Читать онлайн «Планета призраков». Страница 27

Его, правда, не стали наряжать в тесную рубашечку с рукавами, завязывающимися на спине, – как-никак миллионер и великий археолог. И Шлиман без всякого присмотра бродил дни напролет по холмам вокруг «Трои», громко беседуя с древнегреческими богами и гомеровскими героями. Написал «секретное донесение» греческому королю, которому сообщал, что обнаружил в Трое очередное сокровище: список жителей македонского периода. «Перепись содержит очень много неизвестных, встречающихся здесь впервые имен. Например, мужские имена: Уаилоуполис, Эйкадиас, Ноумениос, Тифомаркос, Ойфес, Протофлес, Аттинос. Женские имена: Скамандротика, Ламприс, Никогерис, Мюкинна, Асинна… Было бы замечательно, если бы эти имена снова вошли в употребление. Каждая дама с гордостью стала бы носить троянское имя и зваться, к примеру, Скамандротикой».

«Секретное донесение» тихонечко положили под сукно – потому что не оставалось уже никаких сомнений, что это законченная клиника.

Началась форменная невезуха. Шлиман любопытства ради, не открывая своего настоящего имени, отправился взглянуть, как ведут раскопки в городе Олимпия его проклятые конкуренты, прусские профессора. Какой-то доброжелательный археолог радушно принял гостя, показал все, а рассказывая о раскопках, простодушно сообщил, не зная, с кем имеет дело:

– Мы, сударь, учимся на ошибках Шлимана…

Шлиман срочно покинул раскопки…

А тем временем немецкий ученый Дерпфельд установил: знаменитый «ключ» из «клада Приама» – вовсе не ключ, а резец. «Щит гомеровского героя» – обычное блюдо. «Наконечники копий» – на самом деле клинки кинжалов. И так далее.

Шлиману тем временем явилась сама богиня Паллада и преподнесла бесценные сокровища. Шлиман их добросовестно притащил друзьям. «Сокровища» оказались древними боевыми топорами, и не более того.

Шлиман бодрился. Он решил в очередной раз попытать счастье на Крите, раскопать Кносский дворец древних царей. Сумел даже выпросить разрешение у губернатора острова и собирался купить у владельца участок земли, где предполагался дворец. Но тут вновь напомнила о себе подружка шизофрения: уже сговорились о цене, ударили было по рукам, но тут Шлиман обнаружил: на участке не 2500 оливковых деревьев, а всего 888. Исключительно по этой причине Шлиман от сделки отказался – болезнь зашла слишком далеко…

Жить ему оставалось совсем немного. Он потерял сознание на улице в Неаполе, был поначалу принят за нищего, потом нашелся опознавший его знакомый, поднялся жуткий переполох, но не помогли и хорошие врачи. К вечеру путаная жизнь Генриха Шлимана закончилась…

В последний раз его патологическая мания величия дала о себе знать уже из могилы, после вскрытия завещания. Пункт двадцать девятый гласил: «Я желаю, чтобы мои бренные останки, а также останки моей жены Софьи, наших детей и их потомков покоились в мавзолее на самом возвышенном участке греческого Центрального кладбища в Афинах. Прилагаю проект архитектора Эрнста Циллера и договор о строительстве мавзолея, заключенный с ним на сумму пятьдесят тысяч драхм банкнотами. Мы пришли с ним к единому мнению о сооружении крыши усыпальницы в виде сводчатого купола. Исполнителям завещания я рекомендую украсить мою гробницу мотивами из Орхомена и Помпей».

Кому как, а лично я вижу и в этом нечто патологическое. Человек сидел с карандашиком и тщательно чертил проект собственной могилы… впрочем, какая там могила? «Усыпальница», «гробница», «мавзолей». Великий Генрих Шлиман должен был покоиться непременно в мавзолее, и никак иначе…

Трагикомедия в том, что двадцать два года спустя имя «Шлиман» вновь оказалось связанным с сенсацией самого дурного пошиба, прогремевшей поначалу на весь мир, но оказавшейся то ли розыгрышем, то ли вообще непонятно чем. Правда, покойник к этому никакого отношения не имел…

20 октября 1912 года в американской газете «Нью-Йорк Америкен» появилась сенсационная статья, подписанная «доктором» Паулем Шлиманом, внуком Генриха, сыном Агамемнона Шлимана, ставшего к тому времени дипломатом. Пауль Агамемнонович поведал миру интереснейшие вещи. Заголовок говорит сам за себя: «Как я нашел потерянную Атлантиду, источник всех цивилизаций»…

Почтенная публика узнала сущие чудеса. Оказалось, что Генрих Шлиман незадолго до своей кончины передал одному из лучших друзей запечатанный конверт с надписью: «Разрешается вскрыть только тому из членов семьи, который поклянется, что посвятит свою жизнь упомянутым здесь поискам». А буквально за час до смерти «великий археолог» трясущейся рукой дописал: следует разбить некую вазу с головой совы, а потом вести раскопки в восточной части древнеегипетского храма в Саисе.

