Читать онлайн «История Антисемитизма. Эпоха Веры.». Страница 33

В 1321 году в Наварре и Арагоне завершился безумный крестовый поход «пастушков» из Франции. После резни евреев в Хаке, Монклоа и Памплоне они были рассеяны арагонскими войсками. В 1348 году во время большой эпидемии черной чумы жители Барселоны и соседних городов возложили вину на евреев и попытались предать еврейские общины огню и мечу по примеру того, как это происходило в Германии и во Франции. Напротив, в Кастилии не отмечалось никаких беспорядков такого рода. Властям удавалось быстро восстановить порядок. Королевская власть делала все возможное, чтобы защитить евреев от происков подстрекателей, количество которых быстро возрастало. По некоторым неясным архивным документам иногда удается проследить во всех подробностях, как именно осуществлялась антиеврейская пропаганда, приведшая к пожару, который вспыхнул в самом конце этого столетия. Так, когда начались беспорядки весной 1331 года в Жероне, король приказал главному байи Каталонии провести расследование и наказать виновных. В своем отчете об этом расследовании байи сообщал, что во время Великого поста группы клириков с тонзурами и молодых школяров попытались осуществить поджоги в еврейских кварталах. Неделей позже школяры, «возбужденные музыкой некоего жонглера, игравшего на барабане», забросали камнями еврейскую похоронную процессию. На Пасху ситуация резко ухудшилась. В Святой четверг около тридцати духовных лиц и школяров, предводительствуемые канониками Видалем де Вильянова и Далмасио де Монтом попытались проникнуть в еврейские кварталы и сломать ведущие туда ворота. Бунтовщики собрали хворост к подножию ворот, облили его маслом и подожгли. Однако пока евреи и жандармы вместе тушили возникший пожар, другой каноник сумел урезонить толпу, после чего она разошлась, так что удалось избежать большой бойни. Главный байи отмечал в своем докладе, что горожане, присутствовавшие при этом инциденте, громко выражали свое неодобрение; он отмечал также, что в банде возмутителей порядка было много детей в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет и даже еще меньшего возраста – все они принадлежали капитулу Жероны.

Этот подробный доклад во всех деталях описывает не только поступки и жесты бунтовщиков, но даже их лозунги – главное требование состояло в том, чтобы запретить евреям свободное перемещение по городу. Текст доклада ясно обрисовывает квазифункциональный антисемитизм низшего духовенства или, точнее, ту решающую роль в антисемитских волнениях, которая принадлежала многочисленным представителям социальных низов, группировавшихся вокруг церквей и монастырей, молодым школярам и семинаристам, слугам и прочим, занятым на самой грязной работе, а также бродячим артистам и нищим.

Предлог, провозглашавшийся смутьянами, – запретить евреям свободное перемещение по городу и общение с христианами – соответствовал одному из принципиальных требований, сформулированных в это время церковными соборами и затем поддержанных представителями буржуазии по причинам, не имевшим ровно ничего общего с теологией.

Связь между борьбой за чистоту веры и классовыми или кастовыми интересами особенно четко прослеживается в Кастилии, где с конца XIII века усиливающаяся буржуазия получила свое представительство в капитуле, а также право посылать своих делегатов в парламент (Кортесы) и утверждать налоги. В 1313 году церковный собор в Заморе выдвинул требование обязать евреев носить специальные знаки, запретить им появление в публичных местах с вечера среды до утра в субботу, а также в течение всей Страстной недели, кроме того не разрешать им работать по воскресеньям и т. п. Эти требования были поддержаны Кортесами Валенсии через полгода, парламентом Бургоса в 1315 году, в Медина-дель-Кампо в 1318 году и так далее на протяжении последующих лет. Кортесы добавили к этому требования более практического характера, предусматривающие общий мораторий на займы, полученные у евреев, по которым наступил срок платежа. Король или избегал отвечать на подобные требования, или обещал, но не выполнял своих обещаний. В результате, как мы уже говорили, евреи-казначеи (министры финансов) Толедо и Севильи, державшие в своих руках все финансовые нити королевства, сохраняли свое могущество при кастильском дворе. В хрониках их имена мелькают одно за другим; некоторых из них ждал трагический конец, поскольку их жизнь проходила в атмосфере восточного сераля, в мире интриг и заговоров, в отчаянной борьбе с христианскими фаворитами в тех случаях, когда они не воевали между собой.

