Читать онлайн «Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон.». Страница 43

Не столько страх, сколько жалость вызывали в народе духи некрещеных младенцев. Такими обычно становились дети мертворожденные, умершие вскоре после рождения, умышленно или случайно убитые матерью. Поляки и западные украинцы называли их потерчатами («потерянными») или летавцами, русские — игошами, ичети-ками. Они тоже могут вредить: потерчата с огоньками на голове заманивают людей в болото, летавцы в виде птиц носятся с бурей, ичетики живут в воде и предвещают несчастья. Обычно эти же духи блуждают по свету и просят крестить. Достаточно наречь их именем, подарить крестик — и они присоединяются в раю к безгрешным детским душам.

На грани мира людей и мира демонов стоят люди, сами себя приравнявшие к нечисти — злые колдуны и ведьмы, а также оборотни-волколаки.

Ведьмы и колдуны делятся на «рожденных» и «ученых». Первые рождаются с магическим даром и способны творить как добро, так и зло. Вторые приобретают колдовские знания и умения от опытного колдуна или черта. Для этого они должны продать черту душу и отречься от всего доброго — светил небесных, Бога, отца с матерью. Употреблять свой колдовской дар «ученые» могут только во вред людям. Более того, они мучатся, если регулярно (например раз в месяц) не сотворят каких-нибудь злых чар. Им даны черти-помощники, которым приходится постоянно давать «работу» (бессмысленную или злую), дабы те не сгубили своего хозяина.

Вот и вредят эти слуги Чернобога людям не менее усердно, чем черти. Насылают засуху и град, болезни, «порчу», лишают коров молока, а поля — плодородия (прожиная или «заламывая» колосья), вызывают семейные раздоры, расстраивают свадьбы. Оборачивают людей волками и сами оборачиваются разными животными и неодушевленными предметами. Ночами, особенно на Купалу и в некоторые другие праздники, летают на свои сборища, где предаются оргиям с чертями и делятся лиходейским опытом. Нередко верят, что у колдунов две души: одна остается в теле, а другая летает и творит злые чары.

Умирают ведьмы и колдуны долго и мучительно — пока не передадут кому-нибудь свой нечистый дар (например ребенку, взяв того за руку). После этого их душу ждут либо пекельные муки, либо жуткое существование упыря.

Иные виды колдунов и ведьм скорее напоминают стихийных духов. Такова южнославянская вештица (то есть вещая). Душа ее летает в виде бабочки или птицы. Она пьет кровь и пожирает сердца детей. Вештица повелевает тучами, градом, ветром, превращается в звезду или комету. Может свести месяц с неба и доить его как корову. Польские и западноукраинские планетники[47], хорватские и черногорские здухачи (от алб. stuhi — «вихрь») спят, а души их вселяются в тучи и бьются между собой в небе. В этих воздушных боях здухачи, планетники и даже вештицы сражаются каждый за свое село, добывая для него дождь и избавляя от града. То есть они (как и большинство боженят) не однозначно злы.

С ведьмами борются, как и со всякой нечистью. Есть много магических способов распознать и обезвредить ведьму. Например, на купальском костре варили цедилку с иголками, что должно было причинить ведьме мучения и вызвать ее к огню. Или сжигали в том же костре «ведьму»-чучело либо конский череп. Или бросали подозреваемых в воду: не утонет — значит, ведьма. Самый же радикальный способ был тот, который «милосердная» церковь переняла у своих языческих оппонентов: сжечь чародейку или колдуна живьем. (Заметим, что в славянских странах охота на ведьм хотя бы не приобретала таких масштабов, как на Западе.)

Жертвами доморощенных инквизиторов и в XIX–XX вв. часто становились люди, ни в каком колдовстве не замешанные. На них односельчане сгоняли злость за свои несчастья. Но если в селе был человек, действительно занимавшийся магией, да еще черной, то с ним расправляться не спешили. Одни боялись его колдовской силы, другие рассчитывали воспользоваться ею. В результате опытный колдун или ведьма терроризировали и эксплуатировали все село.

Магия славянских колдунов явно сродни шаманизму. Духовные полеты, духи-помощники (черти), сексуальные связи с духами… Но это — скорее, черное шаманство, связанное с нижним миром и его злыми обитателями. (Хотя черный шаман мог использовать их силу и во благо.) А что же славянские белые шаманы-волхвы, подобные Бояну? Их место в какой-то мере заняли знахари. Они лечили и защищали людей от колдовства магическими средствами, но не искали помощи у чертей и не отрекались от добрых сил.

