Читать онлайн «Катуков против Гудериана». Страница 51

Задумка показалась всем интересной, и Катуков решил реализовать ее, обратившись в Военный совет Воронежского фронта. Там как раз находился представитель Ставки Г.К. Жуков. Георгий Константинович не возражал, но предложил согласовать этот вопрос с Верховным.

Связавшись со Сталиным, Михаил Ефимович доложил о своем предложении.

«Сталин спросил, какие еще силы мы думаем выделить на формирование нового корпуса. Я доложил, что мы решили взять временно из наших уже сложившихся и воевавших корпусов по одной мотострелковой роте и передать вместо обычных мотострелковых батальонов каждой бригаде для нового корпуса. Из армейских резервов сумеем выделить немного средств связи, а вот мотострелковую бригаду, мотострелковые батальоны, артиллерию, минометы, транспорт и средства связи просим дать Ставку.

Сталин внимательно выслушал меня и одобрил наше предложение. А на прощанье сказал:

— Действуйте. Желаю удачи»,[172] — писал Катуков.

Новый корпус был создан, ему присвоен номер — 31–й. В его состав вошли три бригады — 100–я, 237–я и 242–я. Командиром корпуса стал полковник Д.Х. Черниенко, ранее командовавший 49–й танковой бригадой. Вскоре ему было присвоено звание генерал—майора. Во главе 49–й танковой бригады Катуков поставил хорошо известного в армии А.Ф. Бурду, которого тоже повысили в звании.

Таким образом, 1–я танковая армия вступала в сражение под Курском в составе трех корпусов, хотя 31–й танковый не успел получить из Ставки средства связи, транспорт, средства усиления.

С 19 апреля Катуков постоянно находился в разъездах — проходила проверка боеготовности частей и соединений армии. Работая над книгой, автор разослал десятки писем оставшимся в живых бойцам и командирам 1–й танковой армии, в которых среди прочих вопросов был и такой: «Каким вам запомнился командующий?» Разные были ответы, о многом писали люди, вспоминая пережитое. Но каждый отмечал его доброту и заботу о солдате.

Приведу лишь выдержку из письма командира танка лейтенанта Георгия Спиридоновича Калиничука, участника Курской битвы, проживающего в Одессе: «Это было весной 1943 года. Бригада (1–я гвардейская танковая) стояла на отдыхе в каком—то лесу. Вдруг по расположению (от экипажа к экипажу) пронесся слух: Катуков в бригаде, проверяет чистоту машин, оружие и прочее. Через некоторое время подходит он со «свитой» к моей машине (танку «Т–34»). Мы стоим, вытянувшись в струнку. Спрашивает меня, что, мол, НЗ (неприкосновенный запас) не съели? Покажите! Я юркнул в машину через люк водителя, вытаскиваю вещмешок с НЗ. Показываю сухари, брикеты каши. Помню, каша была гречневая и пшенная.

Взяв в руки брикет, Катуков хмыкнул: «Кто придумал такой НЗ? Где солдат будет варить эту кашу? Посадить бы того интенданта на этот паек!..»

Тут же распорядился, чтобы НЗ поменяли и согласовали с ним. Через некоторое время сдали мы старые НЗ и получили новые — сухари, сухую колбасу, мясные консервы в банках…

Почему запомнилось? Да потому что не раз приходилось благодарить товарища Катукова за НЗ, иначе пришлось бы грызть сухую кашу».

Есть ли необходимость что—либо добавить к этому? Думаю, нет.

Готовя армию к тяжелым испытаниям, Катуков, конечно, понимал, что успех в бою будет зависеть от каждого солдата и командира, от наличия техники, ее качества и количества, от умения управлять ею. Известно, что победа добывается не простым превосходством в технических средствах и в живой силе, важно еще и то, как они будут расставлены. На решающих участках столкновения с противником обязательно должно быть создано двойное, а если позволяет возможность, то и тройное превосходство. По Воронежскому фронту наши войска превосходили противника в пехоте в соотношении 1,2:1, по артиллерии 1,8:1. В танках превосходил противник. По фронту это превосходство выражалось цифрами 1,1:1, а перед 6–й гвардейской армией было более чем шестикратным.[173]

В повседневных заботах Катуков не упускал из вида противника, его усилий по подготовке к наступлению. Тут, конечно, свое слово могла сказать разведка. Начальник разведывательного отдела армии полковник А.М. Соболев постоянно докладывал командарму о том, что происходило в стане врага. Алексей Михайлович — разведчик опытный, в армии с 1929 года, окончил военную школу, много лет служил на Дальнем Востоке, до войны окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе.

