Читать онлайн «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина». Страница 6

На рассвете перед началом сева Павел Мирошников, угрюмый и лохматый мужик, неделю назад нанявшийся в совхоз сторожем, открыл цистерны. За полчаса вытекло 470 центнеров керосина. Утром ни один трактор не мог из-за отсутствия горючего выйти на вспашку.

— Зачем вы это сделали?

— А кто ж его знает!

Всю ночь перед преступлением сторож ходил пьяный вдоль рабочего поселка и орал:

— Тоска меня гвоздит, кем я стал, братцы. Попомните вы о стороже.

Через месяц мы встретим Мирошникова снова. Он сидит у окна в дощатом бараке. Сквозь кривое пузырчатое стекло видны искаженные скалы, болотистый пар и обгорелые сосны далекого севера.

В Харьковской области, в селе Покровском, сын жандарма застрелил пионерку Надежду Ринда тринадцати лет. Девочка рассказала на собрании колхоза о том, как он уговаривал колхозников «бороться за старинное время». Убийца расстрелян, его товарищ, карауливший на дороге, пока совершалось убийство, сослан на десять лет в Соловки.

Колхозники, приезжавшие из Каменского колхоза, говорили: «Надо выходить из колхоза. Душа не терпит».

Секретарь райкома, приехав в колхоз, раскрыл удивительные вещи.

Правление Каменского колхоза создало «полевой суд» за нарушение трудовой дисциплины. За неделю полевой суд собирался четыре раза, обвинялись колхозники в нарушении порядка работы.

Их присудили к порке.

— Только для виду, товарищ секретарь. Били ложками, не прутьями. Всего только два раза ложки и ломались… — так сказал председатель этого суда Добрынин.

Председатель суда арестован. Арестованы еще два организатора «полевых судов». Это бывшие кулаки, один из них регент церковного хора.

«Пошли в колхозы, — говорил один из них, — так поглядите, как вас запрягли, теперь одумаетесь».

Вот начало событий в Каменском и еще нескольких районах Нижней Волги. Кулак прикрывается защитником строгой дисциплины. Он «ошибся», он «перегнул», он «с хорошими намерениями».

— Скажите, где теперь председатель?

— Куда-то отправлен в Кемь.

В научном агрономическом журнале напечатана теоретическая статья, в которой доказывается, что установки правительства о введении ранней вспашки в Уральской области неправильны. Климатические условия обрекают ранние посевы на гибель. Впоследствии выводы этой статьи опровергнуты практикой, но в ряде районов ранний сев сорван. Досадная ошибка, не правда ли?

Но автор статьи, через несколько месяцев арестованный по делу контрреволюционной организации, показывает: «…Между прочим, тогда я написал статью о вреде раннего сева — ранний сев укрепил бы урожайность в колхозах».

…Воззвание, отпечатанное в Ростове и приготовленное для распространения в казачьих колхозах, начиналось словами: «Станичники Тихого Дона, подымайтесь на дармоедов-коммунистов…»

Дальше упоминалось: «Кубань — мать и отец — Дон» и большевики, которые «руйнуют станицы для того, чтобы извести казачество». Автор начал с того, что опустил тысячу штук воззваний в почтовые ящики. Он был арестован и раскрыл существование маленькой подпольной организации. Он вербовал в нее обманом. «Я член многотысячного союза „Солнце“, хочешь вступить в него?» Покамест собирались на квартире и пили водку, закусывая фаршированным перцем. В числе этих людей был ростовский журналист Бабией. С ним мы еще встретимся в дальнейших главах в этой книге.

На Мариинской системе обнаружено вредительство. Вот что сфотографировала следственная комиссия

Ночью кто-то стрелял в окно дома, где остановилась агитбригада. В газете мелькнуло сообщение: «Пойман кулак Ледеркин, совершивший поджог клуба». И рядом: «Построено новое здание рика, школа и клуб». Имя Ледеркина нам также встретится в этой книге.

Попробуйте в этот год найти нарицательное имя для глухого захолустья, скажите, что какой-нибудь город — это Чухлома, Пошехонье, Чердынь. Обиды не получится. Глухая провинция больше не существует. Улицы и дома этих городов так же, как дома и улицы всех остальных, переполнены приезжими — партийцы, командированные рабочие, студенты.

В газете «Бурято-монгольская правда» на первой странице тов. Хамба Дорджи пишет о будущем Ангарского комбината, а на последней — бывшие буддийские ламы «перед чипом трудящихся всего мира», как пишут они, объявляют о своем отказе от ламаистской религии.

