Читать онлайн «История кавалерии.». Страница 57

Отметим и другой значительный принцип, который, как мы находим, впервые применил шведский король. Он состоял в сочетании и обоюдной поддержке трех родов войск своей армии, каждый функционировал самостоятельно, но и в соединении с другими. Густав II Адольф строил свои войска в две или три линии, выстроенные одна за другой или в шахматном порядке. Кавалерия становилась или позади пехоты для ее поддержки, или на флангах, тогда ее можно было использовать целиком и для самостоятельных действий. Артиллерия распределялась по лучшим позициям по всему фронту, так что могла поддерживать и пехоту, и кавалерию.

Во время войны с Польшей (Речью Посполитой) Густав II Адольф облегчил мушкеты. Они были в основном с фитильными замками, кремневые замки тогда только начали входить в обиход и сначала были весьма неудобными по конструкции.

В то время мушкетеры часто носили остроконечные колья, называвшиеся «щетиной борова» или «шведскими перьями». Они наклонно вперед втыкались в землю в нескольких шагах перед линией пехоты и служили защитой против кавалерии, поскольку под их прикрытием мушкетеры вели огонь.

Как следует помнить, такое приспособление представляло собой просто обновленный вариант палисада, использованного английскими лучниками в 1415 году при Азенкуре. Подобные пики использовали в течение весьма короткого периода времени. Основным оружием мушкетера оставался меч, его единственным защитным вооружением шлем. Пикинеры использовали кирасы и набедренники, располагали также мечами или боевыми топорами.

Отражая натиск кавалерии, пикинер держал свою пику в наклонной позиции, воткнув ее конец в землю у своей правой ноги, в то время как в правой руке он держал свой боевой топор или меч. Любопытно также заметить, что еще в 1628 году в армии Густава II Адольфа имелось 3 тысячи лучников.

Во время войн с поляками в шведской армии существовал особый корпус лыжников, использовавшихся для ведения разведки и наблюдения, когда глубокий снег мешал регулярной пехоте. В этой же связи заметим, что войска британской армии, расквартированные в Нижней Канаде, всегда обучались перемещению на лыжах с тяжелым снаряжением.

Густав II Адольф также оказался великим преобразователем кавалерии, можно сказать, что он стал первым, кто оценил истинную пользу конных формирований в его время, их возможности в ходе военных действий. Его усовершенствования оказались весьма значительными, но они касались не столько оружия или снаряжения, сколько и в первую очередь тактических приемов использования конницы.

Когда он начал разбираться с тактикой кавалерии своего времени, та показалась ему неуклюжей и медлительной. Эскадроны были огромными, люди тяжело вооружены, перемещались медленно, полагались в основном на мушкеты и пистолеты. Быстрая конная атака была неизвестна. Густав II Адольф разделил кавалерию на полки из восьми рот по 70 человек в каждой. Следовательно, при полной укомплектованности численность такого полка составляла примерно 560 конников.

Полки строились в четыре, а затем и в три шеренги, уменьшившись по сравнению с массивными образованиями, существовавшими ранее. Вес снаряжения также существенно уменьшили: только тяжелой кавалерии оставили кирасы и шлемы, а легкая кавалерия вообще не имела защитного вооружения.

Густав II Адольф отменил караколь (поворот лошади кругом или на пол-оборота), не говоря о частичных остановках, обычно практиковавшихся в его время, чтобы вызвать на себя огонь противника перед тем, как близко подойти к нему. Он велел, чтобы его конница отважно наступала на врага, причем первая шеренга, дав залп из своих пистолетов, должна была, обнажив палаши, устремиться вперед на противника, вторая и третья шеренги обычно не стреляли, ожидая, пока не прорвут линию врага.

Именно благодаря рукопашному бою, в значении которого Густав II Адольф убедил свою кавалерию, шведская конница и стала столь известной. Король считал, что успех ее действий зависит от крепкого клинка, а также шока, вызываемого натиском скачущих во весь опор всадников. Поэтому и считается, что он стал первым, кто возродил идеи Александра и Ганнибала и внедрил в современную ему Европу принципы античной кавалерийской тактики.

