Читать онлайн «Как жили византийцы». Страница 26

Обычно мятеж начинался с заговора группы знатных лиц, дававших клятву в преданности задуманному делу. Обстоятельства вынуждали к такой осторожности, что порой члены семьи не подозревали об участии одного из них в столь опасном предприятии.

Характер заговора, число его участников, средства к достижению цели определялись принадлежностью заговорщиков к одной из группировок господствующего класса: столичной сановной знати или провинциальной военной аристократии.

Столичная бюрократия, не располагавшая значительными силами вне Константинополя, стремилась, как правило, осуществить быстрый дворцовый переворот, привлекая к участию в заговоре узкий круг доверенных лиц. Все ее помыслы были сосредоточены на организации тайного убийства императора либо во дворце, либо за городом, где император не имел многочисленной охраны. Лишь в случае разоблачения или неудачи заговорщики — столичные вельможи — решались поднять вооруженный мятеж в самом царственном городе. С отрядами вооруженных родственников, домочадцев и слуг они прорывались к св. Софии, выпуская по пути из тюрем заключенных и принимая в свои ряды любой сброд. В св. Софии узурпатора короновали: там хранилась корона, которой венчали василевсов, а акт коронации в случае отказа патриарха мог осуществить и простой священник. После этого новый «законный» василевс рассчитывал на более активную поддержку населения столицы.

Заговоры провинциальной военной аристократии, представители которой возглавляли крупные воинские соединения в различных районах империи, влекли за собой гораздо более значительные общественные потрясения. Шансов убить императора у участников таких заговоров было мало, и основным средством достижения успеха им представлялась открытая вооруженная борьба.

Действуя с крайней осторожностью (любая переписка с заподозренными или опальными грозила тюрьмой либо ссылкой), заговорщики старались привлечь на свою сторону как можно больше видных представителей знати: военачальников гарнизона и дворцовой стражи, сановников и вельмож и даже личных слуг императора.

Весьма важно было заручиться поддержкой соратников-полководцев. Перед открытым выступлением Алексей I, например, посетил втайне наиболее крупных полководцев. Нередко, впрочем, собирая для выступления войско, стратиг-мятежник попросту лгал, ссылаясь на якобы полученный им приказ василевса. В такие моменты знатные заговорщики проявляли особую, не свойственную им ранее заботу о простых воинах. Узурпатор Варда Склир не гнушался есть с ними за одним столом и пить из одного кубка. Воины — участники мятежа ждали, естественно, награды за измену законному императору. Узурпатор опасался их недовольства и потворствовал им в грабежах. Алексей Комнин, даже заняв Константинополь, не мешал воинам грабить горожан, так как боялся, что, запрети он им это, они пойдут против него самого.

Серьезное значение для исхода мятежа имела позиция церкви: и митрополитов в провинциях, и иерархов в столице. Сами патриархи иногда были не только участниками, но и инициаторами заговоров. Лев VI принудил патриарха Николая отречься от сана, дав ему понять, что располагает документами об участии владыки в заговоре Андроника Дуки.

Некоторые мятежники искали помощи за границей. Никифор III Вотаниат, отнявший трон у Михаила VII Дуки, привел с собою войска турок-сельджуков и тем самым помог им овладеть значительными районами Малой Азии. Никифор Василаки, поднявший против этого василевса мятеж, нанял через епископа Девола воинов из Италии. У соседних правителей, враждебно относившихся к василевсу, неудачливый претендент на престол находил порою убежище после провала заговора.

Заботились заговорщики и о том, чтобы обеспечить безопасность своим родственникам в столице, которых император мог арестовать и использовать для давления на мятежников. Обычно родственники, предупрежденные заранее, либо бежали из столицы, либо спешили укрыться в церкви, чаще всего в св. Софии. В Византии сохранялась старая традиция предоставлять убежище тем, кто просил его у церкви в момент опасности: храм святителя Николая около св. Софии в народе так и называли «Убежищем». Очень часто заговорщики с помощью слуг и друзей попросту «выкрадывали» из столицы некоторых членов семьи.

