Читать онлайн «Печенеги, торки и половцы». Страница 12

Родство наших кочевников с восточными тюрками также подтверждается византийскими известиями. Во время борьбы греков с сельджуками в войске императора были узы-торки. Атталейота указывает, что последние и первые – одно и то же племя. Родственное влечение и выразилось сейчас же тем, что часть узов перешла на сторону сельджуков. Во время войны Алексея Комнина с Иконийским султаном два печенега передали планы императора его врагам[209]. Западные писатели также признают наших половцев родственниками азиатских турок[210]. Путешественники XIII столетия подтверждают соображения о выселении наших кочевников из степей Средней Азии. Так Плано Карпини рассказывает, что жители Бисерменской земли (Туркестана, Бухары) говорили языком команским[211]. Рубруквис указывает на важный факт, что «у уйгуров находится основание и корень языка турецкого и команского»[212].

Все эти факты ясно говорят, что печенеги, торки и половцы представляли некогда одно племя, кочевавшее в Азии. Из него же вышли и турки, сельджуки и османы[213]. Новейшие исследования, основанные на рассмотрении остатков языка куман, сохранившихся в куманском словаре, приводят к тому же заключению. Он издан был дважды. Первый раз господином Клапротом в 1828 г. и вторично в 1880 г. – господином Кууном. Об открытии этого куманского словаря рассказывает нам господин Клапрот. «Пробегая, – говорит он, – биографию Петрарки, составленную Томазини, я нашел, что между манускриптами, назначенными знаменитым поэтом для Венецианской республики, был Alphabetum persicum, cumanicum et latinum, написанный в 1303 г.». Клапрот считает автора словаря негоциантом[214]. Господин Куун думает, что словарь мог быть составлен каким-нибудь миссионером[215].

На основании того, что этот словарь составлен в 1303 году, т. е. уже тогда, когда половцев в южнорусских степях не было, является сомнение, действительно ли он сохранил нам остатки куманского языка, или его надо считать словарем татарским или ногайским, а название «куманский» просто географическим[216]. Но если наш словарь и составлен в 1303 г., то это не значит, что он тогда же был и записан. Несомненно, что словарей таких должно было быть много, и их начали составлять весьма давно. Словарь Петрарки мог быть составлен на основании уже накопившегося материала. Мы говорили, что среди русских людей еще в X столетии встречались знающие печенежский язык. Сношения с кочевниками, постоянные договоры заставляли русских записывать главные слова, необходимые выражения. Византийцы принуждены были делать то же. Еще в X в., по словам Константина Багрянородного, ежегодно посылался к печенегам апокризиарий; к печенежским князьям отправлялись письма[217].

Особенно частые сношения происходили между нашими кочевниками и херсонитами. В Херсоне останавливались на пути в Печенегию императорские послы[218]. Сношение с варварами было специальностью херсонцев[219]. Все эти факты неизбежно заставляют предполагать существование у византийцев словотолковников этих языков. От византийцев ими могли воспользоваться и генуэзцы, которые в 1178 г. добились от императора Мануила подтверждения свободы их торговли по Черному морю и на северных его берегах[220], которые тогда уже были заняты половцами. Но западноевропейцы также изучали языки интересующих нас племен. Так мы имеем полное право предположить, что Брунон, бывший на проповеди у печенегов, знал хоть немного их язык. Чтобы сказать, как Плано Карпини, что бисермины говорят команским языком, и Рубруквис, что корень этого языка находится у уйгуров, – для этого нужно знать половецкий язык, предварительно ознакомиться с ним. Братья Проповедники и Минориты постоянно вращались в степях. Несколько их во второй половине XIII в. отправились даже отыскивать Великую Венгрию и знали команский язык[221]. В собрании церковных законов Венгрии есть правило – понуждать монахов ордена св. Доминика и св. Франциска Ассизского, чтобы они изучали прежде всего куманский язык. В летописях ордена Миноритов какой-то миссионер говорит: «Я же, предпринявши намерение (идти на проповедь), прежде решил изучить язык страны и с помощью Божией изучил язык куманский и литературу уйгурскую, которыми пользуются во всех тех странах»[222].

