Читать онлайн «Другая история войн. От палок до бомбард». Страница 96

Итак, всем историкам известно, что в древности тяжеловооруженным воинам из, условно говоря, Европы и Малой Азии противостояли легковооруженные воины из Азии, которые «теперь» – в той же древности – обрели тяжелую кавалерию и, надо полагать, продолжали свою военную эволюцию. И развитие это шло тысячу лет.

В V веке, когда германские варвары положили конец римскому господству над миром, скинув с трона последнего римского императора, в освободившемся от римской тирании мире – по всей Евразии, по данным самой традиционной истории, – здравствовали миллионы мужчин, обученных воинскому искусству. Оставим пока ситуацию в Азии и посмотрим на историю Европы. Предположим, что после завоевания Рима по какой-то причине (из-за эпидемии, например, или из-за глупости германцев) на территории Европы ВСЕ умелые воины умерли. Не осталось ни одного. Забытым оказалось и римское, и греческое военное мастерство. Лишь через несколько столетий, в VIII, а то и в X–XI веке германцы начали создавать военные структуры. Между новоявленными европейскими рыцарями немедленно начались войны, которые были еще не войны, а куртуазные «драки».

Как воевала рыцарская конница того времени? Чтобы сохранить строй к моменту схватки, рыцари подходили к противнику шагом, конница была «покойна и невозмутима, подъезжала не торопясь, как если бы кто-нибудь ехал верхом, посадивши впереди себя на седло невесту», – сообщает один средневековый автор. И, только подъехав совсем близко к врагу, рыцари бросали коней в более быстрый аллюр. Медленное сближение имело еще и тот смысл, что экономились силы лошади для решающего броска и схватки.

«… Рыцари очень любили сражаться, но совсем не хотели умирать – ни за сеньора, ни за святую церковь. Они должны были и хотели только побеждать», – пишет М. Горелик в книге «О Бальмунге, Дюрендале и их хозяевах». С такими намерениями – побеждать – они в конце XI, начале XII века вторглись на азиатские просторы, начав свою крестоносную эпопею. И что же? Они были изумлены невиданной тактикой противника!

С. И. Лучицкая в своей интереснейшей книге[55] пишет:

«Как рассказывают хронисты о мусульманской манере сражаться? Наиболее общие понятия о ней даны в лапидарной формуле Фульхерия Шартрского, описывающего одну из битв у Никеи в 1097 г.: «Их было триста шестьдесят бойцов, т. е. стрелков из лука. У них в обычае сражаться таким оружием. Все они были всадниками»… Именно эти черты портрета воина-мусульманина – лук и стрелы как неотъемлемая часть вооружения, искусная езда верхом – чаще всего бросаются в глаза хронистам. Они кажутся им в высшей степени необычными. Это то различие, на котором они сосредоточивают свое внимание… Хронисты подчеркивают разительное отличие мусульманской манеры сражаться от христианской. Так, Гвиберт Ножанский говорит: «Нашим же по опыту неизвестна была такая живость в верховой езде и такая поразительная ловкость (mira pernicitas) в умении избегать наших натисков и атак, особенно потому, что наши не имели обыкновение (non soleant) пускать стрелы или же сражаться во время бегства».

Похоже, если в Европе военная «рыцарская» эволюция едва началась, то в Азии она не только остановилась, но и пошла вспять; здесь уже позабыли о тяжелой коннице и опять, как когда-то римлян и греков, поражают европейцев своей манерой воевать. Лишь затем, в ходе боевого контакта, стали учиться и те воины, и эти. В Азии снова появилась тяжелая конница, например у Тимура. И рыцари Европы начали осваивать тактические приемы, – например построение «клином». Ведь когда отряд рыцарей медленно, шаг за шагом, приближается к врагу, он становится великолепной мишенью для лучников противника. А если наступать «клином», то впереди можно поставить самых бронированных воинов, спрятав остальных за ними.

«Клин», «кабанья голова», или «свинья», как называли его русские дружинники (любившие, кстати, это построение ничуть не меньше своих западных коллег), пожалуй, самое удобное построение для тяжелой конницы. «Кабанья голова» имела вид колонны, слегка зауженной спереди. Водить конницу в таких колоннах очень выгодно, так как в этом случае лучше всего сохраняется сила ее массированного, таранного удара. Но ведь до такого построения надо было додуматься!

