Читать онлайн «Людовик Святой и его королевство». Страница 37

Святой Бонавентура, магистр в Париже с 1253 г. и генеральный магистр францисканцев с 1257 г., часто проповедовал перед королем и королевой. Возможно, что именно он утешал королевскую чету, когда в 1260 г. скончался их старший сын.

Людовик никогда не обделял своими щедротами монашеские ордены. «Обычно, – пишет Гийом де Сен-Патю, – святой король, появляясь в каком-либо городе или месте, где пребывали братья францисканцы либо доминиканцы, велел давать им в этот день и в следующий хлеб, вино, пару блюд и выдавать все, что им положено. И потом, поскольку более всего братья нуждались в деньгах, чтобы покупать еду, святой король приказывал выдавать им деньги из казны. Впрочем, всякий раз, когда он прибывал в Париж, он повелевал выплачивать крупные суммы францисканцам и доминиканцам и всем прочим монахам Парижа, не имевшим владений, так, чтобы каждый получал по 18 денье. И он повелевал им выплачивать эту сумму, даже когда уезжал на день в Венсенский лес или Сен-Дени». Кроме того, король приказал, чтобы во всех местах, где он останавливался, держали накрытыми столы для бедных монахов или монахинь, находившихся поблизости. Он увеличивал размер даров с наступлением поста, приказывая покупать каждый год шестьдесят тысяч селедок, чтобы распределять их по различным монастырским обителям; с наступлением зимы он приказывал раздавать таким же образом шубы, шапки, одежду из плотной шерсти.

Людовик Святой велел выдать францисканцам строевой лес, чтобы они могли построить церковь и клуатр в своем монастыре в Париже, а доминиканцам – лес на строительство дортуара и трапезной монастыря святого Иакова. Он доверил монахам из этих обителей воспитание своих сыновей, родившихся на Святой-земле: Жана Тристана – доминиканцам, Пьера – францисканцам, в надежде, что они примут постриг (чего, впрочем, не случилось). В 1257 г. король основал монастырь доминиканцев в Компьене, на который потратил значительные суммы, и любил посещать его частным образом; в 1234 г. вместе с архиепископом Эдом Риго он основал в 1263 г. обитель в Канне.

В Париже Людовик распорядился построить на свои средства большую часть монастыря, где поселил кармелитов, привезенных из-за моря; в 1254 г. он основал обитель Вовер; в 1264 г. – монастырь бегинок в порте Барбе. В Санлисе он построил рядом со своим дворцом церковь для монахов из Агона, посвященную святому Маврикию. В Фонтенбло в 1259 г. он построил церковь и дом тринитариев, которые с этого времени должны были служить в дворцовой часовне. Кроме того, он участвовал в постройке или одарил большое число других монастырей и церквей.

Но больше всего Людовик Святой любил аббатство Руаймон. Он велел возвести лоджии в большом дворе (они еще существовали в XVII веке), куда он приходил провести время. Многие его королевские акты составлены именно в этом аббатстве. Кроме того, в дортуаре была комната, со специальной лестницей, по которой он поднимался, чтобы присутствовать на ночной службе. Он всегда посещал больных в монастырской больнице, призывая их к терпению, и повелел выстроить зал, чтобы принимать иноземных больных. По монастырской традиции он обычно молился в церкви, подле алтаря святой Агнессы, который позднее получил его имя. Число монахов в Руаймоне колебалось между двадцатью и ста четырнадцатью, послушников же было около сорока; в 1258 г. Людовик Святой увеличил доходы монастыря. Он был так щедр, что Генеральный капитул в 1263 г. нашел церковь слишком перегруженной живописью, скульптурами, драпировкой, колоннами вокруг центрального алтаря и приказал убрать эти украшения, не касаясь, тем не менее, надгробий на могилах принцев, сыновей Людовика Святого, которых он приказал там похоронить.

24 декабря 1254 г. в первый канун Рождества после возвращения из-за моря Людовик Святой гостил в своем любимом Руаймоне. «И порядок в аббатстве таков, – пишет Гийом де Сен-Патю, – что в сей час аббат и монахи, которые могут туда прийти, собираются капитулом, и один монах, став посреди собрания, произносит среди прочих следующие слова: "Иисус Христос, Сын Божий, родился в Вифлееме в Иудее". И когда он произносит это, аббат и монахи падают ниц на землю и лежат молясь, покуда аббат не встанет. И благословенный Людовик Святой приходил в этот час в капитул и садился подле аббата до произнесения названных слов, и когда они произносились, он кидался на землю, распростершись так же набожно и смиренно, как аббат и другие монахи, и молясь, он оставался недвижим, покуда аббат не давал знак подняться, и лишь тогда он вставал".

