Читать онлайн «Очерки по истории архитектуры Т. 1». Страница 35

Валики имеют, однако, еще и совершенно другое значение, связанное с трактовкой поверхностей пилонов и со стилем покрывающих их рельефов. Пилоны ограничены снаружи не плоскостями, как пирамида, а окутаны со всех сторон своеобразным пространственным слоем. Рельефы на них исполнены особой техникой, которая называется relief en creux, т. е. врезанный рельеф. Контуры фигур глубоко врезаются в поверхности пилонов, что дает возможность вылепить фигуры и придать им известный объем. Однако наружные точки тел изображенных людей находятся в наружной плоскости, ограничивающей массив пилона, так что моделировка фигур в рельефах достигается углублением их в массив пилона. Этот своеобразный зрительный объем фигур можно было бы сравнить со зрительным объемом пилонов в целом. Фигуры, изображенные на поверхности пилонов, не только имеют известный объем, но они живут в своеобразном пространстве, образ которого необходимо вызывается у зрителя уже самим объемом фигур. Это пространство создается взаимоотношением трех планов, трех плоскостей, на которые распадается поверхность пилонов. Это прежде всего реальная наружная плоскость пилонов, их материальная граница, которую можно ощупать рукой. Но, кроме этой материальной плоскости, с одной стороны имеется еще мыслимая плоскость заднего фона рельефных фигур, углубляющихся в своей объемности за материальную плоскость пилона и имеющих одну глубину, т. е. как бы отделяющихся от общего им всем фона. С другой стороны, валики, выступающие перед материальной плоскостью пилонов, создают над ней пространственный слой, ограниченный спереди идеальной плоскостью, определяемой наиболее выступающими точками валиков. Таким образом, рельефы создают один пространственный слой за материальной плоскостью пилонов, валики создают другой пространственный слой перед этой плоскостью. Оба пространственных слоя сливаются в один общий пространственный слой, расшатывающий определенность материального ограничения пилонов и заменяющий материальную плоскость пилонов пространственным слоем, который окутывает их со всех сторон и в котором живут и двигаются объемные фигуры рельефов. Но как объем фигур отличается от реального объема человеческой фигуры в жизни, так и пространство, в котором живут фигуры рельефов, отличается от реального пространства. Это — ирреальное пространство и ирреальный объем. На рельефах изображены сцены, в которых участвуют божества, ирреальность изображения вырывает изображенное из границ обычной жизни и придает ему характер чудесного. Техника врезанных контуров рельефов рассчитана на искусственное освещение. Религиозные процессии происходили также и ночью при свете факелов. Во время остановки процессии перед пилонами ее участники двигались направо-налево перед плоскостями пилонов. Так же двигались перед ними и факелы. Сильно врезанные контуры рельефов давали очень глубокие тени, которые резко обозначали наружную линию, ограничивающую фигуру, и мягко моделировали самую фигуру. Когда источник света (факелы) менял свое положение, то тени контуров оживали: они постоянно менялись и наполнялись движением. Получалось впечатление, что фигуры живут и двигаются. Изображенные люди-тени начинали маячить в отведенном им пространстве перед глазами пораженного зрителя. Эти эффекты еще усиливались от перекрестного освещения несколькими факелами с различных точек зрения и тем более от движения нескольких источников света. Можно себе представить, какой священный ужас и мистический трепет охватывал при таком зрелище египтян — участников религиозных процессий.

В связи с анализом рельефов и их техники следует по-новому взглянуть и на пилоны в целом. Их зрительный объем так же ирреален, как и объем фигур в рельефах. Они кажутся зрителю тоже образом «нездешнего» мира. Основная ось храма, так ярко выявленная уже в аллее сфинксов, сильно подчеркнута и в пилонах: расположением дверного пролета в центре на оси и значительной выемкой над дверью между двумя башнями. Дверь выделена, кроме того, своим структивным обрамлением, состоящим из трех балок, выкружки над ними и символического знака над дверным пролетом.

