Читать онлайн «Катуков против Гудериана». Страница 48

И все же под ударами наших танков Шопотовский опорный узел пал. Дался он нелегко. На подступах к нему гибли люди, горела в огне техника. Героически сражались наши танкисты и мотострелки. В боях за Большое и Малое Соино отличился экипаж гвардии лейтенанта Петрова. Преследуя противника, танкисты уничтожили немецкую автомашину с боеприпасами, миномет, расстреляли из пулемета до десятка фашистов. Неожиданно в машину попал тяжелый снаряд, взрывом вырвало поддерживающий каток и повредило левую гусеницу. Но даже подбитый танк продолжал сражаться, его экипаж уничтожил две пушки, повозку с продовольствием и мотоцикл. Немцы стали окружать советскую машину, пытаясь поджечь ее. Связками гранат вывели из строя оптические прицелы и приборы наблюдения. «В течение суток, пока не подоспела помощь, — сообщал в штаб корпуса комбриг Горелов, — экипаж гвардии лейтенанта Петрова отбивался от немцев, истребив еще при этом 12 немецких солдат и офицеров и разбив 12 дзотов и блиндажей» в Ярцево.[157]

В первый день наступления была выполнена только часть общей задачи, теперь предстояло взять новый опорный пункт противника — Михеевский, более укрепленный, чем Шопотовский, насыщенный десятками огневых точек. Катуков знал, что немцы приготовят еще не один сюрприз. Тут будут и минные поля, и наверняка опять выйдут самоходные артиллерийские установки, которые танкисты прозвали «змеями». Сделав по 5–6 выстрелов, такая змея обычно уползала в свое укрытие. Самую большую опасность представляли противотанковые орудия, стрелявшие нередко бронебойными снарядами, которые пробивали мощную броню «тридцатьчетверок» и даже «КВ».

Утром 27 ноября после тридцатиминутной артподготовки наступление было продолжено. Катуков нервничал, курил папиросу за папиросой: позвонил Никитин и сообщил, что не все части к началу атаки вышли на исходный рубеж. Правда, в ходе наступления все выровнялось, лавина за лавиной шли танки на укрепления врага в Большом Соине, Поперечном, Михееве. Чтобы разгромить михеевский опорный пункт, Катуков бросил наиболее боеспособные в данный момент бригады Горелова и Бабаджаняна, приказав им обходным маневром нанести удар на Михеево, а потом развить наступление на Кострицу.

Замысел командира корпуса был успешно выполнен. В бою отличилась бригада Бабаджаняна. Она стремительно продвигалась вперед, сокрушая все на своем пути. Пленные немецкие солдаты и офицеры говорили потом, что против них действовала какая—то отборная часть, с которой впервые пришлось столкнуться в Ярцево.[158]

Разгром Шопотовско—Михеевского оборонительного узла противника считался обычной боевой операцией на Калининском фронте в ноябре—декабре 1942 года, и вряд ли кто в то время обратил на нее внимание: таких узлов сопротивления немцев было разгромлено предостаточно. Лишь спустя некоторое время генерал— майор И.Ф. Дремов, принявший корпус, внимательно изучивший документы, писал: «27 ноября после артподготовки части корпуса перешли в решительное наступление. Генерал Катуков предпринял замечательный обходной маневр, заслуживающий специального изучения и описания. В результате этого маневра передовым частям корпуса удалось разгромить 216–й пехотный полк 86–й германской пехотной дивизии и овладеть Михеевом и Шопотовом. Противник откатился на запасной оборонительный рубеж Карская — Старухи».[159]

Немецкое командование усилило свои войска, ввело в бой 1–й гренадерский полк из дивизии «Великая Германия». А у Катукова таяли силы: корпус потерял уже несколько десятков танков, ощущался недостаток и в людях. Михаил Ефимович опасался, что наступление может замедлиться. К счастью, этого не произошло. На запросы штаба комбриги коротко отвечали: «Ведем бой», «Прорываемся вперед», «Разминируем поле, двинемся дальше».

На исходе дня 29 ноября части 49–й танковой и 1–й механизированной бригад вышли к Лучесе, неширокой, но полноводной, петляющей в лесах реке. Она стала тяжелой преградой для наступающих танкистов. Немцы уничтожили здесь все переправы, заминировали подходы, а берега залили водой и заморозили.

Когда разведчики доложили Катукову о состоянии участка фронта на реке Лучесе, который предстояло форсировать, он насторожился, обо всем поведал Н.К. Попелю. Николай Кириллович высказался просто:

— Коль немцы ждут нас у Богородицкого, надо искать другой участок, где меньше будет потерь.