Обычно пишут о том, что Густав II Адольф смешивал пехоту и кавалерию по подобию древних римлян. Шиллер говорит о том, что он ради своих надобностей смешал пехоту с конницей, полагая, что такой подход часто предрешал победу. Похоже, что авторы не совсем понимали тактическое устройство шведской армии и полагали, что шведский король смешивал разные войска, в то время как он применял такое построение, которое позволяло обоим родам войск оказывать максимальную поддержку друг другу.

Густав II Адольф явно хотел, чтобы его кавалерия обладала большей свободой и подвижностью, полагаясь в основном на искусное владение оружием в рукопашном бою, что не согласуется с выводом о том, что он ограничил маневренность своей конницы, перемешав ее с пехотой.

В боевом порядке он чередовал свою конницу с пехотой и располагал артиллерию по всему фронту. Когда неприятель был потрясен пушечным и ружейным огнем, конница немедленно и с большим удобством атаковала его через интервалы в пехоте. Такой способ действий полностью отличается от принятого ранее, когда почти каждому всаднику придавался пехотинец и они не расставались ни во время движения, ни в бою.

Перед нами два различных вида тактики, согласно методике, использованной до времени смешения армий, войска двигались и взаимодействовали одновременно. Густав II Адольф же слишком хорошо понимал значение скорости и массы лошади, чтобы лишить конницу главного преимущества и превратить в средство поддержки малоподвижной пехоты.

В шведской армии кирасиры или тяжелая кавалерия вооружались шлемом и кирасой, длинным палашом и двумя пистолетами. Драгуны или линейная кавалерия носили шлемы, единственное средство защиты, имели также длинную фузею или легкий мушкет и шпагу. В это время их интенсивнее использовали как кавалерию, нежели как конную пехоту, каковой драгуны были первоначально.

У легкой кавалерии не было никакого защитного вооружения. Тяжелая конница обычно держалась в резерве. Третья шеренга обычно составляла резерв остальных двух. Как полагают, Густав II Адольф придавал кавалерийским полкам небольшие отряды легкой артиллерии.

Кавалерия в армиях Тилли и Валленштейна состояла из кирасиров, карабинеров, драгунов, гусаров и кроатов (выходцев из Хорватии). Все кирасиры имели тяжелое защитное вооружение, сидели на огромных и сильных строевых лошадях. Валленштейн строил их в десять шеренг в глубину, Тилли – в восемь. Они могли перемещаться только медленно, во многом завися от медленного заряжания своих ружей.

В большинстве случаев карабинеров использовали подобным же образом, они выезжали, стреляли из последовательно сменявшихся шеренг и тотчас отступали, чтобы перезарядить ружья. Использовавшие длинные мушкеты драгуны иногда сражались пешими, но обычно поступали так же, как и тяжелая кавалерия. Легкую кавалерию выводили в мелких формированиях, у Валленштейна по шесть шеренг в глубину, у Тилли по пять.

Очень красиво одевались гусары, их униформа и снаряжение богато украшались. Самой важной частью легкой кавалерии в имперской армии были кроаты, иррегулярная конница огромной значимости. Они в основном использовались для неожиданных нападений на обозы и фуражировки, перерезания путей сообщения и организации засад. Они не подлежали, как другие войска, капитуляции и сдаче в плен, их обычно истребляли подобно варварам.

Нам доводилось читать об острой стычке при Бургау между 4 тысячами человек, в основном кроатами под предводительством полковника Спара, с отрядом шведской конницы под личным командованием Густава II Адольфа, когда имперскую кавалерию окружили шведские войска. Кроаты потерпели страшное поражение, что оказало деморализующее воздействие на этих иррегулярных всадников.

Первая и вторая фазы боя при Лейпциге (Брейтенфельде) в 1631 г.

Самые значительные битвы той войны состоялись при Брейтенфельде (или Лейпциге) в 1631 году и в Лютцене на следующий год. В обоих сражениях возрожденная кавалерия оказала значительное влияние на их исход.

При Брейтенфельде 17 сентября 1631 года имперская армия насчитывала 35 тысяч человек, занявших позицию на покатом участке среди равнины. Главнокомандующий Тилли расположился в центре, в то время как Фюрстенберг командовал правым флангом, а Паппенгейм, самый храбрый кавалерист-офицер в имперской армии, – левым. Армия была построена в одну линию большой глубины, кавалерия расположилась на флангах, артиллерия располагалась на холме позади их расположения.