Читать онлайн «Политическая биография Сталина. Том 2». Страница 6

Осознав эту простую истину, легко понять и объяснить весь тот вал обличений нашего недавнего исторического прошлого, который ежедневно и ежечасно низвергается на головы наших соотечественников. История, таким образом, это — не только поток событий прошлого, но и поле ожесточенных схваток в нашей сегодняшней действительности. И чем менее эффективным и менее привлекательным будет становиться установившийся режим, с тем большим остервенением он будет разоблачать социализм и его реальные и мнимые пороки и недостатки. А Сталин здесь, вне всякого сомнения, фигура как нельзя более подходящая.

В вводной главе я лишь касаюсь некоторых концептуальных моментов, позволяющих, на мой взгляд, объективнее представить исторический фон и реальные обстоятельства, в которых развертывалась политическая деятельность Сталина в рассматриваемый период. Более детально и с привлечением необходимых документов и аргументов ключевые аспекты его деятельности будут рассмотрены в соответствующих главах. Однако некоторые вопросы заслуживают того, чтобы выделить их уже сейчас, высказать свою принципиальную оценку.

Смерть Ленина не положила конца внутрипартийной борьбе, о которой было рассказано в первом томе. Напротив, она придала ей еще более масштабный и более ожесточенный характер. По существу она закрыла одну важную страницу в истории страны и открыла принципиально новую ее страницу. В этой связи мне представляется важным остановиться на ряде ключевых, так сказать, методологических, аспектов, чтобы дать общеполитическую и историческую оценку нового периода советской истории, напрямую связанную с постепенным возвышением Сталина и превращением его не только в основного лидера партии, но и фактически в единовластного вождя.

В первую очередь следует ответить на один вопрос, причем тот вопрос, который вот уже на протяжении семи десятилетий занимает умы не только историков-специалистов, но и, без всякого преувеличения, достаточно широких слоев населения нашей страны. Этот вопрос в своем упрощенном виде можно было бы сформулировать так: если бы Ленин остался жив и продолжал руководить партией и государством, то какую бы политику он проводил? Не стал бы он осуществлять в своих основных параметрах тот же политико-экономический курс, который с такой железной последовательностью начал претворять в жизнь Сталин? Иными словами, был ли Сталин продолжателем дела Ленина или же стал в социально-политическом смысле его антиподом?

Конечно, я отдаю себе отчет в некоей умозрительности самой постановки подобного рода дилеммы: ведь история не знает сослагательного наклонения, и подобные исторические гипотезы несут на себе черты своеобразного гадания на кофейной гуще. Но тем не менее, данный вопрос не принадлежит к разряду сугубо умозрительных, а тем более искусственных или абстрактных. Дело в том, что после смерти Ленина политические оппоненты Сталина неизменно акцент делали на том, что, мол, Сталин полностью изменил ленинским заветам, в корне пересмотрел все принципиальные основы прежней ленинской политики и практики и, таким образом, совершил акт вероломного социально-политического предательства. В итоге якобы произошло полное перерождение, которое соперники Сталина в борьбе за власть, пользуясь терминологией времен Великой французской революции, окрестили как буржуазный термидор.

Я попытаюсь изложить свое понимание данной проблемы, сохраняющей до наших дней актуальный исторический интерес. Это важно не только само по себе. Не менее важно это и для понимания и правильной оценки дальнейшего крутого поворота в политике, совершенного Сталиным в 20 — 30-х годах. Впрочем, политические зигзаги и радикальные повороты в политическом курсе — одна из характерных черт Сталина как политика и руководителя государства. С этими явлениями мы столкнемся не раз, рассматривая тот или иной этап деятельности вождя.

