Читать онлайн «Людовик Святой и его королевство». Страница 31

Когда султану Дамаска донесли об этом договоре, он послал отряд из четырех тысяч воинов занять Газу, и египетские эмиры в который раз нарушили свое обещание королю. Невзирая ни на что, Людовик Святой хотел идти в Яффу. В честь короля граф Яффы повелел украсить 500 бойниц своего замка штандартами со своими гербами. «На что было красиво смотреть, – признает Жуанвиль, – ибо его герб представлял собой червленый лапчатый крест в золоте».

Король разбил свой лагерь около замка, возвышавшегося над морем. Он тотчас же принялся укреплять предместье от одного берега до другого, повелев построить 80 башен с тремя большими воротами, помимо обычной стены. И Жуанвиль пишет: «Я много раз видел, как король сам носил корзины ко рвам, дабы получить отпущение грехов». Он велел возвести здесь церковь и монастырь францисканцев. Эмиры Египта прислали головы христиан, выставленные в Каире, и король приказал захоронить их в освященной земле; они вернули также захваченных детей, которых уже заставили перейти в магометанство. Наконец, они подарили королю слона, которого увезли во Францию.

Молодой Боэмунд, князь Антиохии и Триполи, которому только что исполнилось шестнадцать лет, приехал со своей матерью посетить короля. Людовик посвятил его в рыцари. «Никогда, – заявляет Жуанвиль, – я не видел столь мудрого ребенка». Король помирил его с матерью, которая держала князя под опекой.

В этом же, 1252 г. Людовик Святой получил подкрепление, возможно, от короля Кипра, Генриха де Лузиньяна. Во всяком случае, королевское войско по-прежнему было небольшим – 700 рыцарей и 400 человек легкой конницы. Важно было их сохранить.

Султан Алеппо охотно выдал бы пропуск Людовику Святому для посещения Иерусалима. Но королевский совет отговорил короля принять это предложение: бесчестно было бы ему или баронам вступать в Святой град, не освободив его; и прочие христианские князья, судя по данному примеру, могли бы посчитать, что им будет достаточно посетить Иерусалим как простым паломникам. При подобных же обстоятельствах Ричард Львиное Сердце отказался поклониться Гробу Господню. «Сир, сир, подойдите сюда, и я вам покажу Иерусалим». – сказал ему один рыцарь; а он ответил, закрыв плащом лицо и плача: «Боже Всемогущий, не доставляй мне страданий видом Твоего святого города, ибо не могу я освободить его из рук Твоих врагов».

Граф Тулузский умер, не успев отправиться в крестовый поход. Ему наследовал вернувшийся во Францию Альфонс де Пуатье, женатый на дочери графа. Он также помог Карлу Анжуйскому подчинить города Арль, Авиньон и Марсель.

Однако поражение и пленение короля Людовика Святого шокировали многих людей. Они не понимали, как небеса могли допустить, чтобы столь благочестивое мероприятие завершилось разгромом, и ожидали, что какое-нибудь чудо исправит положение.

Один самозванец по имени Жак, или Якоб, бывший цистерианец и расстрига, знавший французский, немецкий и латинский языки, несомненно, уроженец Венгрии – его называли учителем из Венгрии, – принялся по собственному почину проповедовать крестовый поход. Он был красноречивым человеком и носил длинную бороду. Его считали Божьим человеком: он славился своим воздержанием. Кое-кто говорил, что именно он своими пылкими речами спровоцировал в 1212 г. детский крестовый поход; на вид ему было лет шестьдесят. Другие шептали, что он пообещал выдать вавилонскому султану на расправу большую часть христиан, дабы Франция обезлюдела.

Жак со своими последователями проповедовали преимущественно простому деревенскому люду – пастухам, юношам и девушкам, которые бросали все, чтобы идти за ним. Поэтому это движение получило название крестового похода пастушков. Жак говорил им, что именно с их помощью Богу угодно освободить короля и Палестину. Он утверждал, что проповедует от имени Пречистой Девы, и всегда держал сжатой руку, как бы для того, чтобы держать приказ, данный ею. Он заверял, что ему являлась Дева Мария с ангелами, которую он велел изобразить на своих знаменах. На его знамени был вышит также агнец и крест. Приверженцы Жака шли отрядами по сто и тысяче человек, с капитанами во главе. Говорили, что Жак творил чудеса, приумножая хлеб и мясо. Сама Бланка Кастильская поначалу была введена в заблуждение и не стала препятствовать походу пастушков, в чем каялась потом на смертном одре.

