Читать онлайн «Якоря». Страница 10

Скандинавские корабелы сделали на своих судах важное усовершенствование: именно они стали первыми пробивать скулы корабля и делать клюзы для якорей. На это мореходы Дальнего Востока не решались пойти в течение нескольких столетий. На подавляющем большинстве китайских джонок и японских сампанов клюзы на скулах не пробивались вплоть до конца XIX в. У мореплавателей Древнего Востока был (да и сейчас кое-где есть) обычай накрашивать на скулах «глаза» кораблю, ибо, по существовавшему тогда поверью, корабль должен «видеть». Норманны оказались более практичными. Пользуясь якорями без штока, они поняли что если в скулах прорубить отверстие, то при подъеме якоря его можно втягивать внутрь ладьи, пока он не упрется лапами в обшивку. Трудоемкая ручная операция — перевалка якоря через борт, угрожавшая риском пробить днище ладьи, стала ненужной.

После того как норманны утратили свое морское могущество, ведущими державами на юге Европы стали итальянские республики Венеция и Генуя, а на севере-¦ так называемая Ганза- возникшая в 1356 г. федерация северогерманских городов. Фактически первое объединение этих городов началось после того, как Любек и Гамбург заключили в 1241 г. соглашение для защиты от скандинавских пиратов морского торгового пути, соединяющего Балтийское море с Северным. Объединенные в торговый союз Любек, Гамбург, Висмар и другие города долгие годы являлись посредниками между Востоком, Западом и Севером.

В период с 1356 по 1372 г. к Ганзе примкнуло около семидесяти городов Северной Европы, включая Таллин, Ригу, Гданьск и «Господин Великий Новгород», который, владея ключом главных торговых путей, идущих с востока и юга, имел на европейских рынках особенно важное значение.

В летопись мирового кораблестроения Ганза вписала свой тип судна — ганзейский ког — высокобортное, палубное, одномачтовое судно, с мощным набором корпуса, длина которого равнялась трем ширинам. Оно имело навесной руль и прямые штевни, скошенные к линии киля. Коги, грузоподъемность которых составляла около 200 т, использовались и для военных целей. В этом случае на носовой и кормовой оконечностях ставили деревянные^ форты для лучников. В период крестовых походов ког являлся основным типом судна, на котором перевозились войска с севера в Средиземное море. Ког оказал влияние на развитие последующих типов парусников, более пригодных к продолжительному морскому плаванию.

Хотя Ганза три века господствовала на морских путях Северной Европы, ее корабли избегали плавать в Средиземное море, где хозяйничали итальянские республики и Византия. Они вели оживленную морскую торговлю с черноморскими странами, Сирией, Египтом, Аравией и Индией. Восточные товары венецианские купцы везли в Северную Европу. Таким образом, став посредником между Востоком и Западом, эти города-республики, владея крупным торговым капиталом, к XII в. превратились в могучие морские державы. Наряду с Ганзой их по праву можно назвать «морскими перевозчиками Европы».

В отличие от норманнских драккаров корабли ганзейских и венецианских купцов (коги и нефы) были значительно больше. Они имели одну-две сплошные палубы, трюмы, надстройки и несколько мачт. Их длина достигала 30 м, ширина — 8 м, осадка — 3 м. Военные корабли итальянских республик назывались драмонами, галерами, панфилами и галеасами. Византийцы преобразовали древнюю греческую бирему в драмон («бегун»), а генуэзцы, взяв за образец римскую либурну, создали галеру — гребно-парусное судно с отличными ходовыми качествами.

Размеры военных и торговых кораблей непрерывно увеличивались. К XV в. водоизмещение многих кораблей превышало 1000 т. Для них потребовались и соответствующих размеров и массы якоря. Секреты же изготовления громадных- римских якорей были давно утрачены. Кузнецам Европы пришлось самим искать технологию изготовления крупных железных якорей.

С падением Римской империи искусство производства хорошего железа перешло к баскам, которые еще в IV в. до н. э. имели самые совершенные по тому времени плавильные печи (достаточно сказать, что их устройство оставалось неизменным вплоть до XVII в.). Центрами испанской металлургии стали Каталония и Толедо. После басков лучшими кузнецами Европы считались кузнецы германских племен. Уже в XI–XII вв, в Восточных Альпах и в Силезии применялись механические молоты и меха, движимые падающей водой.