Именно Пауль Шлиман, несколько лет проучившись в России, Германии и на Востоке, решил продолжать дело своего знаменитого деда, дал требуемую клятву и сорвал печать. В конверте оказались собственноручные записи Генриха Шлимана о том, как в Трое он наряду с прочими сокровищами нашел вазу, монеты и мелкие золотые изделия – и на каждом предмете значилось египетскими иероглифами, что они принадлежат царю Хираму из… Атлантиды! Чуть позже Генрих наткнулся в Лувре на черепки и окаменевшие костяные изделия, как две капли воды похожие на «клад Хирама». Предпринял тщательные разыскания – и в одном из Петербургских музеев обнаружил папирусный свиток, отчет экспедиции, посланной одним из древнеегипетских фараонов на поиски Атлантиды (моряки не нашли острова и вернулись ни с чем). Мало того, Генрих упоминал, что при раскопках в Микенах он обнаружил на Львиных воротах надпись, гласившую, что египтяне произошли от атлантов, – и на всякий случай пока не стал знакомить ученый мир со столь сенсационным открытием.

Естественно, Пауль тут же помчался в Париж, отыскал означенную вазу с совиной головой и безжалостно ее разломал. И не зря: внутри обнаружилась серебристая пластина из неведомого металла, покрытая загадочными знаками на одной стороне, а на другой по-древнефиникийски было вырезано: «Выдано в Храме прозрачных стен». В одном сейфе с вазой отыскались и другие предметы из того же загадочного металла, странные монеты, карта, с помощью которой древнеегипетскиий капитан вел поиски Атлантиды. Пауль помчался в Египет и обнаружил в указанном храме еще несколько монет, как две капли воды похожих на денежки атлантов, – а потом нарыл точно такие же в Центральной Америке. И, наконец, среди документов древнейшего буддистского храма в Тибете откопал рукопись, написанную за две тысячи лет до Рождества Христова древними халдеями, жителями Палестины. Там подробно излагалось, как некая страна Му в результате падения загадочной «звезды Баал» погибла в морской пучине.

Статья Пауля Шлимана наделала немало шума: атлантоманов в те времена было примерно столько же, сколько сегодня «контактеров» и тех, кто побывал на борту «летающих тарелочек». Прослышав о столь убедительных доказательствах, эта публика воодушевилась до крайности: наконец-то их перестанут называть фантазерами и безумцами! Живем!

Вот только время шло, а Пауль Шлиман так и не представил ни единого из тех предметов и рукописей, о которых так увлекательно рассказывал. Никто и никогда их не представил. Постепенно даже самым упертым «атлантологам» пришлось признать, что они столкнулись с самой циничной мистификацией.

Более того, предельно загадочной остается и личность самого Пауля Шлимана. Одни источники пишут, что он с началом Первой мировой войны поступил на службу в немецкую разведку и то ли был расстрелян англичанами на Балканах, то ли умер своей смертью в России.

Однако нельзя исключать, что и сам Пауль Шлиман – фигура насквозь выдуманная. Агамемнон Шлиман родился в 1878 году. Даже если предположить, что женился он рано, в 1912 году его сын был сопляком, не способным провернуть подобный розыгрыш с помощью заокеанской газеты. Мало того, серьезные биографы Шлимана пишут, что Агамемнон умер бездетным, а дочь Андромаха вышла замуж и ее дети носили фамилию не «Шлиман», а писались по отцу «Мелас». Словом, с Паулем Шлиманом все обстоит чрезвычайно туманно…

Но вернемся к «великому археологу». Со временем голоса скептиков потихонечку умолкли. Мало-помалу критика прекратилась вообще. В сознании последующих поколений уже накрепко отложилось, что Шлиман – велик и гениален, что его Троя – это именно гомеровская Троя, что все, абсолютно все обстояло именно так, как он описывал в своих книгах…

Так что сегодня, в противоположность тому, что о Шлимане писали ехидного и скептического при его жизни, сомневаться в высшей ценности шлимановских находок – все равно, что сомневаться в том, что солнце встает на востоке.

И тем не менее подозрения остаются, и серьезнейшие. Поскольку на заданные сто двадцать лет назад вопросы до сих пор не нашлось убедительных ответов. Очень уж скверная репутация фантазера, враля и мистификатора была у Шлимана. Ни одна живая душа не присутствовала при том, как он извлекал из земли и троянский клад, и микенское золото, и бюст Клеопатры (который к тому же может изображать и не Клеопатру вовсе). Шизофреник, одержимый манией величия, законченный прохвост, мечтавший «утереть нос всему ученому миру»… Мог ли такой человек пойти на подлог и предъявить подделки? Этот – запросто. Вполне в его духе. Подобное случается не только с честолюбивыми дилетантами, но и с профессионалами. Совсем недавно в Японии разоблачили одного такого: потомок самураев много лет фальсифицировал результаты своих раскопок, чтобы доказать, будто первые поселения человека в Японии относятся к вовсе уж невероятной древности. Обормота срочно уволили и проверяют теперь скрупулезно все его «творческое наследие».