Читать онлайн «Венец творения, или Ошибка природы». Страница 4

На какое живое существо из полутора миллионов видов не падет наш пытливый взор, оно всегда демонстрирует торжество системности. Любая львица, обладающая всеми признаками вида как индивидуальность / а живому существу присуща индивидуальность /, никогда не выходит за рамки принципа системы, если это, конечно, не больное, выморочное животное. Переведите взор с одного животного на другое в прайде - и вы убедитесь в справедливости моих слов. Думаю, что вы согласитесь и с мыслью об устойчивости на индивидуальном уровне этой живой системы на разных возрастных этапах и в разных внешних обстоятельствах. Даже в клетке, в условиях полного унижения ее царственного достоинства, она остается гордой, мощной, не побоюсь сказать -величественной. Нет, выводы мои относятся отнюдь не только к породе Царя зверей, но и к любому без исключения существу, ползающему, летающему, прыгающему, плавающему, бегающему на нашей Земле.

Что же касается гармонии как признака совершенства в живой природе, то он изначально предопределен теми законами выживания, которые характеризуют нишу, занятую в мире тем или иным видом. Дисгармония здесь означала бы индивидуальную смерть. Агрессия жизни -- не только хаотичное и торжествующее ее вселенское шествие, но и пластичное приспособление к условиям и ситуациям. Гармония как принцип совершенства живого на морфологическом уровне и есть результат приспособления единого и целостного организма -- к бесконечно вариативной среде и порождаемой ею ситуациями.

Нарцисс, взглянувший в зеркало прохладного ручья, увидел лишь внешне совершенный образ живой и прекрасной твари. Сколько бы он не вглядывался в него, ничего иного он бы и не увидел. Вполне как моя любимая собака -мощный стаффорширский терьер, часами озадаченно разглядывающая свое отражение в загадочном для нее зеркале. Впрочем, что повторяют все собаки без исключения в подобных обстоятельствах. Не то соплеменники Нарцисса, избежавшие его индивидуальной плачевной участи и зашагавшие в гордом самомнении о своем исключительном и неповторимом морфологическом совершенстве из прошлого в будущее. Они попытались на теоретическом, художественно -- творческом, на уровне интерпретации великих и малых вероучений обосновать это совершенство.

Озаренные светом разума, они начали утверждать, что человек -- мера всех вещей, что именно он -- основа загадочного Золотого сечения. У истоков европейской цивилизации они стали искать канон -- образец и норму высшего природного совершенства, доступную математическому анализу. Казалось бы, все было вычислено, подвержено бесстрастному объективному анализу. Но не тут-то было, ибо европейские морфологические представления о совершенстве человека как природного существа сразу же пришли в вопиющее и даже трагическое противоречие с теоретической самооценкой своей эстетической избранности других рас и этносов. Системность, гармония, устойчивость с позиций европейца оказалась для негроидной расы чем--то нелепым, алогичным и даже комичным, а для желтой расы -- откровенно отталкивающим и не соответствующим признакам " настоящего человека ". Мыслителям волей -- неволей пришлось отказаться от абстракции " человек " как знакового обозначения особого живого существа и признать бессистемность, неустойчивость и дисгармонию реальным фактом существования рас и этносов.

Подлинный же логический тупик перед мыслителями и исследователями возник при подходе к отдельному, конкретному человеку, к живой индивидуальности, из которых и состоит загадочное человечество или Человек. Здесь пораженному взору эстетических снобов открывается такая бездна отступлений от меры, проще говоря -- такая безмерность физических аномалий или даже уродств с позиций абстрактных представлений о морфологическом идеале, что говорить о совершенстве подобного живого существа просто бессмысленно. Программисты попытались, следуя стереотипам женской красоты, насаждаемым в европейских странах, создать образ средней компьютерной красавицы. На удивление, на экране монитора она предстала как чудовищная, несообразная ни с чем уродина. Единственным ее достоинством оказалась гладкая кожа. Немудрено, ибо каждый из нас в морфологическом отношении -аномален, но признать подобный факт отнюдь не склонен. Мы не хотим даже вспомнить те мучительные негативные переживания, которые обязательно испытывал каждый в юности, осматривая в зеркале свое обнаженное тело, даже не догадываясь, что красота человека -- не в его морфологической структуре, но в духовности. Но об этой тайне тайн -- речь впереди

