Читать онлайн «Кто и как изобрел Страну Израиля». Страница 44

С самого момента своего основания англиканская церковь активно способствовала созданию новой общественной атмосферы. Развитие нонконформистских «протестных» религиозных направлений происходило по той же самой схеме. Мятежный пуританизм, возникший как ответ на инструментальное использование королевской властью новой церкви, завоевал множество приверженцев. В момент, когда религиозная напряженность достигла своего пика, он объединился с новыми политическими и социальными силами, совместно осуществившими великую революцию. На протяжении всего этого периода еврейский Ветхий Завет был важнейшим идеологическим маяком, указывавшим путь не только господствующей церкви, но и большинству боровшихся с ней движений[346].

Презрение ко всем без исключения религиозным институтам и авторитетам выковало в пуританской среде безграничную лояльность ветхозаветному тексту, исключавшую любые «непрямые» интерпретации. Преследуемые секты предпочитали оригинальные законы Моисея установлениям официальной церкви. Принятая ими концепция «суровой морали» отдавала предпочтение заповедям пылающего гневом бога перед милосердным и всепрощающим учением Иисуса. Меч Иуды Маккавея представлялся им более практичным инструментом, нежели посох святого Павла. Действительно, уже через несколько поколений древнееврейские имена стали более популярными среди сектантов, чем традиционные христианские, так что, когда со временем их влияние в Англии сошло на нет и им пришлось перебраться в Северную Америку, они всерьез считали себя верными солдатами завоевателя Иисуса Навина, которым предстоит унаследовать земли нового Ханаана. Известно, что Оливер Кромвель также усматривал в себе ветхозаветного героя. Войска Кромвеля, уходя в бой, хором распевали псалмы; нередко будущий лорд-протектор избирал для них боевые стратегии, сходные с описанными в Библии. Англия превратилась, таким образом, в древнюю Иудею, а ее северная соседка, Шотландия, стала древним Израилем. Настоящее воспринималось в значительной мере как генеральная репетиция библейского прошлого, готовящая почву для будущего избавления.

Эта древнееврейская мода привела к размышлениям о возможном возрождении библейской земли. Кто более всего достоин возродить страну, находящуюся под властью неверных мусульман? Ответ нашелся быстро: евреи. Во время революции двое английских баптистов, Иоанна Картрайт и ее сын Эвенэзер Картрайт, жившие в изгнании в Голландии, обратились к новому правительству со следующей [своеобразно сформулированной] просьбой:

«Пусть нация Англии, вместе с жителями Нидерландов, станет первой и наиболее готовой перевезти сынов и дочерей Израиля на своих кораблях в Страну, обещанную их праотцам, Аврааму, Исааку и Яакову, в вечное Наследие»[347].

Естественно провести прямую линию от обращения Катрайтов к лорду Палмерстону, министру иностранных дел Англии в 40-х годах XIX века, и далее — к знаменитому письму лорда Бальфура лорду Ротшильду от 1917 года. Эта линия была важнейшей артерией, постоянно пульсировавшей в английской, позднее — британской политической культуре. Если бы не специфическая британская артерия, «транспортировавшая» (вместо крови) весьма специфические идеологические явления, государство Израиль едва ли возникло бы даже в XX веке.

Как уже говорилось, относительно ранее зарождение протонациональных настроений в Англии, равно как и ранний разрыв между английской монархией и папством, несут значительную долю ответственности за многозначительный симбиоз между еврейским Ветхим Заветом и механизмом становления современных политических идентичностей в этой стране. Не случайно первая «сионистская» идея зародилась не среди евреев, проживавших в основном вдоль условной границы, отделявшей Центральную Европу от Восточной, как это произошло тремястами годами позже, а именно в религиозно-революционной атмосфере Британских островов[348].

Пуритане начали читать Ветхий Завет как историческую хронику задолго до того, как эта мысль пришла в голову еврейским сионистам. Верующие, жаждавшие спасения, тесно связывали его с возрождением Израиля в своей стране. Эта связь возникла не из-за их особенной заботы о страдающих евреях, но в основном из-за пророчества, гласившего, что полное христианское избавление человечества наступит лишь после того, как сыны Израиля вернутся в Сион. В ходе этой долгосрочной пакетной сделки евреи непременно должны будут креститься; лишь затем мир удостоится нового пришествия Иисуса[349].

