Читать онлайн «"Кроваво-Красная" Армия. По чьей вине?». Страница 61

Уже знакомый нам Зяма Ушаков настойчиво убеждал флагмана до конца разоружиться перед партией. Через неделю после ареста Орлов написал заявление на имя Ежова:

«Я нахожусь на грани сумасшествия. Через короткий срок я стану, как стал Джимми Хигинс, неосмысленной собакой. Но это может быть только в капиталистической стране и не может быть у нас».

Вранье! В Советской стране все самое лучшее. Даже «папа Мюллер» завидовал, что не имеет таких специалистов, какие были у Коли Ежова.

Сталин, пораженный масштабом заговора, требовал продолжения чистки в вооруженных силах. Понятливый наркомвнудел дал целевое указание: «Военно–фашистский заговор должен иметь ряд ответвлений». На местах старались и везде «ответвления» находили. Дело было поставлено на поток: донос ― допрос ― двадцать минут на судебное разбирательство ― расстрел. Член «Особой комиссии по ликвидации последствий вредительства в войсках Киевского военного округа» Ефим Щаденко в полной запарке черкнул жене письмо:

«18 июля 1937… Работы так много, что раньше 2―3 часов ночи не выбираюсь из штаба. Вредительская сволочь целыми годами гадила, а нам надо в недели, максимум в месяц, не только ликвидировать все последствия, но и быстро двигаться вперед…»

Признавались практически все. В отношении «явных и не разоружившихся врагов народа», нагло отказывающихся выдавать заговорщиков, успешно применялся «метод физического воздействия».

«Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей пролетариата,

― разъяснял Сталин. ―

Спрашивается: почему социалистическая разведка должна быть гуманнее в отношении заклятых врагов рабочего класса?»

В итоге под лозунгом «Бить можно кого угодно и как угодно» показания получили на всех военачальников.

5 августа 1937 года заместитель начальника Разведывательного управления РККА М.К. Александровский дал показания на целый коллектив врагов, в их числе на командармов Каширина и Дубового. 7 августа был арестован заместитель командующего Ленинградским округом комкор М.Я. Германович, 9–го ― командир 1–го кавалерийского корпуса комдив М.А. Демичев, 10–го ― армейский инспектор Белорусского ВО комкор Е.И. Ковтюх, 18 августа ― заместитель Якира комкор Д.С. Фесенко.

Николая Каширина после процесса над Тухачевским перевели в Москву на повышение. В июле 1937 года он возглавил Управление боевой подготовки РККА, а 19 августа, с личной санкции Вождя, уже был арестован. Через три дня он признал свое участие в «правотроцкистском заговоре», проводившем подрывную работу в контакте с военным заговором Тухачевского. Из Каширина выбили показания на маршала Егорова:

«Вокруг маршала Егорова Александра Ильича сложилась группировка. Эта группировка являлась военной группой правых, особым военным центром ― и вела свою контрреволюционную деятельность одновременно с группой во главе с Тухачевским, Якиром, Гамарником и другими».

В числе участников «правой группировки» Каширин назвал Буденного, Белова, Дыбенко, Халепского и других.

Командарма расстреляли 14 июня 1938 года. Расстреляли и двух его братьев.

15 августа были арестованы командующий Уральским округом комкор Я.П. Гайлит, военный советник при Главкоме Монгольской народной армии комкор Л.Я. Вайнер, командующий войсками Среднеазиатского военного округа комкор И.К. Грязнов.

Последний в Средней Азии руководил всего два месяца. А до этого Грязнов почти пять лет командовал Забайкальским военным округом, где, как выяснилось после тщательных расспросов в Лефортовской тюрьме, руководил военно–фашистской организацией, работал на японскую разведку и натаскивал террористическую группу для убийства руководителей страны.

В Забайкалье срочно отправилась выездная сессия Военной коллегии Верховного суда. Только 2 октября 1938 года она приговорила к расстрелу двадцать командиров частей и штабов округа. В «забайкальском заговоре» принимал участие и командир 15–й кавалерийской дивизии К.К. Рокоссовский, но он успел перевестись в Ленинградский округ, и карающая рука советского закона настигла комдива уже там.

21 августа арестовали командующего войсками Харьковского военного округа командарма 2–го ранга И.Н. Дубового. Тот тоже назвал ряд лиц, состоявших в заговоре, и даже вспомнил, как застрелил в 1919 году, чтобы получить командование дивизией, народного героя Щорса. По показаниям Дубового взяли 18 человек, в первую очередь его заместителей, правда, самого командарма от расстрела это не спасло.

