Читать онлайн «История инквизиции. том 3». Страница 36

В германском законодательстве впервые упоминается о магии в «Статутах Генриха», выработанных около 1221 г.; чародейство приравнивается к ереси, наказание за которую предоставлялось на усмотрение судьи; но «Императорское право», «Саксонская правда» и «Земельные установления» ни слова не говорят о чародействе. В «Саксонском зерцале» чародейство поставлено рядом с ересью и отравлением как преступление, за которое полагается костер. Та же мера предписывается и в «Швабском зерцале»; но в позднейшей редакции последнего кодекса есть оговорка, предписывающая сжигать или предавать еще более жестокой смерти всякого — безразлично мужчину или женщину, кто будет заниматься магией или вызывать дьявола особыми заклинаниями или какими-либо другими хитростями, так как «люди эти отреклись от Христа и предались Сатане». Это постановление, очевидно, предусматривает только преступление против веры, не разбирая, был ли злой умысел совершен или только задуман. Эти дела были подсудны светским судам. Кодекс Прусских Марок около 1310 г. определяет наказания для чародеев: отрезание уха, клеймение щеки раскаленным железом, изгнание или крупные штрафы; но о смертной казни упоминания нет. У скандинавов законодательство, относящееся к этому преступлению, находится в сборнике «Ярнсида», собранном в 1258 г., и в кодексе «Законы гулатингенса», опубликованном в 1271 г. и в течение пятисот лет остававшемся общим правом в Норвегии. Волхвование, гадание и вызывание умерших караются смертью и конфискацией имущества; но обвиняемый может оправдаться, выставив двенадцать или шесть соприсягателей; это преступление было подсудно светским судам.

В Швеции нет упоминания о чародействе в законах, кодифицированных в XIII в., но в законах, опубликованных в 1441 г., полагается одинаковое наказание за покушение на жизнь человека ядом или чародейством: колесование для мужчин и побивание камнями для женщин; обвиняемых судил постоянный суд, двенадцать членов которого избирались от каждого округа. В Дании по законам, действовавшим до XVI в., обвиняемый имел право защищаться при посредстве избранных им соприсягателей; наказанием за первую вину было порицание и лишение причастия; в случае повторного преступления — тюрьма; и, наконец, смертная казнь за преступное упорство. В кодексе Шлезвига от XIII в. нет постановлений против чародейства, а также нет их и в кодексе свободных фризов от XIV в. В законодательстве северных стран после XIII в. появляется тенденция к увеличению строгости.

Когда была устроена инквизиция, то чародейство долгое время оставалось вне ее юрисдикции. Собор 1248 г. в Валенсии, поручая инквизиторам преследование еретиков, предписал выдавать чародеев епископам, которые будут их заключать в тюрьму или наказывать как-нибудь иначе. Затем в течение шестидесяти лет вопрос поднимался на различных соборах; но единственным наказанием, грозившим виновным, было отлучение от Церкви. Трирский собор 1310 г., тщательно перечислявший запрещенные науки, предписывает приходским священникам не допускать преступных деяний; но в случае неповиновения он предписывает наказывать только отказом в причастии, при упорстве — отлучением от Церкви и другими карами, которыми располагали епископские судьи.

Постановления Церкви от этой эпохи засвидетельствованы в 1317 г. самым выдающимся законоведом своего времени Астесаном д'Асти. Перечислив жестокие наказания, предписываемые государственными законами, он добавляет, что каноны за чародейство налагают сорокадневную епитимью; если грешник отказывается подчиняться этой епитимье, то его отлучают от Церкви, если он мирянин, и заточают в монастырь, если он духовный. В случае упорства в заблуждении он должен быть подвергнут бичеванию, если он раб, и заключен в тюрьму, если он свободный человек. Епископы должны изгонять из своих епархий всех, кто предастся чародейству; в некоторых местностях эта мера сопровождается обычаем коротко обрезать одежду и волосы виновным. Вопрос о том, следует ли признавать не имеющими права отправлять свои духовные обязанности священников, которые применяют при чародейственных обрядах евхаристию, св. миро, св. воду или крестят куклы, оставался еще не разрешенным; Астесан полагает, что этих духовных следует отрешать временно от должности.