Эта эсхатологическая концепция прочно утвердилась среди различных протестантских конфессий; она жива и в XXI веке. В самый момент написания этих страниц в Соединенных Штатах многочисленные евангелистские группы страстно поддерживают «обширный и сильный Израиль», глубоко убежденные в том, что их политика приближает универсальную власть Иисуса во всем мире (евреям, которые не примут христианство — таких, судя по всему, будет немало, — придется дорого за это заплатить: они исчезнут с лица земли и, разумеется, окажутся в аду).

На интересующем нас промежуточном этапе, в XVII веке, многие из пуритан решили, что, чтобы приблизить избавление, имеет смысл позволить евреям вернуться в Англию, откуда они были изгнаны более чем тремя веками раньше. С точки зрения этих пуритан, расселение евреев по всему свету является необходимым условием, предваряющим их более позднее сосредоточение в стране Сиона. В самом деле, все это давным-давно предсказано в книге «Второзакония»: «И рассеет тебя господь по всем народам от края земли до края земли, и будешь там служить другим богам…» (Второзаконие 28: 64). Следовательно, нежелание английской короны разрешить сынам Израиля селиться на западной оконечности Европы является фактором, задерживающим спасение. Поэтому, когда самые различные высокопоставленные лица начали обращаться к Кромвелю с просьбой разрешить евреям вернуться в Англию, он быстро ответил согласием и даже навязал парламенту это историческое решение.

Столь существенные перемены в отношении к евреям не были совершенно чужды практическим интересам Англии. Так же как у лорда Бальфура двумястами пятьюдесятью годами позже, у Кромвеля религиозные соображения изрядно перемешивались с проблемами международной торговли. Судя по всему, он разрешил евреям возвратиться на Британские острова не только по идеологическим мотивам, но и по причинам экономическим и торговым[350]. Нестабильность, ставшая уделом Англии в тревожный период революции, временно ослабила внешнюю торговлю молодой империи. Наиболее трудной была конкуренция с быстро развивавшейся Голландией, захватывавшей все новые рынки, прежде всего в Леванте. Евреи-предприниматели были одним из самых динамичных «элементов» голландской экономики. Немалая их часть происходила от перебравшихся из Испании и Португалии «анусим»[351], имевших большой опыт международной торговли. Интересы Англии требовали перетянуть к себе (и вписать в свои коммерческие интересы) этот ценный «человеческий материал». Действительно, прибытие в Англию коммерсантов Моисеевой веры заметно подтолкнуло экономику страны, хотя и на несколько более позднем этапе. Впрочем, ревностные пуритане также всегда были искусными ремесленниками и торговцами. В недалеком будущем, они вместе с другими протестантами сумеют эффективно освоить обширные области целого континента, разумеется, предварительно очистив его от туземных жителей[352].

В то время как пуритане в конце славной революционной поры стали перебираться на Запад, оставшееся на старом месте английское королевство начало проявлять все больший интерес к торговым путям на Восток. Быть может, вернее было бы сказать — «английские коммерсанты», поскольку они в своем неустанном стремлении наладить торговлю в регионах, куда нога английского коммерсанта ранее не ступала, на всех этапах опережали действия английских политиков. Их главной целью был полуостров Индостан, однако дорога туда проходила через Ближний Восток, иными словами, через территорию Оттоманской империи.

Уже в 1581 году Левантийская компания (Levant Company)[353] получила от королевы Елизаветы I монопольное право на торговлю с Турцией, которой правил султан Мурад III (1546–1595). Выдача этой концессии стала первым шагом на долгом и извилистом пути, в конце которого Британия завладела Индией, проникла в Китайскую империю и, в момент наивысшего расцвета империализма, унаследовала — после распада в 1918 году Оттоманской империи — принадлежавшие ей обширные территории Ближнего Востока. В период между концом XVI и первыми десятилетиями XX века Англия создала огромную империю, над которой, как известно, «никогда не заходило солнце». Как ни странно, вера в особые метафизические качества Святой земли в этой империи никогда не умирала.