— В принципе все верно. Но у нас нет времени на поиски. И кто даст гарантию, что противник на другом участке не преподнесет сюрприз? Подождем, что скажут сами комбриги — Мельников и Черниенко.

Радист быстро вышел на связь с 49–й танковой бригадой. Д.Х. Черниенко отозвался быстро.

— Что у тебя происходит, Дмитрий Хрисанфович? Почему молчишь?

— Немцы обстреливают из дальнобойных орудий. Батареи расположены в районе Богородицкого и Травина. Если их подавить, можно построить переправу и форсировать Лучесу.

— Хорошо, примем меры!

Такого же мнения придерживался и Мельников, вышедший на связь несколько позже.

Настильные переправы пришлось строить под артиллерийским огнем: все батареи подавить не удалось. И все же в ночь на 1 декабря танкисты и мотострелки переправились на северный берег Лучесы и завязали бои за Богородицкое и Васильцово. Здесь проходила вторая полоса обороны противника, которую защищал 2–й батальон 1–го полка дивизии «Великая Германия», а также части 252–го пехотного полка 110–й пехотной дивизии. С этими силами можно было бы управиться быстро, но в районе Кузовлева и Пустошки немцы ввели в бой свежие силы. Мельников сообщил по радио:

— Нас контратакует пехота и двенадцать танков. Занимаем оборону.

Катуков передал с КП:

— Держись, полковник! Тебя и Черниенко поддержит 10–я мехбригада.

В 10–ю механизированную бригаду отправился помощник командира корпуса полковник С.В. Сафронов. Сергей Васильевич прибыл в Калинин по приказу Народного комиссариата обороны СССР в начале ноября 1942 года, принимал участие в планировании боевых операций.

3–й механизированный корпус углубился на территорию противника на 15–18 километров. Каждую пядь земли пришлось брать с боем. Штурмом овладевали части 1–й гвардейской и 3–й механизированной бригад селами Гороватка, Жерносеково, Мартыново. После двух дней боев удалось оттеснить немцев на север.

Непрерывные бои, длившиеся уже полторы недели, измотали людей, корпус потерял значительную часть личного состава убитыми и ранеными, в строю осталось 52 танка. Наступать дальше не имело смысла. Попытка продвинуться в сторону Емельяников, Кострицы, Парфенова, Васькова не дала никаких результатов. Противник, почувствовав ослабление натиска на свою оборону, подтянул резервы — 90–ю и 6–ю пехотные дивизии, перегруппировал разбитые части 110–й пехотной дивизии и дивизии «Великая Германия», начал переходить в частые контратаки, бросая в бой пехоту, танки и самолеты.

3–й мехкорпус перешел к обороне, а с 6 на 7 декабря решением Военного совета 22–й армии выводился из боя. Катуков сдал свой участок фронта 155–й стрелковой дивизии.

Можно было считать, что первый этап наступательной операции закончился. Предстояло подвести итоги, разобраться, что в ней было положительного, поучительного с точки зрения приобретения боевого опыта, а также и отрицательного, чтобы извлечь уроки. За это время все было — и удачи, и потери. Только танков осталось на поле боя — 136, из них 104 «тридцатьчетверки».[160]

Конечно, и противник потерял много, лишился значительной территории, у него был отбит 51 населенный пункт. Кроме того, понес значительные потери в живой силе и технике, 3–й мехкорпус уничтожил: 13 400 солдат и офицеров, 78 танков, 30 самоходных орудий, 164 орудия разного калибра, 14 самолетов, 137 пулеметов, захвачено 11 самоходных орудий, 63 орудия разного калибра, 96 пулеметов, 55 автомашин и другое военное имущество.[161]

Когда возник вопрос о том, как отразить в докладе начальный этап ввода корпуса в прорыв, Никитин обратился к Катукову:

— Как тут быть?

— Пиши, Никиток, все, как было: части 238–й и 180–й стрелковых дивизий прорыва обороны противника не сделали, ввод корпуса в прорыв не обеспечили. Своим обманом о взятии населенных пунктов Староселье и Дьяково дезориентировали командование армии и корпуса. Корпус вел настоящее планомерное наступление на оборону противника, методически преодолевая его узлы сопротивления первой и второй линии.[162]

Снова возвращался к мысли Катуков о том, что командование по—прежнему использует механизированные корпуса разрозненно и по задачам, и по времени. Делает вывод: «С целью развития прорыва (в районе реки Лучеса. — В.П.) необходимо было за корпусом в затылок иметь такой же корпус или по крайней мере две механизированные и две танковые бригады, пустить их с выходом корпуса на рубеж Галичкино — Жерносеково — Богородицкое, когда противник был в тяжелом положении.