Еще в апреле, перед поездкой по корпусам, Катуков предупреждал работников штаба:

— Ставка может ввести в бой армию в любое время, поэтому готовность ее должна быть постоянной. О противнике мы должны знать все, начнутся бои, будет меньше неприятностей.

Соболеву дано было задание связаться с разведывательными отделами Центрального и Воронежского фронтов, собрать информацию о гитлеровских войсках на широком участке фронта Курской дуги. Это задание было вскоре выполнено. Поездка по фронтам начальника разведывательного отдела дала безусловно много. Стало известно, что в начале мая противник стал передвигать свои войска в районах Белгорода, Томаровки, Грайворона и Харькова, подтягивать танковые и пехотные соединения ближе к линии фронта. Ставка предполагала, что немцы начнут наступление 10–12 мая на курско—орловском или на белгородско—обоянском направлении. Не исключалось, что удар последует сразу с двух направлений.

Важной составной частью подготовительного периода стали также командно—штабные учения, проходившие в июне 1943 года в бригадах, корпусах, в целом по армии. Июньская жара изматывала до предела. Трудно приходилось всем, но особенно тяжело было танкистам. Накалялась броня, температура внутри машин поднималась и от работающего мотора, дышать нечем, а впереди — полоса препятствий с противотанковыми рвами, условными минными полями и прочими военными премудростями, которые предстояло преодолеть. Только к вечеру затихали учебные бои.

Свободное время у командарма выдавалось редко, но в минуты отдыха его часто можно было застать с книжкой в руках. Адъютант А.Ф. Кондратенко рассказывал: «А как он (Катуков. — В.П.) умеет с солдатами разговаривать! О винтовке рассказывает, как роман читает, и с офицерами у него всегда интересный разговор. Поклонник Суворова, с увлечением разбирает все его операции. Интересуется всеми современными новинками тактики и стратегии. А вне служебного времени — интереснее собеседника не найти. У него машина полна книг. Любитель русских былин, истории. Помнит многие стихи Пушкина, Лермонтова. Знает уйму сказок, рассказов. Любит природу, страстный охотник, рыболов. На любую тему с ним интересно поговорить».[174]

Досуг оставался досугом, а война — войной. В конце июня немецкая авиация усилила разведывательные полеты над нашей территорией. Фашистские летчики не рисковали далеко углубляться, действовали парами, а то и четверками, сбросив по десятку небольших бомб, удалялись. Проявление активности противника Катуков расценил как попытку прощупать нашу оборону перед наступлением. Вместе с Попелем он отправился на КП 6–й гвардейской армии И.М. Чистякова, стоявшей в первом эшелоне. Иван Михайлович командовал под Москвой бригадой морских пехотинцев. Прошло полтора года с тех памятных дней. И вот — новая встреча. Она была приятна вдвойне, потому что начальником штаба у него оказался генерал—майор В.А. Пеньковский, сослуживец по 27–й Омской стрелковой дивизии. Вспомнили довоенные годы, учебные бои, друзей и товарищей.

Гостить, однако, танкистам долго не пришлось: время горячее. Противник в любой момент мог ринуться на наши позиции. В районе Томаровки — Белгорода сосредоточились: 52–й армейский корпус в составе 255–й и 332–й пехотных дивизий; 48–й танковый корпус — 3–я и 11–я танковые дивизии, 167–я пехотная дивизия; 3–й танковый корпус — 6–я и 7–я танковые дивизии; танко—гренадерская дивизия «Великая Германия», танковый корпус СС в составе танко—гренадерских дивизий «Мертвая голова», «Рейх» и «Адольф Гитлер».

Катуков и Попель договорились с командованием 6–й гвардейской армии провести совместные учения, чтобы отработать различные варианты контрударов и контратак. Увязывая вопросы взаимодействия с пехотинцами, артиллеристами, авиаторами, Катуков надеялся, что это принесет свои плоды, облегчит руководство частями и соединениями в период боевых действий.

5 июля над курскими полями стояла тишина. С раннего утра нещадно палило солнце, и все живое стремилось спрятаться в тень. Из штаба 6–й гвардейской армии прибыл Соболев. Выпив залпом кружку холодной воды, он присел к столу.

— Что у нашего соседа, Алексей Михайлович? Рассказывай! — торопил его командарм с нетерпением.

Отдышавшись после качки в самолете, начальник разведывательного отдела докладывал:

— Перед 6–й гвардейской армией противник развернул в первой линии две пехотные и одну танковую дивизии, во втором эшелоне — пять танковых дивизий. В общей сложности у немцев насчитывается около 1200 танков. Кроме того, восточнее и юго—восточнее Белгорода наши разведчики засекли еще две танковые дивизии. Но они находятся в полосе 7–й гвардейской армии генерала Шумилова.