Волколаки (букв, «волчьи шкуры») делились на обратившихся в волков по своей воле, обороченных ими насильно и прирожденных. Волколак поневоле — несчастное существо. К сырому мясу не приучен, резать скот совестится и потому питается кореньями, ягодами и украденным хлебом. Одинокий и голодный, скитается он, пока ему не вернут человеческий облик. Не рад своей судьбе и прирожденный волколак, оборачивающийся в определенные дни независимо от своей воли. Оборотень же, превращающийся сознательно и свободно, — это злой и опасный колдун, губящий людей и скот. Солнечные и лунные затмения объяснялись тем, что волколаки пытались пожрать небесные светила.

Был, однако, и положительный образ волколака — более древний, связанный с тотемизмом и тайными воинскими союзами. Волк был тотемом таких племен, как прибалтийские вильцы («волки») и полесские невры (каждый из которых, по Геродоту, на несколько дней в году становился волком). Легенды о Всеславе Полоцком (отраженные в «Слове о полку Игореве» и былинах о Волхе Всеславиче) сохранили образ князя-волколака, великого воина и волхва, окруженного дружиной оборотней. Воинами-колдунами и оборотнями считали и запорожских казаков. Уже говорилось о связи волков с Даждьбогом и Ярилой. У греков волки были посвящены Аполлону, у германцев — Одину.

Балты считали волколаков защитниками людей от нечисти. У скандинавов особо сильные и яростные воины именовались берсерками («медвежьими шкурами») и ульфхединами («волчьеголовыми»). Среди иранцев Средней Азии были «волчьи» племена — варканы (гирканцы) и саки-хаумаварга («волки хаомы», то есть оборачивавшиеся волками под действием наркотического напитка — хаомы).

Есть основания считать, что уже у древних индоевропейцев существовали тайные союзы «воинов-волков», подобные, например, союзам «людей-леопардов», еще недавно наводивших страх на некоторые африканские страны.

Большинству славянских боженят нетрудно найти индоевропейские параллели. Так, лешим соответствуют индийские якши, античные сатиры и фавны, русалкам — греческие нимфы, индийские ажары, германские никсы. Домовым — римские лары и пенаты и английские брауни. «Дикие люди» и «дикие женщины» хорошо известны германцам. Чертям подобны индийские ракшасы, иранские дэвы, германские тролли. А вот кельто-германским эльфам и гномам, воспетым Толкиеном, у славян точных соответствий нет, что не мешает иным творцам славянского фэнтэи вставлять их в свои произведения под неумело подобранными или придуманными славянскими именами.

Все же боженята обширностью родни не уступают богам. И это не удивительно, ведь образы многих из них сформировались не только в общеиндоевропейскую эпоху, но и гораздо раньше, когда не было еще многих из великих богов.

Как же в целом выглядит генеалогия славянских божеств? Не столь уж сложно, если учесть их многоликость и многоименность.

В изначальные времена, когда (согласно колядкам) лишь Мировой Дуб стоял посреди предвечного моря, в мире было лишь четыре божества: Лада (Мокошь, Жива и т. д.), ее сестра Яга[48], Велес-Месяц и Стрибог. Кроме того, в глубине моря обитали Змей (Ящер) и, видимо, Морской Царь. Лада была духом-дриадой Мирового Дерева и в то же время воплощением солнца. От брака ее и Велеса-Месяца родились Белбог (Род) и Чернобог. Соперничая, они создали (под присмотром Велеса) мир: землю, светила, растения, животных и человека. Между богами разгорелась борьба за Вселенную. В конце концов Лада, Белбог и Белее удалились в верхний мир, Яга и Чернобог — в нижний, а средний мир стал полем их вечной борьбы. Стрибог (в ипостаси Вия) также стал подземным обитателем; но он может выступать и вместе с небесными богами.

Потомство Лады разделилось на два племени: Белбога и Чернобога. Яга с Чернобогом наплодили множество бесов и бесовок[49], в том числе Мару. Лада же родила от Белбога Сварога. Он принадлежит не только небесному, но и земному миру: бог неба — и в то же время первочеловек[50], первый пахарь и кузнец. Затем Лада вступила в брак со Сварогом (своим сыном-внуком) и родила трех Сварожичей — Перуна, Ярилу и Даждьбога. Четвертый Сварожич — Огонь. Три дочери Лады — Летница (Додола), Леля и Морана, — видимо, также рождены от Сварога.