В средние века началась специализация кузнецов: они объединялись в гильдии по профилям изготовляемых предметов — оружия, лемехов, подков и якорей. Лучшим железом во времена средневековья считалось испанское, германское, шведское. Ганза, например, для ковки якорей покупала железо только у Испании и Швеции.

В XIII–XIV вв. железо получали в виде криц непосредственно из руд процессом восстановления, т. е. удалением из окислов железа (руды) кислорода с помощью угля. В те времена чугуна Европа еще не знала. Он вытекал вместе со шлаком, и кузнецы, которым он случайно попадался в плавильных печах одновременно с вязкой крицей, считали его отбросом производства. У них даже было враждебное отношение к чугуну, так как он уменьшал крицу ковкого железа. Отзвуком этой враждебности является сохранившееся в английском языке название чугуна — «pig-iron» (свинское железо), А у нас в России, например, застывшая чугунная болванка когда-то называлась «свиньей литого железа». Позже это название перешло в «свинку» и «чушку». Не сразу кузнецы поняли, что «свинское железо» — продукт, получаемый от долгого соприкосновения восстановленного железа с раскаленным углем, и что из чугуна можно получать, и кстати гораздо быстрее, отличное железо и варить сталь.

Качество выплавленного из губчатых криц железа, которое продавали скупщики якорным кузнецам, было весьма низким. Веретено, рога и лапы якоря ковались отдельно. Потом якорь собирали и все его части сваривали под ударами молота.

Так называемая «сборка» веретена якоря состояла из двух, трех или четырех довольно толстых прутьев железа, которые обкладывали прутьями меньшей толщины. Сложенный таким образом пакет сначала обтягивали кольцами, потом постепенно нагревали и ковали ручным молотом до тех пор, пока все прутья не соединялись в одну плотную массу.

59. Стилизованные изображения якорей Ганзы

Рога якоря собирали и ковали так же, как и веретено, но только сборка каждого рога на одном конце была значительно толще, чем на другом. После этого к ним приваривали лапы и затем отделывали начисто. У готовых веретена и рогов на концах оттягивали ласки — выступающие наполовину толщины рога или веретена шипы. Нагрев ласки до белого каления, веретено и рога складывали вместе раскаленными концами и ковали до тех пор, пока они ~не сваривались. Но получить прочное соединение таким способом было нелегко. В те времена место приварки рогов и веретена чаще всего оказывалось самым слабым местом якоря. Сама приварка требовала большого мастерства, и далеко не всегда якорь получался прочным. Поэтому производство больших якорей, которым моряки могли доверить свою судьбу, считалось настоящим искусством, секреты которого ревниво охранялись и передавались от отца к сыну.

Якорные кузнецы времен средневековья нередко проявляли необычайное искусство во владении своими несложными инструментами.

Работа мастера зависела не только от качества железа, но и от верности глаза, виртуозности рук и мускульной силы. Так как ручное производство было тесно связано с личностью кузнеца, то со временем выработался своеобразный субъективизм ремесленной техники.

Объективных методов измерения и взвешивания эпоха средних веков почти не знала. Мастер узнавал температуру «рукой», о стадии органического процесса судил «по запаху» или «на язык».

Участвуя в производственном процессе всем своим существом, работая как руками, так и головой, ремесленник развивал ловкость, общую сметливость и сообразительность.

Испытанные на прочность якоря больших размеров в средние века рассматривались как редкость, и кузнецы ганзейских гильдий ломили за них баснословные цены. Именно поэтому на средневековых кораблях чаще держали по десять-двенадцать якорей малой массы, чем два-три больших. Несколько якорей предпочитали тогда и из практических соображений: морякам того времени нередко приходилось оставлять большие, дорогие якоря на дне. Когда, корабль долго отстаивался на якоре во время сильного шторма, длинный рог из-за сильного натяжения каната так глубоко зарывался в грунт, что якорь не удавалось оторвать от дна. Вот и приходилось, к их великому огорчению, рубить канаты и оставлять большие якоря на дне… Моряки предпочитали отдавать три-четыре якоря малой массы, чем рисковать одним тяжелым.