венгерский языки, «старословацким» (чешским) как главным языком обучения пользовались в 8-ми гимназиях. Конкордат 1855 г. расширил вмешательство церковной иерархии в школьную политику. Закон о начальных школах 1868 г, ввел обязательное 6-тилетнее школьное образование.

Во время оживления национальных движений в 60-х гг. возникли три словацких гимназии, две лютеранские — в Ревуцей и в Мартине — и одна католическая в Клашторе-под-Зньевом. Они функционировали без помощи государства, только на основе добровольных пожертвований церковных общин, обществ и отдельных граждан. Когда венгерское правительство начало проводить курс на радикальную мадьяризацию, оно закрыло словацкие гимназии (1874, 1875 гг.), и с той поры вплоть до 1918 г. словаки не имели собственного среднего школьного образования.

Намерения венгерской школьной политики красноречиво выразил депутат. Бела Грюнвальд в своей статье «Фелвидек» (Верхняя земля[77]): школы должны играть роль мельниц, в которые войдут дети невенгерских национальностей, а по окончании школы из них будут выходить сознательные венгерские патриоты. Закон 1879 г. ввел обязательное обучение венгерскому языку в начальных школах. Мадьяризация школьного образования и преследование словацких учителей за проявление собственной этнической принадлежности усилились в 90-е гг. в связи с кампанией Миллениума — торжеств по случаю тысячелетия прихода венгров в Карпатскую котловину.