Читать онлайн «Мегалиты Русской равнины». Страница 12

«В старину, когда камни еще были мягкими, на них чертята любили устраивать свадьбы и пятками вдавили камни, от чего образовались лунки». Это коротенькое предание, записанное П. Тарасенка{82}, хорошо характеризует сразу обе связанные со следовиками идеи: принадлежность следов тому или иному мифологическому персонажу и их просихождение, словами Мирчи Элиаде, в мифологическое «время оно» — когда камни были мягкими… Согласно хорошо известному закону парциальной магии, описанному еще Фрезером, часть не просто подобна целому, но может быть его заменителем. Хорошо известны, например, славянские колдовские практики наговоров «на след» с целью того или иного воздействия на человека, его оставившего. Так же и след, оставленный в камне богом, будет вечно отмечать его присутствие…

Говоря о священных камнях вообще, следует отметить, что следы — «божьи», «бесовы», «великаньи» и т. д. — это лишь один (хотя и самый распространенный) из мотивов выбитых на них изображений. Достаточно известны, например, изображения руки; в Восточной Европе такие камни есть в Белоруссии, в Литве, в Новгородской земле{83}. Иногда выбитые на камне знаки могут представлять собой схематические изображения различных предметов (топора, гриба и т. д.); встречаются и изображения символические — простые и сложные кресты, круги, овалы… Как и в случае со следами, эти символы на камнях образуют параллель с северными петроглифами; так, например, знаки на некоторых камнях Тверской области многие специалисты сопоставляют (по начертанию и, предположительно, по возрасту) со знаками, выбитыми на скалах Скандинавии{84}.

На некоторых культовых камнях подобные изображения могут иметь, вероятно, жертвенный характер — в тех случаях, когда одно и то же изображение повторено много раз, но несколько в разном «стиле» и, вероятно, в разное время — т. е. разными людьми. Возможно, такие изображения выбивались на священном камне по обету или, напротив, в качестве сопутствующей некой просьбе жертвы. Определенная параллель в этом отношении может быть прослежена, с одной стороны, с балтскими камнями-чашечниками, число маленьких неглубоких чашек на которых может достигать многих десятков, а с другой — опять-таки со скандинавскими петроглифами (на одном участке скалы может быть изображено до десятка и даже более ладей).

Прекрасным примером могут послужить камни не столь давно открытого Б. С. Короткевичем и А. Г. Фурасьевым святилища на берегу озера Воловжа в Невельском районе Псковской области{85}. На этом уникальном святилище (к слову, представляющем собой искусственно измененный холм с интереснейшей топологией) находится сразу несколько культовых камней. Один из камней несет 7 подковообразных изображений размером от 5 до 15 см и глубиной до 2 см, на другом выбито 5 подков размером до 8 см.

Известны и культовые камни, на поверхности которых выбиты целые комплексы изображений, — как правило, это очень большие почитаемые валуны. Один из самых знаменитых таких памятников в европейской России — это камень Щеглец, находящийся в Новгородской области возле села Мытно, на берегу реки Вишеры. Впервые этот камень был упомянут И. В. Аничковым еще в 1915 году{86}; позднее его подробно исследовали и описывали А. А. Формозов{87} и многие другие исследователи. На огромном валуне, лежащем при впадении в Вишеру небольшого ручья, выбито сложное изображение общим размером (по горизонтали) чуть менее метра. Каменная картина состоит из пары стоп, пары ладоней, двух изображений луков (которые иногда считают изображениями грибов, а именно — мухоморов, указывая на кружки на «шляпке» правого гриба), и сложного круга, рассеченного длинным крестом, с двумя косыми крестиками в нижнем левом секторе.