Лишь Епифан Ковтюх, послуживший прототипом главного героя в романе А. Серафимовича «Железный поток», мужественно перенес истязания и до конца отрицал все обвинения.

30 августа был арестован член Военного совета Черноморского флота армейский комиссар 2–го ранга Г.И. Гугин, 9 сентября ― начальник Политуправления ХВО армейский комиссар 2–го ранга С.Н. Кожевников, 5 октября ― командующий Черноморским флотом флагман флота 2–го ранга И.К. Кожанов и начальник УВВУЗ РККА армейский комиссар 2–го ранга И.Е. Славин.

Армейского комиссара 2–го ранга А.С. Булина, начальника Управления по комначсоставу, арестовали 5 ноября 1937 года. Он оказался опаснейшим заговорщиком. В циркулярном письме Главного военного совета РККА указывалось:

«Вражеское руководство ПУРа подбирало и расставляло на руководящие посты в Красной Армии своих людей, враждебных нашей партии. Гамарнико–булинская банда затирала десятки тысяч командиров и политработников, способных и беспредельно верных партии Ленина ― Сталина».

В ходе допросов Булин также вспомнил об участии в заговоре командарма Белова.

В тот же день (5 ноября) был арестован ответственный редактор газеты «Красная звезда» армейский комиссар 2–го ранга М.М. Ланда. Михаил Маркович долго не запирался: уже через пять дней на письменном столе Сталина лежал список из 90 человек, руководящих политработников Красной Армии, входивших в состав военного заговора. Ланда сдал всех сотрудников своей редакции, ряд членов военных округов, начальников политотделов и заместителя начальника Генштаба комкора К.А. Мерецкова.

13 ноября взяли командарма 2–го ранга И.А. Халепского, «выдавшего» более сотни своих сообщников по заговору, и армейского комиссара 2–го ранга А.Л. Шифреса, начальника Военно–хозяйственной части академии РККА.

В 1937 году начался отстрел еще одних героев Революции ― латышских стрелков и прочих интернационалистов. Приложивший к этому делу холодную чекистскую голову и не очень чистые руки бывший начальник УНКВД Московской области Александр Павлович (Израиль Моисеевич) Радзивиловский показал:

«Я спросил Ежова, как практически реализовать его директиву о раскрытии антисоветского подполья среди латышей. Он мне ответил, что стесняться отсутствием конкретных материалов нечего, а следует наметить несколько латышей из числа членов ВКП(б) и выбить из них необходимые показания. С этой публикой не церемоньтесь, их дела будут рассматриваться альбомным порядком. Надо доказать, что латыши, поляки и другие, состоящие в ВКП(б), ― шпионы и диверсанты…»

Сказано―сделано.

Командарм 2–го ранга Алкснис, заместитель наркома обороны по авиации, был арестован 23 ноября 1937 года. После интенсивной обработки он подписал показания о том, что является агентом Латвии и состоит лидером антисоветской латышской организации.

Много удивительного разного может вспомнить о себе человек, особенно если вопрошающих, к примеру, четверо, и в руках у них, к примеру, резиновые шланги. Или если посадить подозреваемого на ножку стула. Или пообещать вплотную заняться его семьей. Один из немногих, переживших 1937 год, комиссар Я.В. Волков вспоминал:

«…Просил поскорее меня расстрелять, чтобы не мучить меня и не терять времени, а на провокацию не пойду, чего бы мне это ни стоило. На это мне Ушаков ответил, что не таких, как я, фашистская блядь, раскалывали… что мне показали только подготовительный класс, в дальнейшем будет показана московская техника, и не родился еще тот, кто бы устоял против этой техники и не раскололся… Первую неделю, а может быть, и больше Ушаков лично с остервенением зверски избивал меня до потери сознания резиновой дубинкой… затем передавал меня в руки «молотобойцам», которые по его указанию в соседней комнате били меня всюду и везде».

26 ноября взяли члена Военного совета Белорусского ВО комиссара 2–го ранга А.И. Мезиса; 27 ноября ― начальника Разведывательного управления РККА, свежеиспеченного армейского комиссара 2–го ранга Я.К. Берзина (П. Кюзиса), едва вернувшегося из командировки в Испанию; 29 ноября ― профессора Военной академии командарма 2–го ранга И.И. Вацетиса, начальника ВВС ОКДВА комкора Ф.А. Ингауниса, инспектора Наркомата обороны комкора Ж.Ф. Зонберга.