Прежде всего, конечно, нельзя отрицать, что Сталин внес не просто некоторые коррективы в прежний ленинский курс, но и в значительной мере подверг его коренным изменениям. В основе такого подхода лежали не только, а, скорее всего, и не столько субъективные устремления Сталина. Факторы, порожденные внутрипартийной борьбой, конечно, наложили свою неизгладимую печать на все политические события того периода, и в первую очередь на борьбу вокруг формулирования основных параметров социально-экономического и политического развития государства. С точки зрения общепринятой терминологии фундаментальные направления курса получили свое партийное название: генеральная линия партии. И вокруг этого курса и развертывались все баталии. Хотя зачастую под прикрытием борьбы за осуществление генеральной линии скрывалась неприкрытая личная борьба за власть. И это придавало всей политической картине особые нюансы и оттенки, без учета которых невозможно дать исторически верное объяснение многим событиям тех далеких лет. Сама же генеральная линия также не предстает в виде чего-то неизменного, четкого и устойчивого. На каждом крутом историческом этапе она подвергалась коррективам, а зачастую и радикальному пересмотру. Причем все это преподносилось в виде обязательной верности самой этой генеральной линии. В каком-то смысле идею генеральной линии можно уподобить христианской догме о непорочном зачатии. Ибо сомневаться в ней было равносильно измене. Хотя, линия эта не только никогда не была прямой, но по большей части принимала формы каких-то зигзагов, крутых виражей, одновременно как поступательных, так и попятных движений. Вместе с тем ее отличала целеустремленность и последовательность, четко проглядывавшая даже на фоне всех зигзагов и отклонений. О сущности и содержании этой линии на каждом крутом изломе исторического развития нашей страны будет идти речь в соответствующих главах.

Сейчас же мне хотелось оттенить одну простую и важную мысль: Ленин уже в преддверии смерти сам начал подвергать кардинальному пересмотру многие прежние основополагающие большевистские установки и постулаты. Это нашло свое определенное отражение в последних прижизненных публикациях его статей. Так что вопрос о коренном пересмотре всей социально-политической стратегии был поставлен не Сталиным, а самой жизнью. Сталин не просто выбирал между ортодоксальным ленинизмом и реальной жизнью со всеми ее сложностями и императивами. Он, по существу, должен был сделать выбор между приверженностью утратившим свою силу теоретическим и политическим постулатам и теми реалиями, которые определяли возможные перспективы дальнейшего развития страны. Не приходится удивляться, что выбор был сделан в пользу второго.

Так что, на мой взгляд, не будет ошибочным утверждение, что Сталин по многим параметрам отошел от ленинских взглядов и традиций, прикрываясь при этом неизменными заверениями в верности ленинизму. Надо постоянно иметь в виду, что сама обстановка, прежде всего требование соблюдения обязательной преемственности, делали линию, взятую с самого начала Сталиным, объективно необходимой и оправданной. Другой отличительной особенностью политической стратегии Сталина являлось то, что он, постоянно провозглашая свою неизменную верность заветам Ленина, давал свое собственное, выгодное для обоснования его политического курса, толкование ленинизму. Фигурально выражаясь, он взял на себя роль апостола ленинизма, с тем, чтобы все главные положения ленинского учения воспринимались через призму его собственной интерпретации. Обращаясь вглубь истории, можно сказать: он создал, так сказать, нечто вроде апокрифического «ленинского Евангелия от Иосифа». Единственно общепризнанным и правоверным вариантом истолкования ленинизма и его важнейших теоретических и стратегических установок со времени утверждения Сталина у власти стал сталинский вариант. Постепенно из первоначально апокрифического он превратился в единственно правильный вариант, все отклонения от которого расценивались как ересь. Можно, конечно, возразить, что это уже был не ленинизм в его подлинном смысле, а всего лишь сталинская интерпретация его основных положений. В этом, как показала реальная практика жизни, был глубокий политический расчет, оказавшийся в конечном счете одной из главных составляющих его будущего политического триумфа.

Но все это — лишь одна сторона вопроса. Другая, столь же важная, заключается в том, что Сталин оказался верным последователем Ленина в реализации важнейших социально-политических и стратегических установок последнего. Именно ленинизм был и остался краеугольным камнем сталинизма как такового. Сам сталинизм не только вырос из ленинизма, но и стал его практической реализаций в новых исторических условиях. Кое-кто может поставить мне в упрек столь категорическое утверждение, защищая чистоту ленинизма от всякого рода извращений. Но любая политическая теория — это не свод религиозных догм и постулатов, а целостная, непрерывно развивающаяся и изменяющаяся под воздействием общественной практики, система взглядов. В этом смысле Сталин и унаследовал ленинские идеи, привел их в соответствие с реальностями времени и, конечно, наложил на них свою неизгладимую печать.