Читать онлайн «История инквизиции. том 3». Страница 24

Других спросили, имеют ли они сказать что-либо в свою защиту или готовы выслушать приговор по их делу; они ответили, что не хотят защищаться и не желают слушать приговор, но предают себя милосердию Церкви. Почти всегда невозможно различить действие епископских судов от действия судов инквизиторов, и если обвиняемый перед епископским судом пытался отказаться от признаний, вырванных судом инквизиции, ему грозили пыткой и заставляли подтвердить прежние признания.

Так работали все французские епископы в течение конца 1308 г. и в 1309–1310 гг., имея в виду только личную участь членов ордена. Участь имущества тамплиеров зависела от решения, которое будет вынесено над орденом как над целой конгрегацией; для этого Климент назначил день, когда орден должен был явиться пред Вьеннским собором в лице своих старшин и представителей, чтобы защитить себя и выставить мотивы против уничтожения своего ордена. Так как члены капитула и рыцари были рассеяны по разным тюрьмам Европы, то это было делом совершенно невозможным. Тем не менее буллой от 12 августа 1308 г. папа образовал под председательством Нарбоннского архиепископа комиссию, которой было поручено вызвать к себе всех тамплиеров Франции и переслать протоколы их допросов к нему. Комиссия 8 августа 1309 г. собралась в аббатстве Св. Женевьевы и циркулярами, адресованными к архиепископам королевства, вызвала всех тамплиеров явиться пред ними. В назначенный день 12 ноября комиссары собрались снова, но ни один тамплиер, естественно, не явился. Однако комиссии удалось добиться доставки на суд Молэ, де Перо и еще нескольких братьев, арестованных в Париже. Молэ заявил, что он недостаточно развит и образован, чтобы быть хорошим защитником ордена, но что он будет презирать себя, если не попытается сделать это; он просил как милости, чтобы ему дали помощника и советника, дабы он мог защищать орден. Комиссары напомнили ему, что в делах о ереси не допускаются адвокаты, и предупредили его, каким опасностям он подвергает себя, выступая в защиту ордена после признания справедливости обвинений. Высшие лица ордена были отделены от остальных обвиняемых, так что Молэ, де Перо и де Гонвиль, обольщенные надеждой, что будут судимы особым папским судом, бросили своих учеников. После 28 ноября бальи получили приказание короля отправить под сильным конвоем тех тамплиеров, которые пожелают защищать свой орден. Новый вызов был сделан на 5 февраля 1310 г.; начали доставлять тамплиеров, желавших выступить на защиту ордена. 28 марта сто пятьдесят шесть защитников ордена было собрано в саду епископского дворца, где комиссары объяснили им, зачем их созвали, и посоветовали им выбрать из своей среды шесть, восемь или десять лиц в качестве уполномоченных, которым будут разрешены свидания со всеми заключенными в разных тюрьмах, и они смогут сговориться с обвиненными о способах защиты.

31 марта комиссары приказали своим нотариусам посетить тамплиеров в заключении и сообщить комиссии о желаниях и решениях обвиняемых. Огромнейшее большинство их заявило, что орден был чист и свят, но не знало, что делать в отсутствие старших членов ордена. Они просили, чтобы им прислали опытных и сведущих людей, которые могли бы дать им совет и явились бы от их имени на суд, так как сами они люди простые, неграмотные, заключенные в тюрьму и неспособные действовать; они просили также, чтобы была гарантирована безопасность свидетелям, так как всем тем, кто уже сознался, пригрозили костром, если они откажутся от своих первоначальных показаний.

