Читать онлайн «Гунны». Страница 32

В довершение всех бед к столице подошли гунны. Император уже собирался бежать из Константинополя, но Аттила по каким‐то причинам не стал штурмовать город. Известный богослов первой половины V века Несторий утверждает, что гунны убоялись креста, который был выслан им навстречу. Другой крест был водружен во дворце, третий же (с точки зрения Нестория, самый действенный) был поставлен на форуме так, что его было видно осаждающим город варварам – при виде его гунны «бежали и чувствовали замешательство»475. Так или иначе, столица выстояла. Но вскоре римская армия, которую возглавлял Флавий Аспар, потерпела сокрушительное поражение на Херсонесе Фракийском476 (современный полуостров Галлиполи).

Прокопий упомиает, что гунны захватили город Кассандрию (на полуострове Халкидики)477 – вероятно, в этой же кампании. По информации Марцеллина Комита, «король Аттила опасно продвинулся до самых Фермопил»478. Другие авторы оценивают победы гуннов несколько скромнее. Но достаточно было и того, что они хозяйничали в окрестностях столицы, контролируя близлежащие европейские берега Черного, Мраморного и Эгейского морей и Дарданелл.

Если верить византийскому хронисту начала IX века Феофану Исповеднику, Аттила «раздвинул свое владычество от одного моря до другого, от Понта до Каллиполя и Систа, покорил себе все города, кроме Адрианополя и Ираклеи»479. Впрочем, Приск описывает еще один город, который не только выдержал осаду, но и доставил гуннам немало неприятностей:

«Асимунт есть крепкий замок недалеко от Иллирика, к стороне Фракии. Жители его нанесли неприятелю много вреда. Они не защищались со стен, а, выступая из окопов, бились с несчетным множеством неприятелей и с военачальниками, которые пользовались между Скифами величайшею славою. Унны, потеряв надежду завладеть замком, отступили от него. Тогда Асимунтийцы выступили против них из своих укреплений и погнались за ними далеко от своего округа. Когда караульные дали им знать, что неприятели проходят мимо с добычею, то они напали на них нечаянно и отняли захваченную ими у Римлян добычу. Уступая неприятелю в числе, Асимунтийцы превышали его мужеством и отвагой. В этой войне они истребили множество Скифов; а множество Римлян освободили и принимали к себе бежавших от неприятелей»480.

Но неудача с одним лишь небольшим городком ничего, по сути, не меняла: Аттила стал хозяином значительной части Восточной империи, блокировав к тому же ее столицу. Из Константинополя к гуннам был направлен «посланник Анатолий», занимавший пост начальника царской гвардии. Он после долгих переговоров и заключил мир с Аттилой481.

По условиям мирного договора 447 года римляне были принуждены к следующим обязательствам: «…Выдать Уннам переметчиков и шесть тысяч литр золота, в жалованье за прошедшее время; платить ежегодно определенную дань в две тысячи сто литр золота; за каждого Римского военнопленного, бежавшего и перешедшего в свою землю без выкупа, платить двенадцать золотых монет; если принимающие его не будут платить этой цены, то обязаны выдать Уннам беглеца. Римлянам не принимать к себе никакого варвара, прибегающего к ним».

Сумма задолженности, которую римляне обещали выплатить гуннам «за прошедшее время», равнялась, таким образом, 6000 литр. Напомним, что, согласно договору 344 года, ежегодные выплаты должны были составлять 700 литр золота, и это значит, что гунны требовали с римлян дань за восемь с половиной лет. То есть выплаты прекратились, вероятно, в середине 439 года, когда Аттила находился на западе, участвуя в войнах с готами на стороне западных римлян. Бледа, судя по всему, не сумел обеспечить выполнение договора, и Аттила, вернувшись на восток, решил навести порядок с оружием в руках. На это у него ушло восемь с лишним лет, но зато сумма ежегодной дани теперь должна была возрасти втрое. Кроме того, Аттила прирезал к своей державе весьма значимый кусок территории – «Эта земля в длину простиралась по течению Истра от Пеонии482 до Нов Фракийских, а в ширину на пять дней пути»483 (см. карту).

Если верить словам Приска, выплата дани гуннам непосильным бременем легла на жителей империи. «Побоями вымогали у них деньги, по назначению чиновников, на которых возложена была царем эта обязанность, так что люди издавна богатые выставляли на продажу уборы жен и свои пожитки. Такое бедствие постигло Римлян после этой войны, что многие из них уморили себя голодом или прекратили жизнь, надев петлю на шею. В короткое время истощена была казна; золото и беглецы отправлены были к Уннам».