Из всех этих фактов вывод может быть только один: словари существовали с давних пор; мало этого, было знакомство весьма основательное с тюркскими языками. Кроме того, мы должны обратить внимание на одно обстоятельство. Мы находим в языке словаря Петрарки несколько слов, заимствованных из греческого языка, например fanar = φανάριον (фонарь, светильник), kalam =κάλαμε (тростник), taus = ταώς (павлин), limen = λιμν (гавань), kilisia = έχχλησία (собрание)[223]. Раз только эти слова попали в половецкий словарь, составленный иностранцами, то, очевидно, они «были вполне употребительны у половцев, вошли в их речь. Татары с Византией особенно тесных сношений, по крайней мере до XIV в., не имели. Переход же слов из одного языка в другой обусловливает давнее и продолжительное соседство. Укажем еще на törä = закон (очевидно, от Тора = пятикнижие), Sabatcum = день субботы, перешедшие к половцам от хазар-иудеев; на ixba = изба, реč = печь, kones может быть = куны (в переводе господина Кууна = argentum, серебро) – взятые у русских славян[224]. Трудно допустить, чтобы в короткое время до 1303 г. татары могли внести в свой язык столько иностранных слов, а мы, наверно, знаем еще не все. Придется, как нам кажется, скорее вывести заключение, что эти заимствования сделаны народом, давно жившим в наших степях и имевшим весьма продолжительные сношения с русскими, византийцами и херсонитами. Мы думаем на основании приведенных фактов, что интересующий нас куманский словарь составлен ранее XIV столетия и притом по материалам, уже существовавшим. Что до нас не дошло ни одного другого списка этого словаря, ни одного сборника половецких, печенежских, гузских слов, это еще не имеет особенного значения, ибо раньше приведенные факты доказывают, что они существовали.

Половецкие каменные изваяния из Краеведческого музея г. Краснодара

На Руси, несомненно, были записи тюркских слов. Это подтверждается отрывком словаря, найденного кн. Оболенским в Августовской книжке Читей-Миней Макария[225]. По сличении этого словаря с Codex Cumanicus придется, кажется, признать, что и тот и другой дают нам остатки одного и того же языка[226]. Стало быть, и у русских делались записи половецких слов.

Авезак на основании первого издания куманского словаря признал тождество языков тюркского и куманского[227]. В 1871 г. Ресслер, а в 1876 г. Блау окончательно пришли в заключению, что куманский язык есть язык тюркский. Ближе всего, по мнению господина Блау, он стоить к восточно-турецкому[228]. Повторим теперь наши выводы.

1) Печенеги, торки, половцы, турки-сельджуки, турки-османы представляют одну семью тюрков.

2) Все они ветви одного племени, кочевавшего некогда в областях Центральной Азии.

3) Гузы суть торки наших летописей.

4) Гипотеза: племя, из которою выделились все эти колена, могло быть гузы, кочевавшие в IX и X вв. в арало-каспийских степях.

Мы не знаем, когда выдвинулись печенеги из Азии в Европу. Вполне известно только, что в IX в. они занимали уже область между Волгой и Яиком. К югу от них простиралась Хазария, к востоку жили узы, за рекой Уралом, а к западу, вероятно, между Волгой и Доном, кочевали венгры[229]. Во второй половине этого же столетия на восточных окраинах степи начинается движение. Начало ему дал союз хазар с узами. Они соединенными силами стали теснить печенегов[230]. Повод этой коалиции остается неизвестным. Можно только предполагать, что печенеги тревожили своими набегами области Хазарии, мешали свободному движению караванов, направлявшихся в Хорезм[231]. Печенеги были вытеснены из своей области и при своем движении столкнулись на западе от Волги с кочевьями венгров. Последние были не в состоянии выдержать натиска врагов, гонимых соединенными силами хазар и узов, и подвинулись к Днепру[232].