Вскоре к беднякам присоединились воры, убийцы, колдуны, женщины дурного поведения, и начались беспорядки. Тридцать тысяч пастушков были с почестями приняты в Амьене. Их отряд еще больше увеличился, а его предводители принялись разрешать разводы, заключать браки, исповедовать и давать отпущение грехов, благословлять воду, как епископы, опуская и вынимая крест. Миряне проповедовали сами и шли наперекор церковным властям, а если кто-то им противоречил, они отвечали ударами, ибо были вооружены и внушали страх. Представители правосудия не осмеливались вмешиваться.

Клирики попытались воспрепятствовать притоку населения в ряды пастушков. Но предводители этого похода восстанавливали против них народ, обвиняя во всевозможных преступлениях; в деревнях священников начали убивать. Особенно пастушки преследовали монахов, сопротивлявшихся им более, чем другие, избивая их к великой радости толпы.

Наконец пастушки прибыли в Париж. Магистр Венгрии проповедовал в церкви Сент-Эсташ, в облачении епископа; он велел убить нескольких клириков, осмелившихся ему перечить. Чтобы толпа пастушков не проникла в университет и не устроила там бойню, властям пришлось перекрыть мосты. Пастушкам даже позволили беспрепятственно покинуть Париж. Они рассеялись по округе, нападая на деревни и даже города, убивая тех, кто им сопротивлялся. Их вождь отправился в Орлеан, открывший перед ним ворота вопреки воле епископа; там он велел убить многих священников.

Тогда вмешалась Бланка Кастильская: пастушков объявили отлученными от Церкви, а миряне, видя, что им тоже грозит опасность, наконец приняли меры для защиты.

Большая часть отрядов все же добралась до Буржа. Архиепископ, святой Филипп, запретил пускать их в город; тем не менее ворота открыли. Священники попрятались, а пастушки бросились грабить синагоги. Потом их вождь пригласил толпу послушать его проповедь и узреть чудеса. Но когда они вышли из Буржа, горожане, вооружившись, ринулись за ними в погоню. Магистр Венгрии с множеством своих сотоварищей был убит между Мортомье и Вильнев-сюр-Шер, а его тело бросили собакам на растерзание.

Толпа разбежалась. Бальи приказывали вешать попадавших в их руки пастушков. Кое-кто был задержан в Эг-Морте, прочие – в Бордо и Марселе. Многие из тех, кто примкнул с благими намерениями, дабы искупить свои прегрешения, отправились в крестовый поход с Людовиком Святым.

Бланка Кастильская управляла железной рукой. Последнее значительное событие ее правления продемонстрировало, как она заботилась избавить от преследований простой народ. Капитул собора Парижской Богоматери приказал заключить в темницу крестьян из Шатеней и некоторых других деревень, которые не смогли уплатить подати, и стали морить их голодом. Пожаловались королеве, которая попросила капитул освободить их под залог. Капитул же ответил, что это его люди и он имеет право обращаться с ними, как хочет: и в знак вызова каноники велели схватить крестьянских жен и детей, которых поместили в ту же темницу, где многие из них погибли.

Тогда королева отдала приказ рыцарям и горожанам Парижа взяться за оружие. Она повелела им сломать врата капитульной тюрьмы, а чтобы они не боялись церковных кар, первой нанесла удар посохом. Тюрьма была захвачена. Несчастных освободили, а королева наложила арест на доходы капитула и заставила его освободить крестьян от ежегодной подати.

Отъезд короля в поход, его плен, решение остаться на Святой земле приблизили кончину Бланки. Ходил слух, что Людовик Святой принес обет, поклявшись окончить дни на Востоке. Бланка Кастильская страдала болезнью сердца, серьезно осложнившейся в Мелене в ноябре 1252 г. Королева повелела немедленно перевезти себя в Париж. Она приказала из своих средств возвратить долги всем, с кем она поступила неправо, а затем приняла причастие из рук Рено де Корбейля, епископа Парижского, своего исповедника. Еще она пожелала получить из его рук одеяние монахинь Мобюиссона. Ее уложили на постель из соломы, покрытой простой саржей. Окружавшие ее священники считали, что она умерла, и хранили молчание; тогда она сама начала напутствие душе. Но едва она прошептала с клириками пять или шесть строф, как испустила дух. Ей было немногим меньше 65 лет.

Поверх монашеской рясы покойную облачили в королевские украшения, и сыновья понесли ее, сидящую на троне, в сопровождении епископа и духовенства в аббатство Мобюиссон.

Граф Пуатье и граф Анжуйский взяли бразды правления государством в свои руки. Людовик, старший сын короля, был еще слишком молод, чтобы самому принимать решения.