Иногда против императора выступали одновременно два-три узурпатора, и расстановка сил в борьбе становилась особенно сложной. Порой такие узурпаторы пытались организовать коалицию против правящего василевса. Весьма показательно, что два мятежника — Варда Фока и Варда Склир — впервые с VII в. обсуждали проект раздела империи: Фоке в случае победы отходили европейские, более бедные провинции, но зато с великим Константинополем, Склиру малоазийские и прочие восточные области. Фока предпочел, однако, хитростью заманить Склира в ловушку и бросить его в темницу. Второй раз такой проект выдвигал через 100 лет Никифор Мелиссин, оспаривавший трон у только что его захватившего родственника — Алексея I. Но чисто феодальная концепция раздробления страны на независимые части, родившаяся в среде провинциальной военной аристократии и находившаяся в противоречии с традиционной идеей о неделимости единой и вечной империи, до начала XIII в. не нашла воплощения в жизнь.

Когда исход борьбы за престол трудно было предугадать, перед соратниками узурпатора и перед видными представителями знати, окружавшими законного василевса, вставал тяжкий вопрос о выборе. Большинство умело точно определить момент для проявления безусловной верности или сулящего выгоды предательства.

Узнав о мятеже, василевс требовал иногда клятвы на верность у каждого синклитика. Так сделал Михаил VI. Примечательно, что синклитики, уже решившись перейти на сторону более сильного (Исаака Комнина), выступили против императора лишь после того, как клятва-документ с их подписями была с помощью патриарха взята у Михаила VI и уничтожена (каждый опасался в те неустойчивые времена прослыть клятвопреступником).

Лишь незначительное меньшинство заговорщиков или сторонников василевса в случае очевидного поражения своего повелителя продолжали отчаянное и безнадежное сопротивление. Во время упомянутого выше восстания в столице в 1042 г. наперсник Михаила V, его дядя новелиссим Константин, с группой слуг и родственников сумел пробиться во дворец на помощь отчаявшемуся племяннику. Смертельный враг Враны, поднявшего мятеж, Мануил Камица, отдал почти все свое имущество нуждавшемуся в деньгах Исааку II на сбор сил против узурпатора. Прочие же в критические моменты бросали своего вождя. Всесильные некогда слуги свергнутого Никифора III, Борил и Герман, которых он считал самыми преданными, прежде чем бежать, грубо сорвали с него драгоценности.

Эпарх столицы, участвовавший в заговоре против Константина Х Дуки, догадавшись о провале, поспешил сам вооруженной рукой подавить остатки сил мятежников в столице, но был арестован тотчас после доклада василевсу о своем успехе.

Для столичного вельможи разоблачение в деятельности против василевса было равноценно гибели. Для узурпатора-полководца в момент, когда отдавался приказ о его аресте, борьба зачастую только начиналась: его главные силы находились в провинции. Надо было лишь бежать. Порой такой государственный преступник успевал перед побегом даже перебить быстроногих коней из императорских конюшен, чтобы вернее уйти от погони. Так сделал ночью Лев Торник, двинувшийся затем на столицу из Адрианополя. Так поступил и захвативший трон Алексей Комнин: с помощью слуг он сбил замки с ворот императорских конюшен близ Влахернского дворца и мечами перерубил ноги лошадям.

Обычной участью потерпевшего неудачу узурпатора, как и свергнутого василевса, было ослепление (согласно прочно установившемуся обычаю, слепец не мог занимать трон). Тот, кому удавалось избежать этой кары, постригался в монахи или становился служителем церкви. Иногда мятежников и свергнутых коронованных особ ссылали на острова, которые так и назывались «Принцевы».

Наказывали не только самого заговорщика, но и обширную группу его родственников и приверженцев. Их владения конфисковывались либо в пользу казны, либо в пользу родственников императора и полководцев, подавивших мятеж. Алексей Комнин, будучи великим доместиком, схватил в Фессалонике разгромленного им Никифора Василаки и забрал себе все богатства узурпатора. Простых воинов, как боровшихся на стороне узурпатора, так и защищавших свергнутого василевса, серьезно не наказывали. Их порой лишь проводили по городу со связанными руками. Часто они просто на время разбегались по домам и пережидали смутный период, ибо, как заметил Никита Хониат, рядовые воины "имели защитой свое ничтожество".[3] Если побеждал узурпатор, то он торжественно въезжал в столицу и с первых же дней принимался за чистку правительственного и дворцового аппарата. Высокие посты и привилегии он раздавал своим соратникам. Зачастую еще до решительной победы почти полностью комплектовалась новая сановная верхушка империи.