Читать онлайн «Загадка Кирова.Убийство, развязавшее сталинский террор». Страница 20

Один из ключевых аспектов сталинской версии убийства Кирова в хрущевские времена претерпел существенные изменения. Так, теперь вообще не упоминались Ленинградский и Московский центры; пропали и всевозможные инсинуации на тему участия в убийстве Зиновьева или его сторонников.

Поворотным пунктом стал ХХП съезд партии в 1961 г., где открыто прозвучала критика Сталина. Еще в 1960 г. официальная «История партии» описывала это убийство следующим образом:

«Задержанный на месте преступления убийца был проникнут чувством вражды и ненависти к руководящим деятелям партии... был озлобленным отщепенцем, общался с некоторыми бывшими участниками зиновьевской антипартийной группы. Он состоял в рядах партии, имел на руках партийный билет и, прикрываясь им, совершил злодейское преступление»[207].

Однако в следующем издании данной книги, через два года, этот же абзац выглядел так:

«Задержанный на месте преступления убийца был проникнут чувством вражды и ненависти к партии и ее руководящим деятелям... Озлобленный отщепенец, исключавшийся ранее из партии, прикрываясь партийным билетом, совершил злодейское преступление. Это было заранее продуманное преступление, обстоятельства которого, как сообщил Н. С. Хрущев на XXII съезде КПСС, еще выясняются»[208].

В 1962 г. в следующем издании «Истории партии» также говорилось, что убийство Кирова использовалось Сталиным как повод для репрессий в отношении всех, кто ему не нравился[209]. Аналогичная формулировка присутствовала и в официальной «Истории СССР», изданной в 1964 г.: Сталин использовал данное убийство в качестве предлога для репрессий против партийных кадров[210]. В «Истории партии» (1962 г. издания) о существовании оппозиции на XVII съезде партии упоминалось следующим образом: Многие делегаты съезда, прежде всего те из них, кто был знаком с завещанием В. И. Ленина, считали, что наступило время переместить Сталина с поста генсека на другую работу»[211].

Во время подготовки к изданию 9-го тома «Истории Советского Союза» в 1964 г. проект соответствующего текста был разослан на отзыв ученым-историкам Отделения истории Академии Наук СССР. В этом тексте описывались московские показательные процессы, а также сопутствующие им обстоятельства, из них следовало, что законность во время проведения процессов была серьезно нарушена. Подобный текст в значительной степени умалял ценность показаний по убийству Кирова, сделанных в ходе этих процессов. Однако данный текст никогда не был опубликован.

После отставки Хрущева в том же году политический климат в Советском Союзе значительно изменился. Критика сталинского периода поутихла, а непростые вопросы по истории сталинского времени в период правления Брежнева были задвинуты в дальний ящик. Так, в издании «Истории Советского Союза» 1971 г. имя Сталина в связи с убийством Кирова вообще не упоминается. Никаких намеков на заговор с целью убийства Кирова больше не делалось, на первый план выдвигались личные мотивы преступления Николаева. В издании «Истории партии» говорилось, что это убийство «было актом политического террора», а убийца «ненавидел партию и ее руководителей». В различных изданиях «Истории партии» в период правления Брежнева имя Сталина в связи с убийством Кирова также никогда не упоминалось[212].

После завершения работы комиссии Пельше прошло двадцать лет, когда дело Кирова в Советском Союзе было снова поднято, т. к. во времена горбачевской перестройки «белые пятна» в истории Советского Союза снова начали занимать внимание общественности. Поэтому в сентябре 1987 г. при Политбюро была создана новая комиссия «для дополнительного расследования материалов, связанных с репрессиями 1930-х, 1940-х и начала 1950-х годов». В первый год ее деятельности комиссию возглавлял М. С. Соломенцев, однако в октябре 1988 г. председателем этой комиссии был назначен член Политбюро, один из ближайших соратников Горбачева Александр Яковлев[213]. Одним из дел, которые рассматривала комиссия Яковлева, было убийство Кирова. В одном из ее отчетов от 14 июня 1990 г. говорилось следующее: «Всесторонний и глубокий анализ всех документов и материалов дает основание к выводу — террористический акт в отношении С. М. Кирова 1 декабря 1934 года был подготовлен и осуществлен одним Николаевым»[214]. В пояснении, составленном Председателем Военной Коллегии Верховного Суда СССР Н. Петуховым и его коллегой В. Хомчиком, было дано заключение, что «в настоящее время не установлено каких-либо объективных данных, которые бы свидетельствовали, что в организации и совершении 1 декабря 1934 года убийства Кирова участвовали или были к этому причастны иные, кроме Николаева, лица или организации»[215]. Это и было последнее официальное заключение по делу Кирова перед развалом Советского Союза в конце 1991 г. Есть основания полагать, что Яковлев, председатель данной комиссии по расследованию, был не очень доволен этим заключением. По его мнению, это расследование выполнялось на недостаточно широкой документальной базе и заранее предполагало, что Сталин был замешан в убийстве Кирова[216].