Таким образом, положение евреев в Кастилии серьезно пошатнулось лишь во второй половине XIV века. Эти изменения были вызваны прежде всего последствиями гражданской войны, которую вели между собой с 1355 по 1366 год король Педро Жестокий и его незаконнорожденный брат Генрих де Трастамар, которому в конце концов удалось добиться победы благодаря поддержке христианской буржуазии, в пользу которой он сделал многочисленные уступки. Не следует особенно удивляться, что среди этих уступок были и классические антиеврейские меры. Особенно тяжелые последствия для еврейских общин имело упразднение их юридической автономии в 1380 году. В королевском эдикте провозглашалось, что плен является естественным состоянием евреев после того, как с приходом Иисуса Христа они утратили свою независимость. Права и свободы, дарованные им в Кастилии, были охарактеризованы как грех и соблазн. В результате еврейские общины лишились права суда над своими членами; краеугольный камень их власти стал разрушаться. Через несколько лет церковный собор в Валенсии, заседавший в присутствии Кортесов, сформулировал принцип изолированного проживания евреев, т. е. гетто. Применение этого принципа в жизни не заставило себя долго ждать. Одновременно происходили многочисленные отмены выплат процентов по займам или частичные упразднения самих долгов в пользу крупных или мелких христианских буржуа и в ущерб для еврейских кредиторов.

Столкнувшись с этими унижениями и несправедливостями, испанские евреи реагировали совсем иначе, чем это происходило по другую сторону Пиренеев. Народ не замкнулся в себе, не превратил стены гетто, в которые его загоняли, в непроницаемый барьер. Все эти преследования отнюдь не стимулировали рост религиозного фанатизма, но, напротив, у большинства вызвали его смягчение. Укоренение евреев в этой стране, их тесное знакомство с окружающей их культурой и нравами, а также скрытый скептицизм многочисленных интеллектуалов, для которых безопасность безусловно «стоила мессы», все это, взятое вместе, способствовало обращению их к удобному выходу из положения путем крещения. Знание христианских и мусульманских догматов способствовало этому в той же мере, что и навыки философского анализа, утверждавшего относительность всех вещей в этом мире. Ибн Верга, один из лучших еврейских хронистов того времени, к работам которого мы еще вернемся, вкладывает следующие слова в уста одного из своих персонажей:

«… Весь мир знает, что различные религии существуют лишь благодаря тем представлениям, которые формируются по их поводу. Еврей уверен, что не может существовать такового учения и такой религии, которые превосходили бы его собственные, и считает дураками всех тех, кто верит во что-то иное. Напротив, христианин верит, что еврей -это всего лишь животное в человеческом облике и что его душа попадет в ад, причем в самую глубокую его часть. Что касается мусульманина, то он скажет, что в ад попадут как христиане, так и евреи…»

Этот текст вышел из под пера изощренного в искусстве полемики защитника иудаизма, чьи литературные персонажи часто служили выразителями его собственного мнения!

Тесные контакты между христианами и евреями, которые столь сильно возмущали испанских священнослужителей, в конечном итоге серьезно облегчили им миссионерскую деятельность. В ту эпоху речь шла еще скорее об отдельных случаях, а не о массовом движении. Но эти случаи становились все более частыми; проповедовавшим обращение в христианство, а они чаще всего и сами были обращенными евреями (в Испании и Португалии их называли конверсо,- прим. ред.), больше не приходилось читать свои проповеди в пустыне. Наибольшего успеха среди них добился Авнер из Бургоса, ученый врач, который длительное время придерживался философского отрицания Бога, а затем стал ризничим в соборе Вальядолида. В своих многочисленных сочинениях он смог привести самые убедительные аргументы, чтобы воздействовать на современников, доказательства, опирающиеся на новейшие философские доктрины того времени, а также свидетельства Каббалы. Он стал «главным идеологом вероотступничества», одновременно вождем движения и его прототипом.

Первые успехи христианской пропаганды зафиксированы различными свидетельствами. Так, в Кастилии во время гражданской войны раввин Самуэль Сарса писал: «Много было тех, кто покинул наши ряды из-за страданий, которые им пришлось претерпеть…» В петиции, направленной в Кортесы в 1380 году, отмечалось, что «многочисленные евреи и еврейки обратились в истинную веру в Бога…», так что необходимо обеспечить им защиту от притеснений бывших или нынешних собратьев по вере. В том же году раввин Шемтов Шапрут с грустью констатировал, что «многие наши собратья по вере покинули наши ряды и теперь преследуют нас своими рассуждениями, пытаясь доказать истинность своей (новой) веры с помощью стихов из Священного Писания и Талмуда…» Нет никаких сомнений, что ряды этих вероотступников пополнялись главным образом выходцами из рядов хорошо образованных и богатых евреев, в то время как простые и бедные люди, т. е. большинство, хранили в неприкосновенности свою слепую веру. Но благодаря знаниям и социальному престижу первообращенных их пример становился еще более заразительным.