Читать онлайн «Евреи, Бог и история». Страница 47

Словно бы поддавшись собственным доводам, ха-Леви тоже направляется в Иерусалим, чтобы соединить свою душу с Богом, а судьбу – с народом. Историки прослеживают его путь до Дамаска, затем следы его теряются.

Не символизирует ли жизнь Иехуды ха-Леви судьбу евреев в исламском мире вообще? Подобно ему, они воспитывались на Талмуде. Подобно ему, они приобретали славу и богатство в современных сферах деятельности, предавались радостям жизни и поддавались соблазну рационализма. Подобно ему, они отказывались затем от рационализма ради веры и возвращались к Торе. Но достиг ли ха-Леви Иерусалима, этой твердыни еврейского духа, святилища, где незримо пребывал Господь? Суждено ли было евреям достичь Иерусалима или, как Иехуда ха-Леви, исчезнуть бесследно?

Призыв Иехуды ха-Леви к новому «общественному договору» евреев с Богом нашел отклик в душе еврейского народа. Он превратился в мощный фактор выживания. Так родилась новая идея: свою святую миссию евреи могут осуществить, только вернувшись в Иерусалим. Новое понимание еврейской истории в свою очередь изменило и саму эту историю.

К тому же мусульманскому периоду еврейской истории относится возникновение в еврействе религиозного раскола. Он весьма походил на раскол между католицизмом и протестантством и едва не разрушил все здание иудаизма. Талмудическая мудрость, греческий рационализм и мусульманская терпимость, соединившись воедино, вызвали к жизни еврейскую литературу и расцвет самого еврейства. Но они не принесли ему духовной гармонии. В VIII в. в еврействе возникла ересь, известная под названием караимского восстания против раввинов. Ее не удавалось подавить вплоть до XV в. Караимское восстание настолько напоминало бунт протестантов в XVI в. против католиков, что во времена Реформации католики часто называли протестантов караимами.

Сожжение Гуса (1415) и Савонаролы (1498) предвозвестило появление вождя Реформации – Мартина Лютера. Точно так же мученическая смерть двух еврейских лжемессий (710 и 740) предвозвестила появление вождя караимов Анана бен Давида. Но хотя истоки протестантства и караимства были одинаковы, развитие этих ересей пошло по разному пути. В христианстве контрреформация наступила слишком поздно. Она не сумела предотвратить окончательного раскола. Еврейские раввины действовали решительно. Они не дали расколу совершиться. Они перехватили все разумные доводы караимства, реформировали в иудаизме все то, что караимы подвергали критике, и тем самым лишили ересь ее фундамента. Затем этот свой реформированный иудаизм они предъявили широкой публике, с невинным видом вопрошая: «А из-за чего, собственно, весь сыр-бор?» Тем не менее понадобилось около семи столетий, прежде чем караимский бунт сам собой окончательно выдохся и перестал угрожать традиционному иудаизму.

Подобно многим другим еврейским идеям, караимство тоже зародилось в Вавилоне. Оно началось как бунт сельского еврейства против городского. Жизнь евреев в далеких селах и деревушках мусульманской империи мало чем отличалась от их жизни в предшествующие века. Деревенское население поэтому не нуждалось в сложных талмудических законах. Эти законы были необходимы для городских жителей. Для сельских евреев талмудизм был просто хитросплетением городских раввинов, предназначенным отгородить простой народ от Торы. В крестьянстве жило стремление вернуться к простоте Моисеева Пятикнижия, к прямому значению «Слова», минуя его разветвленные интерпретации. Само слово «караимизм» происходит от «кара» на иврите – производного от глагола «читать», имеется в виду «читать Библию». Таким образом, караимизм – это не что иное, как «библеизм» – в противоположность «раввинизму».

Зарождение караимства трудно проследить из-за недостатка фактов и ядовитых искажений того немногого, что имеется. Судя по всему, еще до появления первого апостола караимства на исторической сцене побывало несколько «претендентов в мессии», иными словами, людей, безуспешно объявлявших себя посланцами Бога. Первый из них, действовавший около 700 г. и оставшийся безымянным, явно поддался дурному совету, из чьих бы уст – Божественных или человеческих – он ни исходил. Он провозгласил себя не только еврейским, но и мусульманским пророком. Он утверждал, что пришел освободить евреев от Талмуда, а магометан – от Корана. Арабы и евреи, естественно, выступили заодно: арабы его схватили, потом и арабы, и евреи признали его виновным в распространении ереси, а затем спаренный религиозный суд приговорил его к смерти. Так погиб еврейский Ян Гус.

