Читать онлайн «Отечественные автоматы (записки испытателя-оружейника)». Страница 35

Свою трудовую деятельность инженер-полковник Лютый закончил на преподавательской работе в военных и гражданских высших учебных заведениях по модным в то время дисциплинам, являвшимся теоретической основой новой военной техники.

Генерал-майор Бульба и на новом полигоне, где принял группу испытателей из расформированного оружейного, любил обходить свои испытательные точки пешком, не расставаясь, по унаследованной от прежнего полигона привычке, с тросточкой — лозинкой. Приближаясь к одному из испытательных рубежей, издали заметил, что с него стал уходить офицер и скрылся за рядом стоящим строением. Поскольку на огневой позиции никого больше не было, генерал направился туда, куда ушел офицер. Обойдя вокруг служебного здания и, никого не увидев, он повернулся в обратную сторону. И вдруг — лицом к лицу:

— Что же ты, батенька мой, от генерала убегаешь, — бросил он со спокойным укором опешившему от неожиданности офицеру.

— Никак нет, товарищ генерал, я вас догонял!

Генерал засмеялся, видимо удивленный проявленной офицером находчивостью, махнул рукой и направился дальше по своему маршруту.

Две снайперские винтовки, подошедшие к финишному решающему рубежу с практически одинаковым состоянием по конструктивной отработке, начальник полигона, питавший особую страсть пострелять из данного типа оружия еще по прежнему полигону, решил сам проверить новые винтовки в работе.

Первый образец — винтовка Драгунова — по удобству стрельбы прошел у него без замечаний. Неплохие были и результаты стрельбы на мишенях. После отстрела винтовки Константинова генерал сразу отдал ее испытателю и, приложив руку ладонью к правой щеке, резко произнес: «Не пойдет!»

Особенностью винтовки конструкции А.С. Константинова был спрямленный приклад, являвшийся продолжением штампованной из листовой стали ствольной коробки. По замыслу конструктора, спрямление приклада должно было обеспечить повышение меткости стрельбы по сравнению с деревянным прикладом классической изогнутой формы. Стреляющий из этой винтовки чувствовал щекой движение частей и их удары в конце отката, что и вызывало болевые ощущения у стрелка. Это хорошо почувствовал и генерал. Конструктору пришлось переделать свой образец по ствольной коробке и прикладу, что потребовало и других коренных изменений с перекомпоновкой всей конструктивной схемы винтовки, а следовательно, и больших затрат времени на доведение образца до законченного вида. Фактически работа начиналась сначала. Переконструированная винтовка Константинова при заключительных повторных полигонных испытаниях, естественно, показала худшие результаты, чем до переделки, уступив образцу Драгунова и по главной характеристике — меткости стрельбы. Это и облегчило выбор лучшего образца. Для принятия на вооружение полигоном была рекомендована самозарядная снайперская винтовка конструкции Е.Ф. Драгунова.

Членами комиссии, принимавшей окончательное решение, высказывалось мнение, что при дальнейшей доработке винтовка Константинова по своим характеристикам может только сравняться с образцом Драгунова. Получение же существенного превосходства маловероятно.

Система Драгунова впоследствии была принята на вооружение под наименованием: «7,62-мм снайперская винтовка конструкции Драгунова (СВД)».

Евгений Федорович Драгунов (1919–1991) после принятия его образца на вооружение положительно отзывался и о вкладе А.С. Константинова в отработку снайперской винтовки. «Александр Семенович, — отмечал Драгунов после заседания комиссии, где выступал и Константинов, — единственный раз нарушил наш уговор: критиковать образец „соперника“ только в глаза автору, но не прилюдно и тем более за глаза. А в целом мы честно соревновались на конкурсе и наши взаимоотношения были весьма дружественными, мы даже помогали друг другу чем могли».

Эта помощь, например, выражалась и в том, что на Ижевском заводе под наблюдением Драгунова для Константинова, по его личной просьбе, изготовлялись такие же по качеству стволы, как и для собственной винтовки. Константинов оказывал помощь Драгунову в отработке надежно работающего магазина. Проблема эта решалась непросто, так как патрон имел выступающую закраину на гильзе.

