Читать онлайн «Китай. Полная история Поднебесной». Страница 17

ГЛАВА 6

От Конфуция до империи

Выбор рубежа до н. э./н. э. между так называемыми древним и современным миром создает впечатление стены, за которой лишь смутно просматриваются очертания получеловека, существовавшего вплоть до 1 года н. э., когда он, полностью оперившийся, вышел на солнечный свет. Это лишает его внутренней преемственности. Стоит лишь почитать литературу древних греков, поэзию и письма египтян либо ассирийцев, не говоря уже о чжоусцах, чтобы убедиться в том, что ничто человеческое не было им чуждо. Вавилонянин, чудесным образом перенесенный в XXI век, вероятно, был бы поражен, увидев самолет, телевизор или компьютер, но дайте ему пройти современный курс обучения, и он поймет принцип их действия и будет пользоваться достижениями техники наравне с нами. Очевидно, что наши эмоции, как и структура мозга, не претерпели сколько-нибудь значительных изменений со времен каменного века; но если при создании концепций древнего и современного мы захотим провести некую условную разделительную черту, то, возможно, нам стоит остановить свой выбор на столетии от середины VI до середины V века до н. э. В 558 году до н. э. Заратустра начал свою проповедническую деятельность, которая привела к появлению персидской религии; в последующие десятилетия иудейские пророки вели активную пропаганду в вавилонской ссылке; в 520 году до н. э. умер Лао-цзы, основатель даосизма, чьи взгляды представляли собой контраст со взглядами Конфуция; а в 486 году до н. э. — Сиддхартха Гаутама, основатель буддизма; смерть Конфуция в 479 году до н. э. на десять лет опередила рождение Сократа, который был старше Платона на тридцать восемь лет. Таким образом, можно сказать, что в этот короткий период были рождены и выношены многие метафизические, философские, религиозные и политические идеи, которые после появления христианства и ислама стали главным культурным достоянием всего цивилизованного человечества.

Конфуций родился около 551 года до н. э. Он был вторым сыном в семье представителей ши — социального сословия нетитулованного дворянства, к которому принадлежали ученые и чиновники. Этот крепкий класс людей, часто обладавших благородным происхождением, но редко имевших полное право называть себя аристократами, по современным понятиям можно было бы назвать буржуазией. Местом его рождения было давно исчезнувшее селение Цзоу, располагавшееся неподалеку от современного города Цюй-фу в провинции Шаньдун. Тогда эта территория принадлежала княжеству Лу — самому маленькому из всех уделов, входивших в состав чжоуского царства, которое тем не менее пользовалось среди своих соседей большим авторитетом, поскольку его основателем считался бессмертный культурный герой Чжоу-гун, чьи идеи оказали основополагающее влияние на идеи самого Конфуция.

В делах княжества, в котором он рос, находили свое отражение коррупция, предательство и безжалостная борьба аристократов за власть, продолжавшаяся на протяжении периода «Весны и Осени» во всем царстве, хотя благодаря своему происхождению княжество Лу так и не было поглощено более могущественными соседями, которые вторгались в него лишь раз в десятилетие. Главной причиной внутренних проблем была амбициозная вражда трех главных аристократических фамилий, которые вели свое происхождение от трех сыновей князя, правившего княжеством в предыдущем столетии. Их звали Старший, Третий и Младший (Цзи). Когда отец обошел Старшего в вопросе о престолонаследии, тот попытался убить наследника, но ему помешал Цзи, чей клан впоследствии доминировал, хотя все три сына постепенно узурпировали княжескую власть. На самом деле ко времени рождения Конфуция «Три семьи» исполняли лишь церемониальные обязательства перед правящим князем, чье положение, таким образом, было аналогично положению верховного правителя.

По всей видимости, Конфуций получил определенное образование у своих родителей — поскольку лишь в семьях крупных феодалов ученые-чиновники могли исполнять роль педагогов, — обучившись чтению, письму, музыке и стрельбе из лука. Когда ему исполнилось пятнадцать, клан Цзи распространил свою власть на половину княжества, оставив остальным семьям по одной четверти и подтвердив бессилие князя; но юноша не имел особой надежды получить официальную должность при дворе какой-либо из этих семей. Похоже (детали его жизни по большей части относятся к области предположений), что постепенно он перебрался ближе к центру политической активности — если не в столицу, то в один из укрепленных городов, где базировались «Три семьи», и нашел себе работу писца.

