Читать онлайн «Патриотизм и военно-патриотические традиции России». Страница 18

Тем самым в эпоху просвещенного абсолютизма российская империя вступала после периода дворцовых переворотов, когда патриотизм наиболее политически активного слоя российского общества преимущественно сводился к противостоянию и борьбе с космополитической верхушкой и мог в любое время обернуться теми же потрясениями для верховной власти, что и прежде, тем более, что последняя была также иностранного происхождения. Поэтому незамедлительно требовалось изменить вектор российского патриотизма и превратить его в силу способную обеспечить единство социума. Многие политические преобразования в этот исторический период могут быть правильно поняты и истолкованы именно в контексте решения этой задачи.

Прежде всего это относится к наиболее крупным и радикальным реформам в отношении политических и экономических прав и свобод дворянства. Впервые в российской империи появилось свободное сословие, социальное положение и привилегии которого были законодательно закреплены в манифестах 1762 и 1785 гг. Дворянство освобождалось от обязательной военной и гражданской службы, сохраняло в своей собственности, некогда пожалованные земли вместе с прикрепленным к ним крестьянством; наделялось правом приобретать и умножать свою собственность; освобождалось от телесных наказаний и обретало возможности для создания собственных корпоративных организаций – дворянских собраний. Благодаря этим преобразованиям политическая лояльность дворянства новой верховной власти была в основном обеспечена.

Но если противоречие между верховной властью и дворянством было разрешено, то основное противоречие между абсолютным большинством общества – крепостным крестьянством и его хозяином – дворянством и поддерживающим его самодержавием резко обострилось. Освобождение дворянства от обязательной службы, но с сохранением и расширением его привилегий, превращало его в сознании и психологии крепостного крестьянства в паразитический слой и вполне обоснованно в исторической литературе указывается на причинно-следственную связь между пожалованием «всему российскому благородному дворянству вольности и свободы» и возникновением крестьянской войны под предводительством Е. Пугачева. Здесь нужно вновь вернуться к проблеме установления сходства и различия между государственным и дворянским патриотизмом. Это необходимо потому, что эпоха просвещенного абсолютизма в немалой степени отмечена расширением и ужесточением крепостного права, а т.ж. удовлетворением интересов и все более возрастающих запросов дворянства, что дает известные основания для отождествления государственного и дворянского патриотизма.

Однако следует отметить, что различия между ними все же существовали. Это особенно видно из острых дискуссий, развернувшихся в Комиссии по выработке нового уложения, созданной по инициативе Екатерины II. В состав Комиссии входили представители всех свободных сословий, в том числе государственные крестьяне и некоренные жители России. Каждый депутат имел письменный наказ от своих избирателей, с которым он выступал перед членами Комиссии. Екатерина II разработала свой проект Наказа, который должен был служить инструкцией для работы кодификационной комиссии и в то же время носил рекомендательный характер. В Наказе российской императрицы содержался анализ различных форм крестьянской зависимости, известных в Европе, и делался вывод о том, что феодализм в российском варианте, когда крестьянин прикреплен к земле и одновременно является собственностью своего хозяина, есть «великое злоупотребление»148. Само собой разумеется, что в печатный вариант Наказа этого положения не оказалось, поскольку оно входило в непримиримое противоречие с интересами дворянства и ставило вопрос о необходимости ликвидации крепостничества.

В это же время подводились итоги конкурса при Вольном экономическом обществе на лучшее сочинение, отвечавшее на вопрос «неизвестной особы»: «В чем состоит собственность земледельца, в земле ли его, которую он обрабатывает, или в движимости, и какое он право на то или другое для пользы общенародной иметь может?» Победил экономический трактат члена Дижонской академии Беарде де Лабей, который утверждал, что крестьянин должен быть свободен и обладать правом собственности на землю, но освобождать крестьян необходимо постепенно149.

Эти обсуждения показывают, что самодержавная власть не могла не задумываться о будущем страны, в которой значительная часть населения была полностью лишена элементарных прав и свобод. Что же касается отсутствия практических шагов в решении этой проблемы, то это прямо указывает на зависимость верховной власти от наиболее политически активного слоя российского общества – дворянства. Но разница в видении блага отечества между ними очевидна.

