Читать онлайн «Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая». Страница 70

Иньчжэнь получил верховную власть, будучи уже зрелым человеком. Когда он вступил на «драконовый трон», ему шел сорок пятый год, и поэтому в помощи соправителей он не нуждался. Как и Сюанье, он не только царствовал, но лично управлял страной, отличаясь усидчивостью, трудолюбием, дотошностью и компетентностью. Он продолжил налоговую реформу Сюанье, слив подушный налог с поземельным. С введением в 1724 году единого налога (дидин) все безземельные освобождались от подушного обложения. Эта реформа облегчила положение безземельных крестьян и неземледельческого населения, а также дала значительные выгоды помещикам. Она способствовала дальнейшему восстановлению сельской экономики и выходу из послевоенной разрухи.

Подавив сопротивление князей, он начал наступление на имперскую бюрократию. В последние годы правления Сюанье контроль за госаппаратом заметно ослаб. Чиновничество, погрязшее в коррупции, занималось самоуправством и созданием группировок. Восстановив былую силу законов, Иньчжэнь запретил чиновникам объединяться в неформальные союзы. Этому он посвятил свое сочинение, изданное в 1725 году под названием «Рассуждение о партиях и кликах» («Пэнданлунь»). Он ввел систему «выплат для поддержания честности» (янлянь). С получением этого дополнительного жалованья все взятки, поборы, подношения и вымогательство стали для чиновника крайне рискованными, ибо могли непоправимо разрушить его карьеру. Реформирование финансов также сузило возможности чиновника запускать руку в казну. Таким образом, оздоровление госаппарата лишило бюрократию многих неофициальных доходов, урезало ее произвол, заставив подчиниться закону.

Установление строгого порядка в госаппарате посеяло ненависть к богдохану среди чиновного люда, его прислужников и окружения. Бюрократии вовсе не нужен был такой педант на троне, началось глухое недовольство и ропот внутри госаппарата. В ответ на это Иньчжэнь создал разветвленную сеть тайных агентов-соглядатаев. Они образно именовались «наблюдатели на конях», или «всадники в красном» (чици), и вели слежку главным образом за князьями, сановниками, бюрократией и шэньши. Система осведомления и сыска покрыла всю страну. Отделения этой тайной службы имелись во всех концах Цинской империи, посылая «горячую» информацию прямо в рабочий кабинет Сына Неба. Аристократия и чиновничество попали под неусыпный контроль строгого и деятельного богдохана, желавшего все знать обо всех своих «слугах» и «рабах». Под его жестким взглядом трепетали и верхи и низы империи. Для охвата рядовых сельских и городских жителей сетью тотальной слежки Иньчжэнь всячески расширял созданную еще в XVII веке систему «сельских собеседований» (сянъюэ). Он в три-четыре раза увеличил численность ее функционеров («беседчиков») и частоту самих «собеседований», а также усилил контроль за их проведением. Иньчжэнь лично написал пространное пособие для такого массового «промывания умов и чистки мыслей».

Резко возросла роль начатой еще при Сюанье «литературной инквизиции», или «письменных судилищ», направленных против антиманьчжурски настроенной интеллигенции. Гонения, судебные процессы над литераторами и учеными, их казни следовали друг за другом. Для оправдания этих репрессий и самого маньчжурского завоевания Иньчжэнь в 1730 году написал «Книгу о пробуждении чувства долга в заблудших» («Дайцзяоми лу»), где «теоретически» обосновал «благотворность» маньчжурского ига для Китая. Каждый шэньши должен был в принудительном порядке прочитать эту книгу. Вместе с тем он резко расширил сферу «литературных работ» для шэньши и интеллигенции, приказав в 1729 году составить многотомные описания всех провинций, а затем областей, округов и уездов.

У Иньчжэня было явно выраженное стремление, установив тотальный контроль над населением, покончить с инакомыслием и иноверием. Увлекаясь ламаизмом и ортодоксальным буддизмом, он всячески поддерживал эту религию, а свой прежний княжеский дворец превратил в ламаистский храм. Переиздавая буддийские сочинения и сутры, публикуя свои взгляды на сей счет, Иньчжэнь повел борьбу с чань-буддизмом как эзотерической сектой. Для этого он сначала создал специальную группу по изучению чань-буддизма из верных ему князей, сановников и бонз, а затем начал поход против этого течения. Издав собственное сочинение с жесткой критикой чань-буддизма, Иньчжэнь выступил главным обличителем и ниспровергателем ряда буддийских авторов. Приказав сжечь их книги, император заставил их сторонников отречься от своих учителей. Эта враждебность объяснялась тем, что чань-буддизм противоречил самим основам конфуцианства и китайской государственности.

