Читать онлайн «Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)». Страница 88

Теория “ограниченной войны” как раз и стала продуктом деятельности гражданских стратегов. Они основывались на двух посылках. Первое, США должны сдерживать натиск коммунизма, процесс распространения которого происходит за счет местных, или “туземных”, войн. Второе, необходимо избежать ядерной войны с Китаем или Советским Союзом. В прикладном смысле это предполагало взятие на вооружение стратегии градуализма, то есть аналитики рекомендовали “…не применять максимальных усилий для нанесения военного поражения неприятелю. Использовать силу с умом, задеиствуя полный спектр различных средств – от дипломатии до военных акций – с целью достижения желаемого через воздействие на волю противника”‹11›. Осгуд в своей книге “Возвращение к ограниченной войне” говорит: “В данном принципе присутствует логика, привлекающая новое поколение реалистично мыслящих американских либералов, понимающих, что обязанность их заключается в том, чтобы управлять разумно и в интересах поддержания мирового порядка”‹12›. Неотъемлемым свойством авторов данной доктрины стало недоверие к военным. Ученые либералы пребывали в непоколебимом убеждении, что при случае военные в своих попытках “одержать победу” поведут дело к эскалации любых боевых действий. Чтобы пресечь подобную возможность, теория предусматривала дать в руки президента такие рычаги, которые бы предоставляли ему возможность ограничивать количество сил, применяемых в том или ином регионе, до размеров, которые были бы оправданы политическими соображениями.

До начала Корейской войны стратегия ограниченной войны оставалась не более чем занимательной теорией для обитателей академических аудиторий, читателей эзотерических страничек консультантов из всевозможных “мозговых центров”. События на Корейском полуострове помогли теории “поднять голову”. Война там как •раз и была ограниченной войной, в результате которой удалось предотвратить распространение красной агрессии. Боевые действия в Корее высветили глубинные противоречия между военными стратегами (Макартуром) и адвокатами ограниченной войны (Трумэном и др.). Доктрина “вышла из подполья”, однако проблемы внутренней политики и эмоции помешали приступить к изучению достоинств и недостатков теории. В 1961-м Кеннеди – молодой либерал, начиненный новомодными идеями и свысока посматривавший на все старое, – с жаром взялся развивать концепцию ограниченной войны. Заняв Овальный кабинет, президент Кеннеди занялся разработкой этой концепции, находившейся в упадке в период правления Эйзенхауэра. Кеннеди наводнил Министерство иностранных дел и МО США “вундеркиндами”, ярыми приверженцами идеи ведения ограниченных войн и поддержания мирового порядка.

Таким образом, основные споры велись гражданскими и военными вокруг целей и философии программы “ROLLING THUNDER”. Гражданскую “команду”, отстаивавшую теорию градуального применения авиации против тщательно отобранных и преимущественно не имевших особого значения объектов на территории Северного Вьетнама, возглавлял помощник министра обороны по делам международной безопасности Джон Т. Макнотон. В общих чертах суть предложения сводилась к тому, чтобы “дать сигнал” Ханою: смотрите, США не собираются шутить, прекращайте-ка поддерживать Вьетконг. Такой ограниченный подход предоставлял президенту Джонсону широкую возможность маневра и давал надежду, что на первых порах Советы и “китайские товарищи” не станут горячиться и вступать в войну. К сожалению, политика градуализма способствовала тому, что в Ханое получили совсем не тот сигнал, который им “транслировали” из Соединенных Штатов, а диаметрально противоположный.

На этом недостатки теории градуализма в сфере применения военной силы не заканчивались. ВВС и авиация ВМФ наносили удары отрывочно и по выборочным объектам (в основном не представлявшим большого значения для коммунистов). Благодаря градуализму северные вьетнамцы получали время для подготовки средств ПВО и строительства новых военных объектов. То есть пресловутый постепенный подход давал минимум результатов с любой точки зрения, и, что главное, именно эта позиция американцев более всего устраивала Хо и Зиапа. Война на истощение требовала времени, от недостатка которого вьетнамские коммунисты не страдали и лимит которого у США (хотя их руководители и не осознавали этого в 1965 году) был весьма ограничен.

