Читать онлайн «Римская армия эпохи Ранней Империи». Страница 40

Ум, конечно, играет свою роль и в этом типе сражений, но здесь его сфера ограничивается «стратегическими» приемами (strategema), которые представляют собой высшую ступень тактики. Два автора оставили особенно интересные соображения по этому поводу. Фронтин, отмечая греческое происхождение слова «стратегема», приписывает изобретение этой дисциплины эллинам. Он разделяет свои советы на четыре части: прежде всего он исследует, что нужно делать перед боем, затем в ходе боя, далее во время осады; наконец, он приводит примеры достоинств, связанных с дисциплиной. Фактически его произведение скорее предстает как ряд рецептов, предназначенных для достижения успеха при тех или иных обстоятельствах, чем как рассуждение об искусстве побеждать. Так, в случае преследования для задержки противника следует разжечь огонь позади себя154.

Перед сражением лучше всего измотать врага, как это сделал Тиберий155, который «видя, что дикие орды паннонцев идут в бой с рассвета, задержал свои войска в лагере и оставил врага под проливным дождем, который шел весь день; и когда он увидел, что варвары, побитые бурей и усталостью, теряют мужество и слабеют, он подал сигнал, атаковал их и разгромил». Но прежде всего следует пользоваться обстоятельствами, особенно самыми неожиданными156: «Божественный Веспасиан Август выбрал для нападения на иудеев субботу, день, когда им запрещено что-либо делать, и разгромил их».

Полиен также предписывает грекам заслугу изобретения стратегем. И чтобы никого не забыть, он начинает свой труд с мифологических времен. Случаи, о которых он упоминает, классифицированы по хронологическому и географическому принципу, и немногие римляне, за исключением Августа, удостоились чести фигурировать в его почетном списке. Оба автора не углубили свои рассуждения о тактике. Эта наука в действительности была прославлена римлянами, причем на поле боя, что и требуется сейчас рассмотреть.

Боевой порядок

Прежде всего командование принимает решение157, что необходимо организовать боевое построение в зависимости от условий выбранной местности. Вначале благодаря тренировке солдат и гибкости когорт разумно соорудить заграждения, предназначенные для того, чтобы задержать варваров, и легко огибаемые легионами, для чего выкапываются рвы и вбиваются в землю столбы158. Войска располагаются на местности с учетом имеющегося в их распоряжении пространства. Римские полководцы считали, как правило, что своим превосходством над толпой варваров они обязаны, по крайней мере частично, способности их воинов к маневру. Чтобы стал возможен охват или окружение, необходимо иметь центр и два крыла159. Это тройное деление не учитывает легкую пехоту, в частности, лучников и пращников160, которые поражают врага издалека и передвигаются врассыпную впереди войска, позади него или на флангах.

Агрикола в конце I в. н.э. дал пример простой тактики боя на ограниченном по ширине участке161 (илл. XXX. 28а): «Войско он (Агрикола) расположил таким образом, чтобы вспомогательная пехота, в которой насчитывалось восемь тысяч воинов, находилась посередине, а три тысячи всадников прикрывали ее с обеих сторон. Легионы он поставил перед лагерным валом, чем оказывал вспомогательным войскам великую честь добиваться победы без пролития римской крови, и на случай, если бы они были разбиты, сохранял в целости силы, на которые можно было бы опереться». Римский военачальник, кроме того, имел в своем распоряжении «четыре конных отряда, прибереженные им на случай возможных в сражении неожиданностей». Таким образом, Агрикола помещает вспомогательные войска в первую линию — 8 тыс. пехотинцев в центре, и 1500 всадников на каждом фланге; во второй линии находились 12 тыс. легионеров перед лагерем; и напоследок около 2 тыс. конников составляли подвижный резерв.

В середине II в. Арриан показывает, напротив, как могут быть расставлены войска на достаточно широком участке162 (Илл. XXX. 28Ь). Его построение более сложное; не говоря уже о возможном прогрессе в данной области, надо, по крайней, мере иметь в виду иную причину — Арриан, вероятно, был более тонким мастером маневрирования, чем Агрикола. Основу боевого порядка составляли легионеры, выстроенные в восемь шеренг, причем самые тренированные стояли справа. На обоих флангах этой фаланги пехотинцы, лучники и метательные орудия располагались в равном количестве на двух небольших холмах; несколько когорт вспомогательных войск были размещены впереди, у подножия этих высот. Позади отборной пехоты ряд лучников, как конных, так и пеших, предшествовал другим конникам и стрелкам, которые с началом боя просочатся на фланги, чтобы усилить их. Полководец располагал, кроме того, резервом, состоявшим из отборной конницы, телохранителей офицеров и двухсот легионеров.