Наказы и дебаты в кодификационной комиссии неожиданно поставили под сомнение существование такого явления как «дворянский патриотизм». Стремление к превращению дворянства в закрытое корпоративное сословие привело определенную его часть, состоящую из представителей наиболее знатного и потомственного дворянства, к попытке пересмотра принципов «Табеля о рангах», который открывал возможности для вхождения в это сословие представителей народных низов на основе заслуги или выслуги. Эта часть депутатов выдвигала на первый план наследственное право в достижении дворянского статуса и, лишь в качестве исключения, допускала пожалование в дворянское сословие только по милости самого монарха, исключая это право за командующим армией и административными учреждениями. Эти попытки встретили решительный и аргументированный отпор со стороны нового дворянства. Так, депутат Днепровского пикинерного полка Я.П. Козельский справедливо подчеркивал: «Если же, как некоторые того желают, умножится одно только старинное дворянство и пренебреженно будет вновь пожалованное, то, по мнению моему, это послужит в подрыв государственной службе, ибо прочие, недворянские сословия, не видя себе равного с дворянами за службу возмездия, будут служить принужденно, без всякой ревности и любви к отечеству. Не имея в виду заслужить в своем же отечестве отличного достоинства, они сделаются как бы не сынами отечества. О воспитании же своем, о науках и о добродетелях не будут иметь повода прилагать какое- либо старание»150.

Нельзя не отметить, что в этих положениях в развернутом виде представлена идеология патриотизма. Причем, несмотря на остроту дебатов и импровизационный характер выступлений, выдвигаемые тезисы носили логически обоснованный и доказательный характер. Они также свидетельствуют, что пожалованное дворянство, имеющее реальные заслуги перед отечеством, идентифицирует свою деятельность на военном или гражданском поприще с явлением патриотизма.

Несмотря на достаточно глубокие расхождения в понимании источников и практики производства в дворянство, это сословие по большинству обсуждаемых проблем выступало единой политической силой. Разумеется, в основе этого находилась общность классовых интересов не только в краткосрочном, но и в долгосрочном плане. Поэтому явление дворянского патриотизма имело под собой реальные основания.

Более того, дворянство в эпоху просвещенного абсолютизма выступало ведущей патриотической силой общества, хотя казалось бы, освобождение этого сословия от обязательной государственной службы автоматически превращало его в паразитический слой. Все дело в том, что воспользовались этим правом лишь незначительная часть дворянства. Причины этому были разного свойства.

Прежде всего, изменилось понимание и трактовка гражданского и патриотического долга. Если в предшествующий исторический период патриотизм как мотив и стимул в прохождении гражданской и военной службы полностью сливались с обязанностями, возложенными на дворянство верховной властью, то в эпоху просвещенного абсолютизма служение государству и отечеству превратилось в моральное требование и нравственный принцип. Если дворянин претендовал занять высокое общественное положение и заслужить официальное признание и связанные с ним почести и награды, то он должен был считаться с моральными требованиями общества. Честь и достоинство дворянина неразрывно были связаны с его репутацией, которую необходимо было поддерживать конкретным общественным положением дворянина, родом его деятельности и признаваемыми за ним моральными заслугами. Именно поэтому военная и гражданская служба не могла утратить своей привлекательности и перспективности в плане повышения собственного статуса в глазах дворянства.

Немалое значение приобретало и то обстоятельство, что дворянство как привилегированный социальный слой имело как бы двойное измерение. Ибо дворянин, с одной стороны, обладал титулом, источником которого могло быть наследование по отцовской или материнской линии, а также пожалование за определенные заслуги и выслугу. С другой стороны, дворянин имел определенный чин, т.е. должность, которая уже не передавалась по наследству. Источником чина могла быть только государственная и военная служба. Если учесть заинтересованность самодержавия в социально активном, динамичном и мобильном слое управленцев и военных кадров, то становится понятным, почему социальные льготы и преимущества, связанные с общественным престижем, имели своим адресатом именно служилое дворянство. Это также стимулировало приток молодых дворян на государственную службу.