Читать онлайн «Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке». Страница 122

Обобщая свое понимание религиозно-политического положения в Англии в правление Карла I, Дж. Дейвис выделяет несколько тезисов в подведении итогов. По его мнению, церковь Англии при Елизавете и Якове I была национальной церковью, которая в 1530–1560-х гг. была создана в сотрудничестве монархами и парламентом. Объём и содержание королевской прерогативы в церкви всегда были спорными, но Карл I, считает Дж. Дейвис, разрушил сам механизм взаимодействия с парламентом в церковных делах. В итоге, хотя королевское верховенство в церкви и не оспаривалось открыто, возникло недовольство тем, что церковь стала превращаться в один из инструментов произвольного правления короля. При Карле I развернулось беспримерное давление на духовенство судов от Высокой Комиссии до епархиального уровня — в церкви перестали терпеть нонконформистов. Реформированная церковь Англии была изначально эрастианской по характеру. Лод же стремился уменьшить влияние светских лиц в церкви, восстановить церковные права на получение десятин, вернуть церковные земли, право допуска священника в приход. Официально санкционированные церемонии и обряды в раннем англиканстве были немногочисленны, а с начала правления Карла I духовенству стали навязываться церемонии и обряды, не имевшие канонических оснований.

До времени правления Карла I евангелические пуритане, по сути дела, были неотъемлемой составной частью церкви Англии. Некоторые из них имели сомнения относительно тех или иных церемоний в церкви, но многие все же оставались конформистами. Карлу I не нравились индивидуалистические и нонконформистские черты пуританизма, и таким отношением король маргинализировал пуритан: возросло число нонконформистов, оживились пресвитериане, и религиозные причины, несомненно, способствовали росту эмиграции в Нидерланды, в Америку, даже в Шотландию, причем уезжали не только религиозные экстремисты. Карл I осложнил положение в церкви по сравнению со временем правления Якова I жёстким пресечением разговоров о двойном предопределении, фактическим осуждением почитания воскресного дня, восприятием пуритан как врагов и навешиванием на них ярлыков, прохладным отношением к европейским реформированным церквам. При Карле I пресекались дискуссии в церкви и пропагандировалось представление о священности особы короля.

Карл I правил в неблагоприятный для европейского протестантизма период «Тридцатилетней войны, и на этом фоне некоторые тенденции в церковной политике его правления — введение новых церемоний, усиление значения церкви как общественного института, утверждение власти епископов и самостоятельности духовенства, известные факты обращения в католицизм, довольно терпимое отношение к рекузантам — создавали впечатление, что король и епископы задумали то ли вернуть страну в католицизм, то ли учредить какое-то свое английское подобие папизма. Дж. Дейвис приходит к выводу, что своей политикой Карл I фундаментальным образом изменил характер англиканства с фатальными последствиями для себя и для страны. Англиканская церковь после реставрации восстановилась в менее терпимом виде по отношению к нонконформистам по сравнению с временем до 1625 г.

В 1630-е гг. в церковной политике в Англии слились два фактора, отличных друг от друга, и в то же время начавших соприкасаться и даже сливаться друг с другом. Один фактор был более длительного действия и происхождения и представлял собой рекатолизацию церкви Англии с учётом влияния патристики, исторической традиции, в результате чего церковь Англии стала видеть себя в более широком контексте и выдвинула на первый план литургию, церковную дисциплину, в меньшей степени уделяя внимание проповеди. Второй фактор отражал решимость Карла I навязать свой взгляд на королевское служение как своего рода таинство, божественное по происхождению, сформировать для церкви новую идентичность, которую Дж. Дейвис называет «англо-католической». Эти две тенденции и можно обозначить понятиями «лодианство» и «каролинианство», и даже более точным, по его мнению, было бы назвать все новации 1630-х гг. «каролинианством», т.к. роль короля была инициативной, и определял церковную политику именно монарх, причем доктрина сама но себе для него была безразлична.