Наконец, Тацит163 приводит третью возможность. Когда войско проникает в варварскую страну, не зная, где находится противник, оно должно быть готово подвергнуться нападению и дать отпор в любой момент. В этих условиях солдат распределяют с учетом возможного сражения с утра перед лагерем, и они продвигаются вперед таким образом, пока не войдут в соприкосновение с противником: в этом случае походный и боевой порядки совпадают.

Осталось упомянуть последний момент — построение легиона в бою164. Тактика Цезаря хорошо известна — солдаты у него располагались тремя боевые линиями (triplex acies). Но в эпоху Арриана они сплачивались в компактную фалангу, плечом к плечу, щит к щиту. При взгляде спереди они создавали впечатление железной стены, ощетинившейся копьями. На самом деле полководцы имели возможность выбирать из нескольких видов тактики. Они решали этот вопрос в зависимости от характера противника и местности. Но основным элементом всякого боевого порядка оставался легион, и его построение по когортам, манипулам и центуриям (см. илл. IV. 5) давало ему неизмеримое преимущество в маневренности. Историки не пришли к единому мнению о роли только что перечисленных подразделений в схватке. Нам представляется, что самой важной тактической единицей был манипул, самостоятельность которого определял signum. Конники тоже не выступали в беспорядке, а объединялись в ромбы, каре или клинья в зависимости от того, что казалось предпочтительнее для полководца.

Ход сражения

Итак, чтобы продемонстрировать свое превосходство, римская армия вступала в бой не прежде, чем она примет наилучший боевой порядок. Когда это сделано, сражение может начинаться, но и тогда нужно следовать определенному числу предписаний. В средиземноморских словесных цивилизациях, все начинается с речи, и воина не исключение из этого правила. Следовательно, когда каждый солдат займет свое место, полководец обращается к бойцам со словами воодушевления165. Тацит, кстати, получает явное удовольствие, воспроизводя подобные обращения.

Собственно бой начинается сразу после этого. Первая цель достигалась «артиллерийской подготовкой»166, в задачу которой входило уничтожить некоторое количество живой силы, чтобы деморализовать тем самым противника как можно сильнее и расстроить его боевой порядок. Залпам катапульт и баллист вторили одновременно лучники и пращники, а если враг был в пределах досягаемости, то метали дротики167. Затем римляне поднимали невообразимый крик168. Кличи имели большое значение в глазах древних авторов, поскольку предназначались для укрепления мужества тех, кто их издавал, и подавления слышавших их врагов.

Начиналось передвижение войск. Здесь возможны три варианта развития событий169. Враги могли сразу же обратиться в бегство, устрашенные организованностью римлян, ослабленные первыми залпами, чьей мишенью они оказались. В этом случае фаланга разделялась на несколько частей, и конники проникали сквозь интервалы. Одни из них устремлялись вперед, чтобы убедиться в непритворности отступления, а другие выступали в строевом порядке, соблюдая меры предосторожности. Затем пехота спускалась с высот, на которых она стояла, чтобы овладеть полем боя. Во втором случае враг не только не спасается бегством, но и берет на себя инициативу и пытается обойти с флангов. Арриан рекомендует в этом случае противостоять таким попыткам, не растягивая фронт. Чтобы блокировать такой маневр, полководец, говорит он, должен послать конницу против нападающих.

Третье возможное развитие ситуации является для римлян предпочтительным. Они сохраняют за собой инициативу и производят маневры. Как при штурме городских укреплений, им надлежит выбрать самое слабое место в боевых порядках противника170. Честь завязать сражение выпадает пехотинцам вспомогательных войск, устремлявшихся к месту, которое их командир считает наименее защищенным171. Во всех этих предприятиях проявляется постоянная черта — хотя конница играет все возрастающую роль в III в., пехота, в частности легионная, остается «царицей сражений» на протяжении всей Ранней империи172. Она имеет тройное преимущество: ударный, или массированный эффект173, поскольку воины третьей линии, как правило, подпирают более молодых, стоящих впереди174. Такой натиск смертелен, так как первая линия щетинится копьями. Наконец, тренированность римлян позволяет им двигаться, даже если они встречают препятствия (например, небольшой пригорок), при этом их фаланга не распадается. Кроме того, они хорошо защищены, потому что в этот момент «делают черепаху»175: воины первого ряда, щит к щиту, образуют защитную стену против врагов; воины следующих линий держат свои щиты над головами, так что стрелы варваров не имеют никакой возможности их поразить. Одновременно, завязывая повсюду рукопашный бой, легкие пехотинцы, лучники и пращники поддерживали действия тяжелой пехоты. Во время своих маневров римские солдаты ни в коем случае не должны были терять из виду знамена (орлы, signa и vexilla)176, им следовало внимательно воспринимать приказы, передаваемые с помощью труб и рожков.