Иньчжэню стало тесно в рамках светской власти, и он постепенно переносил свой деспотизм в сферу религии. Стремясь укрепить влияние конфуцианства как идеологической основы маньчжурского владычества, Иньчжэнь перешел к борьбе с христианством как вероисповеданием, оппозиционным конфуцианству, буддизму и даосизму. Он видел в этой «варварской религии» разновидность идолопоклонства, еретическое мятежное учение, не признающее священный характер власти Сына Неба и представляющее угрозу китайской цивилизации. Он не забыл, что многие миссионеры, особенно иезуиты, во время борьбы за престол держали сторону его врагов. Отсюда повышенная неприязнь богдохана к учению Христа и его проповедникам. Покончив с веротерпимостью времен Сюанье, он начал аресты католических миссионеров, запретил их проповедь, а в 1724 году большинство их изгнал из Китая. Он терпел лишь тех, кто, имея официальные посты в Пекине, занимался наукой. При Иньчжэне было закрыто более 300 христианских церквей. Это был один из важнейших актов политики изоляции Китая от внешнего мира.

К концу правления Иньчжэня страна наполнилась его шпионами и доносчиками, почти каждое важное действие того или иного князя, сановника или чиновника тут же становилось известным императору. По иронии судьбы на троне оказался конфуцианский идеал «честного чиновника», вооруженный всеми средствами воздействия на своих разложившихся собратьев. Как «главный чиновник империи», он трудился не покладая рук. Особенно красноречиво свидетельствует об этом письменное наследие богдохана. В основном это документы и деловые бумаги, многие из которых написаны им самим. Иньчжэнь по прочтении докладов провинциальных и столичных чиновников писал пространные резолюции, комментарии, распоряжения и инструкции, зачастую превышавшие по объему сам документ. Они составляют 112 томов (не считая его документов и деловых бумаг, прошедших через Императорскую канцелярию). Это был талантливый, волевой, инициативный, деятельный и честолюбивый правитель с психологией абсолютного самодержца, добросовестного чиновника и ревностного служаки. Будучи сильным монархом, он навязал свою волю послушным и скрутил в бараний рог непокорных, держа в страхе всю империю.

На его поведение неизгладимый отпечаток наложил сам факт узурпации власти. В течение всего царствования Иньчжэнь пытался скрыть правду о своем незаконном восшествии на престол. Об этом говорят крайняя противоречивость его эдиктов, освещавших последние дни жизни Сюанье, уничтожение и фальсификация множества документов, устранение лиц, знавших правду и могущих ее раскрыть. При этом он расправлялся как с врагами, так и со своими помощниками. Первое время, нуждаясь в их поддержке, Иньчжэнь не жалел для них ни чинов, ни наград, а когда его власть укрепилась, он избавился от них. Так поступил он с Лункэдо и Нянь Гэнъяо. Первого он полностью устранил от дел, а второму «милостиво даровал» право на самоубийство. Одних из своих сообщников он казнил, других бросил в тюрьму.

Иньчжэнь продолжил начатую еще при Сюанье политику полного подчинения неханьских народностей и нацменьшинств юго-запада. В то же время он старался укрепить «тыл» династии Цин в ее «домене» — Маньчжурии. Здесь в 1726 году Иньчжэнь создал новую провинцию Гирин (Цзилинь) и построил вторую линию укреплений, охватывавшую цинские владения с запада — со стороны монгольских кочевий. В Хал-хе, чтобы ослабить власть монгольских ханов и князей, он усилил дробление их уделов. Чтобы ужесточить контроль над Тибетом, он направил в Лхасу двух своих министров-резидентов и цинский гарнизон. Подавив в 1724 году восстание хо-шоутов (одна из ветвей ойратов) в Кукуноре (Цинхай) и уничтожив при этом до 80 тысяч местных жителей, полководцы Иньчжэня присоединили этот край к цинским владениям. Богдохан вел постоянную войну с Ойратским (Джунгарским) ханством. Она шла с переменным успехом: в 1731 году ойраты почти уничтожили большую и хорошо снабженную цинскую армию, а на следующий год в битве при монастыре Эрденидзу войска Иньчжэня одержали верх над противником. Богдохан стремился к сохранению мирных отношений с Россией. В 1728 году он пошел на подписание с ней Кяхтинского договора об установлении границы между Халхой и Российской империей, о развитии дипломатических связей, караванной торговли и об определении статуса Российской духовной миссии в Пекине. Дабы склонить волжских калмыков к войне с Ойратским ханством и поздравить императрицу Анну Иоанновну с восшествием на престол, Иньчжэнь в 1731 году направил в Москву и Петербург посольства. Россия стала первым европейским государством, которое посетили китайские послы.