Таким образом, мы видим, что убийство Кирова было в высшей степени политизированным делом не только во времена Сталина, но также и при Хрущеве, Брежневе и Горбачеве. Критики Сталина — Хрущев, Горбачев и их ближайшие сторонники — искали подтверждения того, что в это убийство был замешан Сталин. Это было частью их усилий, направленных на упрочение собственных позиций во власти, а также спасение «лица» советского социализма. Вина за совершенные Сталиным преступления возлагалась только на него самого и царивший культ личности, а не на социализм. Противники Хрущева рассматривали такие усилия как стремление дискредитировать их деятельность во времена Сталина и, по возможности, поддерживали сталинскую версию убийства Кирова. После падения Хрущева в 1964 г., во времена правления Брежнева, самым безопасным было признано «забыть» об этом деле, как и о других «белых пятнах» в истории Советского Союза.

Материалы работы всех вышеупомянутых комиссий являются самыми важными источниками информации по делу Кирова. Ни одна из этих комиссий так и не представила окончательного отчета, т. к. это не отвечало политическим целям членов комиссий. Но недавно исследователям стали доступны материалы той огромной работы, которую проделали эти комиссий. Расшифровки стенограмм и документы, а также рассмотренные ими материалы публиковались в российских газетах и журналах историками, получившими доступ к отдельным частям архивных документов. Некоторые из них были переведены и опубликованы за границей. Также общественности был открыт доступ к архивным материалам по Ежову и другим важным фигурантам из его ведомства. Кроме того, недавно были опубликованы и некоторые промежуточные отчеты этих комиссий. Данная книга написана на основе этих материалов и сведений из других источников.

Сразу после убийства появилось множество слухов и толков, которые циркулировали среди членов партии, простых граждан, дипломатического корпуса в Москве и за границей. Реакция простых граждан на это убийство хорошо задокументирована: сразу после убийства в Ленинграде были получены сотни агентурных данных об отношении народа к этому преступлению. Данные материалы изучала историк Сара Дэвис, и представленные далее материалы частично основаны на ее находках[217].

Как мы уже видели, первоначальные отчеты об убийстве, опубликованные в прессе 2 декабря, были очень краткими. Об убийце из сообщений прессы было известно лишь то, что им руководили «враги рабочего класса», что он арестован, что его личность надлежащим образом установлена. Многочисленные слухи возникли из-за отсутствия каких-либо данных. Одни говорили, что Киров совершил самоубийство. Другие утверждали, что он еще жив: кто-то якобы видел, как 2 декабря он покинул больницу и направился в Смольный. Поэтому многие люди приходили туда, чтобы хотя бы мельком увидеть его.

Появились истории о других лицах, которых уже якобы нет в живых, в т. ч. и о заместителе Кирова Чудове. Он, как говорили, был убит или совершил самоубийство. Кроме того, якобы имели место покушения и на других политических руководителей, особенно много историй было про Кагановича. Упорно циркулировали слухи о смерти знаменитого писателя Максима Горького.

Ходили также толки и пересуды о том, кем является убийца Кирова, особенно людей интересовал вопрос, был ли он членом партии. После того как 3 декабря появилось сообщение о личности убийцы (но без упоминания о том, что Николаев является членом партии), подобные толки не прекратились. По слухам, начальник Ленинградского управления НКВД Медведь запрещал работникам Смольного сообщать кому-нибудь любую информацию об убийце, в т. ч. «учреждениям и корреспондентам, особенно корреспондентам иностранных газет»[218].