В 1257 г. святой трибунал обратился к Александру IV с вопросом, следует ли ему принять в свое ведение преступления гадания и чародейства. В ответ Александр выпустил буллу «Ибо небеса иные», которую неоднократно повторяли его преемники; папа повелел преступления, гадания и чародейства оставить в ведении прежних судей, если только они не связаны с ересью. В конце века это правило было внесено Бонифацием VIII в каноническое право. Однако в 1270 г. Альфонс Тулузский предоставил инквизиции исключительное право судить всех, кто отрекутся от веры, впадут в ересь, предадутся дуализму, колдовству и клятвопреступлению; могущество инквизиции стало безграничным, а преследование магии производилось с возрастающей жестокостью. Инквизиторы не ограничились тем, что признали еретическим призывание демонов и договоры с Сатаной; в магических обрядах находили отражение еретические учения о таинстве крещения, осквернение таинства евхаристии и т. п. За все, что совершал чародей, он мог быть обвинен инквизиторами в призывании демонов. По мнению богословов, призывающие демонов всегда еретики, действительные или предполагаемые. Согласно подобному толкованию, признавались еретическими любовные напитки и приворотные зелья, талисманы и чары для врачевания болезней, все хитрости, к которым прибегали обман и суеверие, чтобы снискать доверие толпы.

Алхимия считалась одной из семи демонических наук, так как для превращения металлов было необходимо вмешательство Сатаны, а философский камень можно было найти только путем чар и колдовства. В 1328 г. каркассонская инквизиция осудила «Искусство св. Георгия», научавшее разыскивать зарытые в земле клады, произнося заклинания. Было еще «Искусство сообщения», объяснявшее силу Имен и Слов Бога и при помощи молитв и формул, заключавшихся в таинственных и многосложных словах, позволявшее в течение одного месяца получить знание, память, красноречие и добродетель. В этой фантазии Роджер Бэкон видит одно из пустых измышлений чародеев; но Фома Аквинский утверждает, что вмешательство демона необходимо для достижения таким способом цели. В 1323 г. был арестован в Париже монах за то, что у него нашли книгу, посвященную этим вопросам; книга была сожжена, монах же отрекся и подчинился епитимье. «Искусство сообщения» в XIV в. пользовалось большим распространением; даже в конце XV в. в наставлениях исповедникам упоминается об этом в числе грехов, о которых всегда должен спрашивать священник.

В 1471 г. францисканцы-обсервантины приравнивали книгопечатание к алхимии, считая его достойным порицания искусством, применение которого было запрещено под угрозой опалы и изгнания.

Наиболее распространенной и наиболее привлекавшей внимание законодателей из скрытых наук была астрология. Альфонс Мудрый Кастильский отнес астрологию к числу свободных наук; слепая вера, с которой смотрели повсюду на эту науку в средние века, распространила ее так широко, что ее трудно было осудить: равеннский архиепископ, ведя в качестве папского легата крестовый поход против Эццелино да Романо, имел при себе астролога. Савонарола утверждает, что в конце XV в. люди, имевшие возможность держать при себе астрологов, ничего не предпринимали без их советов. При всяком прелате находился астролог, направлявший все его действия. Астрология не упоминается как нечто запрещенное в формулах инквизиторских допросов в XIII и XIV вв. Нет книг по астрологии в осуждении, вынесенном в 1290 г. инквизитором и епископом Парижа, архиепископом Санским и магистрами университета относительно книг, посвященных гаданию и магии, некромантии и хиромантии. Не упоминается также астрология и в индексе, изданном Парижским университетом в 1398 г. Однако уже в XII в. Иоанн Салисберийский заявлял, что астрология должна быть запрещена и наказуема Церковью, что она лишает человека свободной воли, вселяя в него фатализм, и доводит до идолопоклонства, перенося всемогущество Бога на его бездушные создания (звезды). Фома Аквинский установил: если астрология предсказывает естественные явления, как, например, засуху или дождь, она разрешима; но если она занимается угадыванием будущего, зависящего от свободной воли человека, то она нуждается в содействии демонов и недопустима. Астрология, хотя и находится в числе семи свободных наук и не запрещается законом, являет наклонность к идолопоклонству и сильно отзывается ересью.

Таким образом, все астрологи были вынуждены в силу своей профессии ждать вызова в инквизицию. Если этого не случалось часто, то только потому, что все классы Церкви и государства верили в астрологию и покровительствовали астрологам; чтобы начать преследование, нужно было какое-либо из ряда вон выходящее обстоятельство.