Пилоны продолжают масштабное построение сфинксов и создают вместе с ними типичный для архитектуры восточных деспотий масштабный ряд, который мы наблюдаем также и в архитектуре Индии, Вавилона, Персии и других восточных деспотий. Сами пилоны очень велики (рис. 186), их размеры доходят до 44×100 м (Карнак). Такие колоссальные башни контрастируют с небольшими по сравнению с ними сфинксами. Между сфинксами и пилонами устанавливается соотношение, аналогичное соотношению между сфинксами и маленькими фигурками под их головами. Образуется непрерывный нарастающий ряд от человека, через маленькие фигурки под головами сфинксов, фигуры сфинксов, фигуры фараонов больших размеров, которые обыкновенно стояли перед пилонами, к самим пилонам, и дальше к необъятному простору пустыни или к скалам, на фоне которых виден храм, как в Дейр-эль-Бахри. Такой масштабный ряд построен по контрасту. От соседства маленьких форм большое кажется еще больше, а расположенное рядом с большими формами маленькое кажется совсем ничтожным. Расположение контрастирующих величин возрастающими и убывающими рядами, создающее впечатление активного постепенного нарастания в одну сторону и убывания в другую сторону, еще больше усиливает противопоставление по контрасту двух крайних точек ряда: человека и самых больших форм архитектуры или даже природы.

В масштабном ряде композиции пилонов и аллеи сфинксов рельефные фигуры на пилонах тоже играют очень большую роль. Когда участники процессии подходили вплотную к пилонам, они уже не видели сфинксов, и масштабную роль последних перенимали фигуры, высеченные на пилонах. Пилоны первоначально дополнялись некоторыми несохранившимися частями, которые имели подчас существенное композиционное значение. В огромные каменные обрамления входных дверей были вставлены маленькие деревянные обрамления, изображенные в произведениях египетской скульптуры и живописи. Эти вторые обрамления особенно важны для впечатления нарастания архитектурных форм. Кроме того, в пилонах сохранились внизу отверстия, в которые пропускали огромные деревянные мачты, превосходившие пилоны по своей высоте: к этим штангам, которые ставили в праздничные дни и в дни религиозных процессий, прикреплялись сверху флажки (рис. 187). Над отверстиями для мачт в верхних частях пилонов сохранились отверстия, в которые первоначально были впущены каменные кольца, державшие мачты. С кровли пилонов, куда вела лестница внутри башен, мачты пропускали через каменные кольца и опускали в нижние отверстия. Перед пилонами иногда ставили два обелиска, симметрично по сторонам центральной дороги. В некоторых случаях один из этих двух обелисков ниже другого; но тот, который выше, придвинут к пилонам ближе, чем другой. При движении по аллее сфинксов, благодаря перспективному сокращению, создается впечатление, что оба обелиска одинаковой высоты. Разница высоты обелисков объясняется желанием архитектора внести оживление и насыщенность в абсолютно симметрическую композицию аллеи сфинксов и пилонов. Не нарушая строгой фронтальности, архитектор вместе с тем вводит в расположение обелисков известную композиционную свободу, которую зритель видит, проходя мимо обелисков и обнаруживая, что они не равны и что они стоят на различном расстоянии от пилонов.

Смысл более или менее продолжительной остановки религиозной процессии перед пилонами заключается в том, что у участников процессии создавалось мистическое настроение, поднималось религиозное чувство. Дверь, ведущая внутрь храма, позволяет входить внутрь одновременно лишь сравнительно небольшому количеству людей. Стоя в дверях или перед входом в пилоны, зритель уже видел основной принцип композиции внутренности храма. Благодаря соответствию друг другу внутренних отверстий зритель воспринимал основную ось — дорогу, теряющуюся в святилище. Он видел также сужение и затемнение пространства по ступеням через двор, гипостильный зал к совсем черному пятну входа в святилище в конце оси. Двор, находящийся за пилонами, виден весь хорошо. За ним в дверное отверстие видно значительно более темное пространство гипостильного зала. Еще дальше — вход в святилище. Наконец преграда пилонов преодолевается, и процессия входит внутрь храма. Нужно представить себе движение участников процессии размеренным и напряженным, позы их натянутыми и скованными. Эти люди двигались так, как бесконечными рядами двигаются обычно в одном направлении фигуры на лентах египетских рельефов. Вся эта торжественность и иератичность еще больше вырывали участников процессии из повседневной жизни.