Но жалобы римлян вызывают некоторое недоумение484. Олимпиодор, описывая жизнь своих сограждан в первой половине V века, сообщает: «Многие римские дома получали от своих владений по сорок кентинариев золотом ежегодно, кроме хлеба, вина и прочих продуктов… Доход же второстепенных домов в Риме равняется пятнадцати или десяти кентинариям»485. Кентинарий был равен ста литрам, то есть ежегодный доход одного крупного землевладельца в золоте (не считая натуральных продуктов, идущих к столу его домочадцев) составлял 4000 литр. Полутора таких сумм было достаточно, чтобы выплатить дань Аттиле за все истекшие годы. Правда, Олимпиодор писал о жителях Западной империи, но маловероятно, чтобы доходы на западе и на востоке так уж сильно разнились.

Приск, лично участвовавший в переговорах с гуннами, не мог ошибиться, называя размер выплачиваемой дани. Близкие суммы мы встречаем и у Феофана486. Вероятно, Аттила не отличался особым корыстолюбием и, что бы там ни говорили римляне, удовлетворялся вполне умеренной данью. Значительно требовательнее он был в том, что касалось выдачи пленных и перебежчиков. Он стоял на том, что владения гуннского вождя никто не имел права покинуть без его личного разрешения. Причем он требовал обратно как римских военнопленных, бежавших от гуннов на родину (впрочем, они могли откупиться золотом), так и своих подданных-эмигрантов. Приск пишет:

«Римляне убивали многих переметчиков, потому что те противились выдаче их Скифам. В числе их было несколько человек из царского рода, которые переехали к Римлянам, отказываясь служить Аттиле. Сверх всего этого Аттила требовал еще, чтоб Асимунтийцы выдали всех бывших у них военнопленных, Римлян или варваров»487.

Театр военных действий 440‐х годов

К освобождению своих соотечественников из плена Аттила тоже относился очень ревностно. Он отказался утвердить мирный договор и отвести войска до тех пор, пока хоть один гуннский воин оставался в плену. В Асимунте – одном из немногих городов, которые смогли выстоять против гуннского нашествия, – после выдачи пленных и перебежчиков были удержаны два гунна. Жители города отказывались освободить их, потому что гунны во время осады захватили нескольких местных мальчиков-пастухов. Теперь асимунтийцы требовали своих детей назад. Аттила приказал разыскать мальчиков и затянул переговоры о мире до тех пор, пока пленные гунны не получили свободу. Правда, искомые пастухи так и не были найдены, но гунны поклялись, «что у них тех мальчиков не было». Асимунтийцам пришлось удовлетвориться этими заверениями и отпустить пленных. Впрочем, они отплатили гуннам той же монетой. «Асимунтийцы также поклялись, что убежавшие к ним Римляне были ими освобождены. Они в этом поклялись, хотя у них и были некоторые Римляне; но они не считали преступлением божиться ложно, для спасения людей своего племени»488.

Весь 447 год прошел под знаком дипломатических переговоров. Приск пишет: «Вслед за заключением мира, Аттила отправил посланников в Восточную Империю, требуя выдачи переметчиков. Посланники были приняты, осыпаны подарками и отпущены с объявлением, что никаких переметчиков у Римлян не было. Аттила послал опять других посланников. Когда и эти были одарены, то отправлено было третье посольство, а после него и четвертое. Аттила, зная щедрость Римлян, зная, что они оказывали ее из опасения, чтоб не был нарушен мир, – кому из своих любимцев хотел сделать добро, того и отправлял к Римлянам, придумывая к тому разные пустые причины и предлоги. Римляне повиновались всякому его требованию; на всякое с его стороны понуждение смотрели, как на приказ повелителя»489.

В 448 году дипломатические игры продолжались490, и Аттила прислал в Константинополь очередных послов: гунна Эдикона (Эдекона), «отличавшегося великими военными подвигами», и Ореста Римлянина, жителя Паннонии. Аттила снова «жаловался на Римлян за невыдачу беглых» и требовал, чтобы римляне перестали «обрабатывать завоеванную им землю». Кроме того, гуннский вождь хотел перенести место торга между римлянами и гуннами с берегов Истра на юг, в Наисс, «который полагал он границею Скифской и Римской земли, как город им разоренный». И наконец, он предложил, «чтоб для переговоров с ним о делах еще не решенных, отправлены были к нему посланники, люди не простые, но самые значительные из имевших консульское достоинство; что если Римляне боятся прислать их к нему, то он сам перейдет в Сардику для принятия их».