Понимаю, что навлекаю на себя неукротимый гнев всех представителей человеческой породы, убежденных в идеальности организации своей физической, / морфологической / структуры. Ну, уж если не своей, то некоего кумира, модели, живой куклы, модной ныне, сейчас у того или иного этноса. Не спеши, мой дорогой читатель, с молоком матери впитавший легенду о морфологическом совершенстве человеческой породы. Дело не только в том, что все подобные кумиры вопреки расхожему мнению абсолютно несовершенны в морфологическом плане. Но не буду обижать психологически неуравновешенных фанатов их красоты и совершенства, равно как привыкших к шумной славе так называемых звезд. Проделаем более простой и наглядный эксперимент. Выйдем на улицу, присядем в погожий весенний, светлый вечерок на скамейку и попробуем беспристрастно вглядываться в прохожих, в их лица, фигуры, походку. Вот вышагивает глава семейства, брюшко которого едва позволяет ему сохранить равновесие, шея -заплыла жиром, ноги -- дугой, руки асимметричны и мотаются как длинные тряпки. А вот -- убежденная в своем очаровании молодая девушка, непомерно тонкие ноги которой / необдуманно выставляемые напоказ для сексуального привлечения / сразу переходят в тощий, неплодородный бюст, а шею украшает приплющенная как украинский горшок голова, которую не может закамуфлировать нелепейшая прическа. Еще минута -- и их сменяет стайка молодых парней, которые вполне могли бы послужить пособием в анатомическом театре для демонстрации отклонений от нормального развития живого, природного существа, у которых в структуре -- все женоподобно. Представьте себе их обнаженными перед призывной комиссией военного комиссариата -- и вы безусловно согласитесь со мною. Так и хочется все эти сотни и сотни тысяч ни в чем не схожих между собой алогичных полумонстров в морфологическом отношении, которых каждый ежедневно созерцает и в зеркале, и на телевизионном экране, и на пляже, и на эстраде, и в уличной толпе, и на безвкусных глянцевых журналах, посвященных жизни вполне уродливых в морфологическом плане " звезд " соотнести с какими-либо другими живыми существами, но это было бы эстетическим оскорблением для последних.

Не без юмора вспоминаю, как во время заседания одного из Ученых советов, в котором имею честь состоять и членов которого высоко ценю, ибо считаю представителями породы людей, являющейся надеждой человечества на пути к Венцу творения, высказал свой взгляд на морфологический облик человека. Естественно, начав с резкой и критичной самооценки своей внешности. Не скрою -- был поражен непониманием, более того -- реакцией обиды почти всех присутствующих. Разрядила обстановку пауза, во время которой мы смогли беспристрастно всмотреться и в себя, и друг в друга. Мудрый, сморщенный как высушенная груша миниатюрный аксакал от педагогики, обладающий не только фундаментальным запасом знаний, но и античным скепсисом, перевел взгляд с тощей как килька соседки, бесспорного авторитета в психологии, на маленького, напоминающего гнома солидного ученого, широко известного научной общественности работами по соотношении медицины и педагогики, мощные, как говорят спортсмены - накачанные бицепсы которого никак не монтировались с его габаритами, и выговорил задумчиво: " А ведь действительно!... ". В итоге раздался общий гомерический хохот как признак торжества острого и самокритичного ума мудрых и тонко чувствующих людей, отлично понимающих, что достоинство человека отнюдь не в форме бедер, не в размере полового члена или структуре черепа.

Нет, ни в прошлом, ни в настоящем не смог ищущий и плодотворный человеческий ум теоретически обосновать мысль о человеке как Венце творения только в системе координат морфологической системы мира. Здесь не помогли ни египетская магия чисел, ни вычисления пифагорейцев, ни расчеты божественного Леонардо да Винчи, ни линия красоты Хогарта, ни все классики компьютерного мышления современности. Но нарциссизм человеческой породы / если таковая существует как нечто единое / - фатален и неизменен от века к веку, о чем свидетельствует выработанный духом другой, параллельный, но отнюдь не тождественный рациональному пути способ поиска истины -- эмоциональный или художественно -- образный.

С того момента, когда первая пингвиниха рода человеческого / вспомните " Остров пингвинов " Анатоля Франса / накинула на свои узкие плечи шкуру, вызвав тем самым продолжающийся и поныне животный восторг самцов, переставших быть нормальными, а стало быть прекрасными животными, функция оформления, а иначе говоря -- эстетической маскировки морфологических недостатков человека стала едва ли не главной в искусстве. Да и не только в искусстве.