Если бы историки расставили войны разных «эпох» в правильном хронологическом порядке, они увидели бы много интересного. Поскольку им невмоготу отказаться от традиционной схемы Скалигера, мы сделаем это за них, воспользовавшись книгой Дж. Денисона «История конницы», а особенно примечаниями к ней, написанными Г. Бриксом.

Мы дадим здесь цитаты из этой и других книг не в традиционной последовательности, а по «линиям веков» нашей синусоиды. Правда, в большинстве случаев здесь не устанавливаются даты; наше дело – определить направление процесса эволюции. Начнем с линий № 1–3, не забыв напомнить, что греки (византийцы) – в науке, технике и военном деле все же опережали Западную Европу.

Помните, мы говорили о тяжелой коннице парфян? Римские писатели видели в парфянах единственных соперников Рима в главенстве над всем миром. Любой историк знает это, но вот вдруг читаем:

«Около времени Карла Великого (IX век) стало заметно значение тяжеловооруженных всадников на поле сражения».

Впечатление такое, что автор, приступая к истории Средних веков, начисто забывает все, что известно об античности.

Воинская дисциплина была не просто слабым местом рыцарей, пишет М. Горелик, ее у них вообще не было. Рыцарь – индивидуальный боец, привилегированный воин с болезненно острым чувством собственного достоинства. В своем военном деле он равен любому из своего сословия, вплоть до короля, и в бою зависит только сам от себя. Любой приказ для него – урон чести.

И при этом «… рыцари умирали весьма неохотно. Они предпочитали бежать или сдаваться в плен в случае неудачи. В европейских войнах гибло их очень мало – единицы, и лишь в крупнейших битвах, решавших судьбы стран, – несколько сотен», – пишет М. Горелик.

Государственная и церковная администрация пытались привить хоть какой-то порядок, но он достигался только в случае, если в отряде рыцарей был сеньор, главенство которого добровольно признавалось всеми. Воинские уставы и распорядки содержали самые общие положения о дисциплине: не покидать и не ломать строй, стараться, в разумных пределах, обороняться при неудаче, а не сразу бежать, и до победы лагерь противника не грабить.

Более крепкий порядок был в бандах – отрядах рыцарей-наемников, расплодившихся в XII–XIV веках, предлагавших свои услуги кому угодно и грабивших всех подряд в мирное время. Для борьбы с этими бандами впервые в средневековой Европе французскими королями в XIV веке были созданы настоящие маленькие регулярные армии, где воины служили за плату постоянно.

Г. Брикс дает сведения о польско-литовской коннице, но в данном случае не только хронология, но и все, что он описывает, вызывает удивление, если смотреть с точки зрения традиционной истории. Оказывается, в X веке «их военное устройство… было довольно первобытное; оружие и доспехи состояли из луков, закаленных в огне палок (железа еще не знали? – Авт.) и деревянных седел; сабли попадались разве только у гетмана и у высших начальников. Вместо панциря они носили шкуры зубров, оленей, медведей и волков».

О коннице литовцев сообщается дальше, что она была вооружена до XVI столетия отравленными дротикам и мачугами – пулями, прикрепленными к цепи и употреблявшимися для пробития неприятельских лат. Мы думаем, что поляки и литовцы мало отличались от прочих, – если не до XVI столетия, то уж как минимум до XIV.

«Оружие было в первые годы средних веков почти то же, что и прежде: копья, пращи, мечи, луки со стрелами, топоры, палицы и косы; носили панцири или стеганые камзолы, шлемы с проволочными сетками и щиты… позже начали употреблять перчатки, сапоги со шпорами и принесенные крестоносцами из Азии кинжалы…»

У русских, пишет Г. Брикс, собственная национальная конница появилась только в конце X столетия, а потом была значительно усилена по образцу угорской, половецкой и печенежской.

«В X столетии, с введением ленных владений, рыцарство приняло определенную форму, по которой каждый свободный владелец земли, будучи, с одной стороны, ее неограниченным господином, с другой – вассалом более могущественного соседа, становился рыцарем (chevalier) с приобретением копья или палицы, лат и коня… В Средние века во Франции вследствие… тяжелого вооружения, исключавшего всякую возможность пешего боя и даже движения, единственным родом оружия была конница…»

Вот эти-то шевалье и занимались по всей Европе взаимным грабежом и похищением соседей ради выкупа. Уже в конце Х века церковь сделала попытку водворить мир. Сначала на юге Франции прошли провинциальные соборы, желая установить покровительство беззащитным людям – крестьянам, монахам, церковнослужителям. Предусматривалось, что те, кто нападал на них, подлежал отлучению от церкви. Это был так называемый Божий мир.