Историки, как отмечает Дж. Дейвис, обычно приписывают Лоду неуступчивость, нетерпимость, авторитарность, склонность к паранойе, двуличность, но все эти качества, по его мнению, больше характеризовали самого Карла I. Как писал Кларендон, Лод высоко ценил понятие королевского достоинства и сводил к минимуму свои протесты против политики короля, а также, уважая других епископов, не вмешивался в их действия, даже если они проводили политику более жёсткую, чем он сам. Личные недостатки Лода — слишком темпераментный характер, недостаток обходительности и учтивости в непосредственном общении, убеждённость в своей правоте — привели к тому, что Лод остался изолированной фигурой, чьи истинные намерения было легко исказить его противникам. Обвинения Лода давали возможность не возлагать вину за церковную политику непосредственно на Карла I, и это, как надеялись, оставляло королю возможность для маневра в изменении непопулярной политики. Лод даже отказался предавать гласности ряд приказов короля, чтобы отвести от нею обвинения, и худшее, чего ожидал Лод, состояло в отрешении его от должности, или в том, что его затворят в его епархии{1418}.

Одна из проблем в изучении предреволюционного периода состоит в том, что оппозиция политике правительства в 1630-е гг. мало излагала свои взгляды на бумаге. Сохранившиеся документальные свидетельства представляют собой в основном административные документы, а не материалы личного характера. Политика Карла I вторгалась в личные верования, и поэтому взгляды оппозиции приобретали не только конституционно-политический, но и морально-религиозный характер. Оппозиция также сознательно распространяла слухи о короле и епископах как якобы тайных папистах{1419}.

Историки-ревизионисты, по словам Дж. Дейвиса, в изучении предреволюционной ситуации исходят из двух основных предпосылок: во-первых, что принципиальные идеологические соображения играют малую роль в мотивации действий исторических деятелей и в происходящих изменениях, и, во-вторых, что религию легко отделить от политики. Ревизионисты выдвинули точку зрения, что политический кризис в Англии накануне гражданской войны проистекал из функционального кризиса в аппарате управления, а также из революционного по своим последствиям воздействия арминианства, не принимая во внимание того, что оппозиция критиковала всю религиозную политику Карла I после 1625 г.{1420}

Содержательную работу «Католики и реформаты. Римская и протестантская церкви в английской протестантской мысли» (1995) опубликовал Э. Милтон{1421}. Он отмечает, что единства во мнениях относительно того, что представляла собой церковь Англии накануне гражданской войны, среди современных британских историков нет{1422}.

Некоторые исследователи, как пишет Э. Милтон, уже высказывали предположения, что политический конфликт в Англии середины XVII в. может быть лучше понят, если учитывать существовавшие в церкви Англии разные представления о том, чем является римско-католическая церковь и какой должна быть протестантская церковь. Историки обратили внимание на то, что в конце 1620-х гг. в церкви Англии стал развиваться конфликт между двумя подходами к пониманию того, что может быть названо протестантской ортодоксией. Особенно острыми были споры о том, как относиться к римско-католической церкви{1423}.

Э. Милтон считает необходимым изучение споров о природе церкви Англии в предреволюционные десятилетия и тех политических следствий, которые проистекали из этих внутрицерковных споров. В предреволюционный период в церкви Англии, как считает Э. Милтон, идеологическая и доктринальная идентичность церкви ещё не прояснилась окончательно, поскольку разные группы в церкви спорили о том, как можно считать церковь Англии одновременно и католической, всеобъемлющей, и протестантской, реформированной. Он обращает внимание на то, что огромный массив религиозной литературы, опубликованной в Англии в 1600–1640 гг., остается ещё не изученным, а споры между историками ведутся на основе анализа сравнительно небольшого числа религиозных текстов. В первые десятилетия XVII века современники-англичане отнюдь не рассматривали ситуацию в церкви как дуалистически-упрощённую борьбу лишь двух группировок и обращали внимание на существование различных мнений в религиозной сфере. Исследователи выявили, что, например, венецианский посол Фоскарини в 1616 г. в своем донесении сообщал, что в Англии существуют 12 различных религиозных партий — три партии католиков, три индифферентных в вопросах веры, четыре группировки по-своему поддерживали ту форму веры, которую исповедовал монарх, и он выделял также две пуританские партии. А. Милтон в связи с этим заявляет, что жёстко дуалистический взгляд большинства современных историков на религиозную ситуацию в раннестюартовский период с выделением противостояния англиканской и пуританской группировки или арминианской и кальвинистской группировки упрощает и обедняет тот широкий спектр религиозных мнений, который существовал в Англии накануне гражданской войны{1424}.