Когда милиционер пришел на радение дервишей-ревунов в мечети Шах-Зинда в Самарканде и объявил дервишские радения запрещенными, никто не запротестовал. Знаменитый азиатский «фанатизм» оказался сказкой.

Но когда начали организовывать колхозы, баи взяли дедовские кремневые ружья и новые английские винтовки и ушли в горы, пополняя шайки басмачей.

По словам путешественников, в России были племена, умевшие считать только до двадцати. В России жило 140 народов.

Один епископ жаловался в 1912 году, что миссионеры за 50 лет не могли вкоренить в сибирских туземцев понятия «бог» и «нравственность».

«Это сущие дикари, — писал он, — молящиеся богу так: „Эй, бог, помоги мне, мамка божья, помоги мне, святые Николка, Прошка, Иннокешка, помоги мне, а не то смотри, мне наплевать“. Даже лучшие из коряков, живущие в Пенжинской губе, повторяют слова пастыря: „заповедь“, „честность“, „нравственное поведение“, но смысла понять не могут».

На языке чукчей существует 23 термина для обозначения моржа разных возрастов, 40 терминов для разных видов льдин и айсбергов, 16 разных выражений, определяющих наконечники для гарпуна, но слова «колесо», «машина», «школа» непереводимы на чукотский язык.

В 1931 году Центриздатом отпечатаны политграмоты и учебники на всех основных языках отсталых народов. Понятия «пролетариат», «революция», «коллектив» вошли в языки сибирских племен.

Это освоение нового мира идей не встречает непреодолимых препятствий. Новая общественная и хозяйственная структура вызвала бурный рост языка. У тунгусов, у которых уже второй год существуют звероловные артели, слово «коллектив» привьется быстрее, чем слово «бог» у дикой миссионерской паствы.

Миллионы людей пришли в движение. Их ведет, направляет, изо дня в день организует великая большевистская партия.

«Набиджон творит чудеса, — пишет таджикская газета „Курган Тюбе“. — Несколько дней назад мы писали и писали вашему вниманию об украшенном рабочей славой механике здешней МТС Набиджоне Атаханове. Вот это человек, достойный своей социалистической родины. На своем джондире он вспахал за прошлые сутки 28 га хайбородской пустыни. Но какие это были га — все щебень, камни и кустарники».

Объявлен поход за хлопковую независимость Советского союза. Фордзоны появились на желтых полях Ферганы. В университетах Средней Азии учатся 60 тысяч студентов-туземцев. Кишлак Дюшамбе за 30 месяцев превращен в столичный городок и соединен железной дорогой с миром. Таджики строят оросительный канал, где работают 24 экскаватора. Вся Средняя Азия создается заново.

И так же, как на других участках огромной строительной площадки СССР, враги нового мира есть и в Средней Азии.

Ташкентская газета «Комсомолец Востока» за май 1931 года сообщает о профессоре Сагу, объяснявшем студентам причины болезни «тендовагинит» словами: «Эта болезнь распространена на заводах и в колхозах с введением соцсоревнования и ударничества…» «Вся наша молодежь к 20-ти годам станет импотентами — виной этому перегрузка». Так говорит профессор. Однако статистика деторождения не согласна с ним.

«Люди Ислама, наступил последний день! Се есть печать пророков, вас обманывают и лишают добра», пишет Ибрагим-бек, вождь узбекских басмачей, в воззвании к народам Средней Азии, составленном на совещании басмачей в Афганистане.

В песках с письмом от вождя туркменских басмачей Джунаид-Хана, с десятью английскими винтовками и пачками денег пойман Кули Махмудов, басмач.

На станции в Новой Бухаре можно увидеть человек пятьдесят заключенных. Они в пестрых халатах, в красных чалмах, подпоясанные ситцевыми платками. Они сидят на корточках, прислонившись к загородке перрона. Четверо конвойных стоят рядом с ними.

Кур-и-Рахим, мулла, читавший в бандах коран. Ризоков, секретарь ширката, истративший общественные деньги. Мир-Ятим, басмач. Абдул Геосов, басмач.

Всех этих людей мы увидим в следующих главах.

…В одном из районов строят канал. Он должен быть готов к весне. Он должен дать воду на те земли, где согласился осесть кочевой туркменский род. Работы производятся день и ночь. Если воды не будет — дело оседания кочевников в этом районе сорвано по крайней мере на два года. Наступает день открытия. Со всех сторон собрались толпы всадников — местные жители. Оркестр приготовился играть туш.

Но вода не течет в голову арыка.