Спустя тридцать лет снова в Персии на сцене появился второй «мессия». То был скромный портной по имени Абу-Иса, одаренный красноречием оратора и талантом полководца. Абу-Иса отверг Талмуд, объявил низложенным раввинат и призвал евреев под свои знамена. Прежде чем кто-либо успел понять, что происходит, десятитысячная армия еврейских повстанцев уже провозгласила его пророком и мессией. Удача лишила его здравого смысла. Поверив, что с ним Бог, он объявил войну сразу и персам, и арабам. То был конец еврейского Савонаролы. Он умер, до последнего вздоха клянясь в верности иудаизму.

То, на чем споткнулись его предшественники, удалось преодолеть Анану бен Давиду (740–800), этому еврейскому Лютеру. Анан бен Давид нарушил традицию. Все прежние религиозные реформаторы происходили из бедных семей. Он же был отпрыском знатного и богатого рода потомков царя Давида и законным наследником «трона» еврейских гаонов. Существуют две версии его биографии. Поскольку между ними нет ничего общего, кроме самого имени Анана, историку предоставляется счастливый случай изложить обе. Пусть читатель сам решит, что правда, а что ложь. Эта задача столь же трудна, как для мусульманина выбрать одну из двух характеристик Лютера – католическую или протестантскую.

Версия раввинов такова: опасаясь, что блестящий ум Анана склонен к ереси, раввины назначили гаоном его тупого младшего брата. В отместку Анан решил вызвать раскол в доселе единых рядах иудеев, провозгласив свою собственную ересь, полностью оправдав опасения раввинов. Арестованный и отданный на суд халифа, Анан был приговорен к смертной казни. В тюрьме он встретился с мусульманским еретиком, которого ждала аналогичная участь за проповедование взглядов, не совместимых с учением ислама. Тот дал ему мудрый совет. «Уж несомненно, – сказал мусульманин, – в иудаизме можно отыскать разноречивые суждения. Поступи так: подкупи визиря, попроси аудиенции у халифа, пади ему в ноги и спроси, назначил ли он твоего брата главой одной религии или двух. Халиф ответит, что одной. Тогда скажи: «Но мой брат и я – мы придерживаемся разных вер» – и постарайся доказать, что твоя религия отличается от религии твоего брата».

Вслед за этим Анану явился пророк Элияху и приказал ему отречься от Талмуда и вернуть народ к Торе. План мусульманина удался. Халиф освободил Анана, и тот стал основоположником нового учения – караимизма.

«Ничего подобного!» – восклицают апологеты караимизма. Анан был самым блестящим из еврейских ученых. Он был набожным и скромным человеком, всей душой преданным Господу и ненавидевшим зло. Праведные Израиля избрали его гаоном. Его намерением было возвратить Торе ее былую славу и величие. Раввины боялись этого благочестивого праведника, который гораздо охотнее цитировал Тору, чем ее талмудические толкования. Поэтому они сговорились и выдали его халифу. Они просили приговорить Анана к смерти за якобы провозглашаемую им ересь. Халиф, на которого благородство Анана произвело большое впечатление, интуитивно угадал в нем Мессию и освободил его. Анан, поняв, что раввины не хотят его слушать и что их сердца ожесточились против него, отрекся от трона гаонов. Он выпросил у халифа позволения отправиться в Святую землю, чтобы там проповедовать первичность Торы.

Читатель, несомненно, заметит, что эти две версии удивительно схожи с тем, что говорилось в прошлом о Иисусе. Позже то же самое говорилось о Лютере. Что же породило новую секту – отчаяние или откровение? Этого мы не знаем. Каково бы ни было его происхождение, караимство в течение двух столетий проникло во все слои еврейского общества.

Подобно учению Иисуса, учение Анана – до того, как стало достоянием апостолов, превративших его в догму, – было удивительно простым. Апостолы приписали Анану мессианское утверждение, будто царство Божие, предсказанное в Торе, уже не за горами. Между тем главное в караимстве состоит в действительности в том, что оно отбрасывает почти все, сказанное в Талмуде. Точно так же ранние христиане отвергали почти все, чему учили фарисеи. Караимы отвергли многие законы Талмуда, касающиеся пищи. Они отменили употребление филактериев, отказались от врачевания и врачей, поскольку в Торе сказано: «Я Господь исцеляющий».