Это показательный пример коллективного творческого взаимодействия конструкторов при создании нового образца оружия, даже если они соревнуются между собою, выступая в одном конкурсе.

Уход с оружейного полигона И. И. Бульбы, а вслед за ним и его первого заместителя Н. С. Охотникова болезненно отразился на жизни этой организации. В начале 50-х годов обозначился и некоторый спад в ее научно-технической деятельности, на что было обращено внимание и высшего руководства. Вопрос этот стал предметом обсуждения на партийном активе полигона, в котором принимал участие и руководитель Главного управления. Положение дел стало выправляться и работа полигона постепенно входить в нормальное русло с приходом на должность ее технического руководителя П. В. Панкратова, бывшего воспитанника «школы Охотникова», который к этому времени успел закончить обучение в аспирантуре научно-исследовательского института и защитить кандидатскую диссертацию.

Назначение его на должность первого заместителя начальника полигона произошло по рекомендации заместителя начальника Главного управления по опытно-конструкторским и научно-исследовательским работам А.А. Григорьева — также бывшего работника полигона. Павел Васильевич Панкратов исполнял должность первого зама вплоть до расформирования полигона, неожиданно состоявшегося в конце 1960 года.

Это было трагическое событие в жизни данной организации с многолетним опытом работы, сформировавшейся в течение десятилетий как высокоавторитетное специализированное военно-техническое учреждение армии по оружейной отрасли. За период своего существования полигон воспитал большую армию высокоэрудированных специалистов-оружейников, накопивших обширные знания технических проблем, связанных с отработкой различных видов вооружений.

Угроза расформирования стала нависать над полигоном во второй половине 50-х годов. С каждым годом усиливались разговоры о том, что в будущей войне все будет решать новый вид оружия — ракетно-ядерное, а стрелковое является уже бесперспективным и ему будет отведена второстепенная роль, что эра стрелкового оружия закончила свою жизнь и теперь все усилия должны быть направлены на развитие появившегося в армиях больших держав оружия нового типа.

Практическим проявлением такой технической политики по отношению к оружейному полигону явилось все большее просачивание на его испытательные поля заречной конструкторской организации Б.И. Шавырина, занимавшейся опытными разработками нового направления. Руководители этой организации не очень скрывали свои намерения стать единоличными хозяевами этой территории. О чем-то говорили и участившиеся наезды их гостей, приезжавших издалека на охотничьи угодья Луховицкого леса, входившие в техническую зону полигона.

Но полигон продолжал жить и работать в прежнем режиме и рабочем ритме, имея достаточно плотную загрузку, связанную с отработкой новых образцов вооружения, в том числе и стрелкового. Никто на нем и подумать не мог, что судьба этой организации в скором времени может круто измениться. Что все созданное и накопленное в течение десятилетий может оказаться никому не нужным и пойти на слом. Что большая армия специалистов-оружейников окажется не у дел и вынуждена будет искать работу в других местах по своей профессии или заботиться о приобретении новой.

Судя по плотной занятости оружейными делами и наличию реальных перспектив по дальнейшему развитию стрелковой техники, никто из оружейников разговорам о бесперспективности стрелкового оружия не придавал сколько-нибудь серьезного значения. Угроза расформирования полигона его личному составу казалась не реальной.

В то время многое в спешном порядке уничтожалось, отправлялось в металлолом, расформировывалось. Оружейный полигон от этого тоже не был застрахован.

В конце 50-х годов на этом полигоне стали испытываться совершенно новые изделия, которые в политических договорных соглашениях глав великих держав 80-х годов стали именоваться изделиями «средней и меньшей дальности». Наполовину было занято испытаниями этих изделий 3-е «направление» полигона.

Периодически низко над лесом с приглушенным шумом поднимались в воздух тупорылые объекты и опускались на землю где-то далеко в конце лесной просеки, волоча за собою целый шлейф тонких паутинных проводов. В них запутывались грибники и ягодники, пересекающие просеку в выходные дни и в другое разрешенное для выхода в лес время.