Военная “команда”, во главе которой стояли начальник штаба ВВС генерал Макконелл и ГЛАВКОМТИХ адмирал Шарп, убеждала президента развернуть кампанию массированных и неожиданных рейдов на аэродромы, хранилища нефтепродуктов, промышленные объекты по всему Северному Вьетнаму. Офицеры настаивали на том, что иначе авиацию использовать нельзя, бессмысленно, в то же время только чувствительные удары по важным объектам могут стать тем самым свидетельством серьезности намерений США. на которое обратят внимание в Ханое. Однако у жесткого курса имелись свои недостатки. В глазах мировой общественности Америка рисковала оказаться этаким громилой, “переростком-второгодником”, обижающим “первоклашку”, что, в свою очередь, могло вызвать у России и Китая желание вступиться за слабого.

Между тем военных и гражданских советников президента разделяла не только доктрина применения авиации против Северного Вьетнама. Генералы происходили из поколения великой депрессии и были “крепкими парнями”. Представители гражданской “команды” принадлежали к другому, послевоенному поколению, не знавшему нужды и с охотой откликавшемуся на все новое. Военные с младых лет усвоили, что война – вещь жестокая, они также твердо знали, что врага надо бить, и бить решительно, потому что не бывает войны без крови и слез. Тот же, кто пытается “сглаживать углы”, неминуемо попадает в беду. Разумеется, гражданским подобные теории представлялись чересчур упрощенными и устаревшими. Для них война во Вьетнаме являлась ограниченной войной, ведущейся для достижения ограниченных целей ограниченными же средствами. Из этого вытекало: слезы и кровь в ограниченной войне должны соответствовать ее масштабам – то есть быть минимальными.

И наконец, обе группы советников разделяла идеологическая пропасть, навести мосты через которую почти так же трудно, как примирить представителей разных религий. Военные, консервативно мыслящие и придерживающиеся спартанских взглядов выпускники Вест-Пойнта и Аннаполиса{3}, являлись убежденными антикоммунистами, патриотами и приверженцами американских ценностей. Гражданские были “просвещенными” либералами (иные даже с уклоном в левизну), закончившими университеты “Лиги Плюща”{4}. Они тоже считали себя патриотами, но понимали патриотизм не так, как генералы и адмиралы. Гражданские видели и хотели исправить недостатки американского образа жизни, стремились к построению “взаимозависимого мирового порядка”, где вышло бы из моды применение военной силы.

Конечно, представители обеих “команд” испытывали друг к другу взаимное недоверие. Гражданские опасались, как бы военные не развязали третью мировую войну. Военные, в свою очередь, боялись, как бы умозрительные теории гражданских не привели к поражению США в войне во Вьетнаме. Гражданским адмиралы и генералы казались “скрипучими стариками” и любителями бряцать оружием. Те же считали гражданских “вундеркиндами”, не нюхавшими пороху военными неофитами. Вестморленд, типичный представитель адмиральско-генеральского отряда, по меньшей мере дважды с презрением называл высоколобых оппонентов “фельдмаршалами”‹13›. Конечно, было бы неоправданной поспешностью и даже заблуждением включать всех военных в команду “ястребов”, а всех гражданских – в команду “голубей мира”. Так, выпускники престижных учебных заведений Дин Раек и Уолт Ростоу до конца оставались “ястребами”, поддерживал военных и Джон Маккоун, бывший в то время директором ЦРУ. Генерал Максвелл Тейлор, тогдашний посол США в Сайгоне, изначально являлся сторонником поэтапного ответа, хотя позднее изменил свою точку зрения.

Посредине между двумя противоборствующими “фракциями” находился только один человек – президент Линдон Бэйнс Джонсон. Включившись в войну (без сомнения, вынужденно), он искал способа подстраховаться и склонялся к гражданским. Не разбиравшийся в правилах ведения военных действий, Джонсон рассматривал бомбардировки через призму внутренней американской политики, где чувствовал себя как рыба в воде. Самолеты, бомбы и разрушения являлись сами по себе лишь аргументами политики, которые, как считал Джонсон, вынудят Хо Ши Мина торговаться. Ничего удивительного, Джонсон, вознесенный на вершины власти благодаря умелому использованию древнего постулата, гласившего, что каждый человек имеет свою цену, верил, что есть она и у Хо. Вот почему слабый старт операции “ROLLING THUNDER” представлялся Джонсону наиболее удобным способом воздействия на Хо.