На своей первой должности он вел учет запасов зерна и проверял качество скота. Эти обязанности вряд ли были обременительными, а развивающийся разум кормили книги, которые по-прежнему существовали в виде бамбуковых дощечек, скрепленных горизонтальными шнурами, причем многие из них были разбиты на отдельные части, только позднее собранные вместе. То, что он узнал о жизнях и верованиях ученых прошлого и высокопринципиального основателя родного княжества, а также знакомство с ценностями собственного класса ши, — все это было влияние одного рода. Влияние другого рода оказывал скептицизм, разделяемый все большим числом интеллектуалов, по поводу практической действенности религии. Могущественные предки не могли спасти великие семьи от немилости и бедности, какими бы богатыми и щедрыми ни были ритуальные жертвоприношения; царственные духи не могли возместить слабость в военной силе; а торжественные договоры, заключенные под эгидой небесных покровителей, нарушались совершенно безнаказанно стороной, обладающей более сильной армией. Этот скептицизм вызывал рациональную оценку окружающих условий, которые приносили унижения и страдания простым людям; чувствительный и проницательный молодой ум не мог оставаться к ним равнодушным. По всей видимости, сам Конфуций никогда не испытывал ни острой нужды, ни насилия над собой, которые могли бы привести его к моральной поддержке экстремистских идей или действий (за одним поздним исключением). Вместо этого у него развились искреннее сочувствие к народным массам и сбалансированный взгляд на то, как можно улучшить их благосостояние. На протяжении жизни ему, вероятно, чаще всего приходилось сталкиваться с высокомерием тех, кто занимал привилегированное положение.

Нетерпимое отношение Конфуция к покровительству, интригам, уклончивым и пустым речам не могло способствовать карьерному росту. То, что он был скромным и даже молчаливым, становится ясно из его отношения к красноречию: «У людей с красивыми словами и притворными манерами мало человеколюбия», — говорил он. И если Конфуций переживал из-за низкого происхождения, в то же время он не мог не осознавать своего интеллектуального превосходства над теми, кто лишь по праву рождения имел более высокий ранг. Но начальникам он, вероятно, казался чопорным, педантичным и излишне придирчивым человеком, что вряд ли могло помочь добиться всеобщего признания тому, кто лишен привилегий.

Он женился и имел по меньшей мере одного ребенка — сына, о котором известно лишь то, что Конфуций считал его большим разочарованием; а его жена — просто факт, закрепленный в молчании эпох. Таким образом, семья вряд ли могла служить ему утешением за годы безвестности, скорее, наоборот, заставляла его больше времени посвящать учебе. Учился он, продолжая сочувствовать угнетенным, испытывающим лишения народным массам, учился не ради учения, а как человек, который может изучать плуг, чтобы затем с его помощью вспахивать почву. «Учиться, — однажды сказал он, — а затем, когда представится возможность, применять изученное на практике — разве это не приятно?»

Большую часть своей жизни Конфуций не имел возможности испытать подобное удовлетворение, но продолжал стремиться к цели с неиссякаемым оптимизмом, сухим юмором, нередко приводившим в замешательство серьезных комментаторов его трудов, и готовностью дружить с каждым. Когда Конфуций приблизился к своему тридцатилетию, вокруг него собралась группа молодых людей, большинство которых не отличались знатным происхождением и были моложе его, что, возможно, сделало Конфуция менее застенчивым и побудило поведать о тех умозаключениях, к которым он пришел. Начиная с этого времени, нам становится известно о развитии его идей. Они никогда не были систематизированы или даже записаны при жизни Конфуция, и их приходится искать в древней литературе — сборнике приписываемых ему бесед и высказываний «Лунь юй», составленном вторым поколением его учеников, трактате «Мэн-цзы», появившемся в следующем веке, истории княжества Лу в период его жизни; более поздние работы сделали легенду еще более запутанной.