Последний знак обычно называют «солярным символом»; действительно, общая его форма схожа с распространенным по всей Европе символом «креста в круге» (иногда называемого «кельтским крестом»), однако в данной композиции — на мой взгляд — его функция сложнее. Учитывая трудоемкость изготовления рисунка (он выполнен в точечной технике), нельзя предполагать, что рисунок содержит случайные элементы, — следовательно, горизонтальная линия рассекающего круг креста намеренно удлинена таким образом, что фактически делит всю композицию на две части: верхнюю и нижнюю. К сожалению, о том, что это может быть за граница, нам остается только догадываться. Так, например, можно предположить, что это — граница между Нижним миром (где обитают предки, представленные стопами, и духи, представленные ладонями) и миром Средним (где растут грибы?) или даже Верхним (если эти грибы — мухоморы)…

Известны в России и почитаемые камни с выбитыми надписями или не дешифрируемыми комбинациями знаков, надписи напоминающими. К сожалению, в большинстве случаев четко определить, что изображение является именно надписью, оказывается возможным лишь для достаточно поздних памятников (таких, например, как главный камень Тиуновского святилища, речь о котором пойдет ниже). Несколько больше известно камней, «надписи» на которых могут быть как просто рядом (переплетением?) неких символов, так и полустершейся реальной надписью, выполненной тем или иным древним письмом (например, руническим{88}). Сообщения о таких памятниках встречаются еще в XIX веке; так, например, в 1880 году близ деревни Замошье Осташковского уезда Тверской губернии крестьянами был обнаружен валун с изображениями «наподобие кочережек, вил, костылей с крюками наверху, трезубцев и серпов»{89}. В наше время в Центральной России обнаружен и описан ряд таких камней, знаки на которых выглядят подобно руническим надписям и очень напоминают только что приведенное сообщение крестьянина из деревни Замошье.

Как уже упоминалось, изображения на священных камнях вырубались на протяжении почти всего того времени, когда им поклонялись, — вплоть до последних веков ушедшего тысячелетия. В большинстве своем памятники, о которых говорилось в этой главе, принадлежат эпохам неолита и бронзы; некоторые из них, вероятно, могут быть соотнесены с началом железного века. Гораздо меньше известно священных камней, изображения на которых были созданы значительно позднее, в историческое время. И существует только один такой камень, изображения на котором по сложности композиции могут сравниться с петроглифами Белого моря — это камень Тиуновского святилища, открытого около десяти лет тому назад вологодским археологом И. Ф. Никитинским{90}. Изображения тиуновского камня уникальны — не только по своему позднему возрасту (железный век и Средневековье), но и теми глубинами мифологической информации, которая заложена в его рисунки.

Тиуновское святилище находится на одном из притоков р. Кокшенги возле д. Тиуновской Тарногского района Вологодской области и представляет собой два крупных камня, расположенных почти в метре друг от друга по линии запад — восток. Восточный камень — плоская двухметровая плита неопределенной формы. Второй — западный — камень в поперечнике достигает 3 м, а в высоту — почти полтора метра. Камень имеет куполообразный верх и четыре скругленные грани, ориентированные по сторонам света; как показали результаты раскопок, такая ориентация была придана камню искусственно. На ровных участках поверхности этого камня — с четырех сторон и сверху — и нанесены рисунки и надписи.

Трассологические исследования изображений, проведенные первооткрывателем святилища и Н. Н. Скакуном, позволили определить способы их нанесения и, соответственно, возраст. Большинство изображений (собственно языческая их часть) выполнены в технике процарапывания достаточно мягким железным резцом, что и позволяет говорить о том, что эти изображения как минимум моложе бронзового века. Вторая часть изображений (православные кресты) нанесены значительно позднее с помощью железного инструмента с твердым, хорошо закаленным лезвием. Эти изображения явно принадлежат времени, когда в эти места добралось наконец христианство — т. е. они вряд ли могут быть старше XIII–XV веков. Значительно точнее могут быть датированы нанесенные на камень надписи, имеющие разный возраст. Наиболее раннюю акад. В. Л. Янин датирует концом XIII–XV веком{91}, наиболее позднюю — XIV–XVI веками.