Однажды он приехал в Руаймон в канун праздника святого Михаила и провел там ночь. Когда монахи встали, чтобы творить утреннюю молитву, капелланы короля уже почти закончили свою. «И, – продолжает Сен-Патю, – когда зазвонили к заутрене в церкви и произнесли "Venite exultemus", благословенный король вступил в ярко освещенную церковь и прошел на хоры, на скамью аббата, возле которого и уселся, и оставался там всю заутреню монахов, в которой, говорят, было 18 псалмов, 12 уроков и 12 ответов, и "Те Deum landamus", и Евангелие. И когда пели ответы, благословенный король встал со скамьи, взял свечу, пошел к книге и принялся ее читать. И после того, как заутреня закончилась, поскольку начинались часы отправления перед обедней, благословенный король сказал аббату, что хотел бы немного отдохнуть, ибо ему нужно было ехать этим утром в Париж, и удалился в свою комнату. Но после того, как часы перед обедней были отслужены, он вернулся в церковь и прослушал мессу, потом поскакал в Париж, ибо на следующий день, в праздник святого Михаила, он привык проводить богослужение и праздник Святых Реликвий в Париже».

Когда Людовик посещал больных в Руаймоне, то приказывал ухаживать за ними своим собственным лекарям и доставал им лекарства. Там был один монах по имени брат Лежер, пораженный проказой и поэтому живший отдельно от всех; он ослеп, болезнь разъела ему нос и губы, и вид его вызывал отвращение. Однажды в воскресенье, в праздник святого Ремигия, король прибыл в Руаймон в сопровождении графа Фландрского и многих других дворян и, когда месса была отслужена, отправился посетить прокаженного в его домишке. Аббату пришлось пойти вместе с ним. Они нашли больного, который ел кусок свинины. Король поприветствовал его и стал перед ним на колени, а затем начал, стоя на коленях, резать перед ним мясо ножом, который он нашел на столе больного. И нарезав мясо на куски, он клал их в рот больного, который принимал их из рук благословенного короля и ел. И под конец, когда святой король стоял так на коленях перед прокаженным, а названный аббат также стоял на коленях из уважения к святому королю, хоть и был сильно напуган, благословенный король спросил прокаженного, хотел бы он поесть курицу или куропатку, и тот ответил согласием. Тогда святой король приказал позвать одного из монахов, надзиравшего за больным, и приказал ему привезти кур и куропаток со своей кухни, довольно далеко находившейся от этого места. И покуда монах ездил на указанную кухню за двумя курами и тремя куропатками, король все так и стоял на коленях перед больным, равно как и аббат. Когда монах привез еду, святой король спросил прокаженного, что он желает есть – кур или куропаток, и тот ответил, что куропаток. И благословенный король спросил его, посолить ли еду. Затем он оторвал крылья куропатки и посолил их и положил в рот больного. Но губы больного растрескались, как мы упоминали, и стали кровоточить из-за соли, проникавшей в раны, и кровь потекла по его подбородку. Поэтому больной сказал, что соль причиняет ему боль. Благочестивый король взял тогда и убрал кусочки соли, чтобы они не забивались в раны больного. И потом благочестивый король приободрил больного и сказал ему, чтобы он переносил с великим терпением эту болезнь, ибо для него она является чистилищем в этом мире. Король часто приезжал навещать прокаженного, предлагая при случае ему пищу и извиняясь за свою неловкость, когда слишком пересаливал блюда. Проказа тогда была, пожалуй, самой страшной болезнью; так что эти акты милосердия поражали воображение современников; впоследствии эту сцену изобразили на стенах Сен-Шапели и в монастыре францисканцев в Лурсине, равно как и на одном из витражей в Сен-Дени.

И еще Сен-Патю поведал нам, как король поцеловал прокаженного: «Однажды в святую пятницу король находился в замке Компьень; он обошел как паломник, босой, церкви этого замка, идя как обычно, а его сержанты следовали за ними с деньгами в руках, кои они передавали королю, чтобы он подавал бедным. И благословенный король сам брал эти денье и раздавал беднякам – одним больше, другим меньше, судя по тому, насколько они, на его взгляд, нуждались. И когда благословенный король шел таким образом по улице, один прокаженный, который едва мог говорить, стоя другой стороне дороги, громко зазвонил в свой колокольчик. И заметив этого прокаженного, король перешел на его сторону и поставил ногу в грязную и холодную воду, что была посреди улицы, ибо иначе он не мог перейти ее, и подошел к упомянутому прокаженному, подал ему милостыню и поцеловал ему руку. И среди тех, кто был рядом с королем, началась давка, и многие осеняли себя крестом и говорили друг другу: "Посмотрите, король поцеловал руку прокаженному"».