7 апреля девять делегатов представили от имени всех записку, в которой говорилось, что заключенные не могут выбрать уполномоченных без разрешения гроссмейстера и конвента; но они готовы каждый порознь и все вместе защищать орден и просили разрешения присутствовать на разборе дела. Они заявляли, что обвинения- ужасная и неправдоподобная ложь, выдуманная отступниками и беглецами, которых исключили из ордена за преступления; все это сплетение лжи скреплено пытками отстаивавших истину и поощрением обещаниями или наградами клеветников; они просили, чтобы им было гарантировано покровительство, так как принесшим признание ежедневно грозили костром в случае отречения. В своем ответе узникам обещали похлопотать, чтобы с ними обращались хорошо, строго следуя указам, данным папой страже тамплиеров; и сообщили, что гроссмейстеру было предложено защищать орден, но он отказался, ссылаясь на то, что право суда над ним сохранил за собой сам папа. Дав тамплиерам призрачную возможность защищаться, комиссары принялись собирать свидетельские показание. Они назначили четырех уполномоченных тамплиеров — наставника Орлеана, прокурора ордена перед римской курией и двух рыцарей присутствовать при принесении свидетелями присяги и действовать, смотря по обстоятельствам дела; однако эти лица не были официально допущены в качестве адвокатов ордена. 13 апреля четыре депутата подали новую докладную записку, в которой, упомянув о пытках, при помощи которых были вырваны у подсудимых сознания, подтвердили, что для получения свидетельских показаний тамплиерам были представлены скрепленные королевской печатью грамоты, в которых им обещалась свобода и пожизненная пенсия и сообщалось об окончательном уничтожении ордена.

Этот протест, очевидно, имел в виду подготовить почву к тому, чтобы подорвать доверие к свидетелям обвинения; четверо уполномоченных просили также сообщить им имена всех свидетелей. До 9 мая продолжали собирать враждебные ордену свидетельские показания тщательно выбранных свидетелей. В воскресенье 10 мая комиссары были собраны по просьбе уполномоченных тамплиеров, сообщивших им, что Санский собор, поспешно собранный в Париже, постановил преследовать всех тамплиеров, выступивших на защиту ордена. Многие из этих защитников раньше уже сознались и подвергли смертельной опасности свою жизнь, когда, заявив категорически о чистоте ордена, отреклись от своих показаний. Поэтому четыре тамплиера обратились к комиссарам с просьбой оказать этим людям покровительство, так как решение собора обрекало их на смерть. Они просили, чтобы их личности, их права и их орден были переданы контролю Св. Престола и чтобы им даны были время и деньги, необходимые для поддержки апелляции. Кроме того, они просили комиссаров предложить санскому архиепископу не предпринимать никаких мер, пока не будет окончено производимое расследование. Они выражали также желание, чтобы их отправили с одним или двумя нотариусами заявить свой протест прелату, так как они не могут найти ни одного легиста (знатока права), который написал бы им подобное заявление. Комиссары, однако, сообщили тамплиерам, что епископ и собор действуют в силу полномочий, данных папой. Буллой «Творя милосердие» предписывалось, чтобы немедленно по окончании епископских расследований были созваны провинциальные соборы для суда над братьями. Король, благодаря своим архиепископам, был хозяином положения. Провинциальные соборы были сразу созваны и навсегда прекратили всякие попытки идти против воли короля. Так как по каноническому закону еретики-рецидивисты осуждались, не будучи выслушанными, 11 мая Санский собор открылся в Париже, а уже 12 мая комиссары, когда они еще были заняты сбором свидетельских показаний, получили приказание сжечь в тот же день пятьдесят четыре человека из числа тех, кто выступил на защиту ордена. Они были осуждены как еретики- рецидивисты за то, что отреклись от своих первоначальных признаний. Пятьдесят четыре тамплиера были преданы мучительной смерти на медленном огне. Собор через несколько дней сжег еще четырех тамплиеров; велел вырыть и сжечь кости бывшего казначея ордена; сознавшиеся и подтвердившие свои признания были воссоединены с Церковью и выпущены на свободу, а те, кто упорно отказывался сознаться, были осуждены на пожизненное тюремное заключение. Через несколько дней после этого Реймсский собор в Санлисе сжег девять других жертв, в Пон де л'Арк сожгли троих. Эти жестокие меры дали ожидаемый результат. Когда 13 мая комиссия открыла свое заседание, то первый свидетель заявил, что обвинения, возведенные на орден, ложны, хотя под пыткой он и признал часть их истинными. Но он готов сознаться перед комиссарами или перед всяким другим во всем, что только потребуют от него, даже и в том, что он убил Господа Иисуса Христа. Он заклинал комиссаров и нотариусов не сообщать только что сказанного тюремщикам или королевским чиновникам, так как тогда его сожгут. Затем другой свидетель, допрошенный раньше, умолял комиссию сохранить в тайне его показания ввиду опасности, угрожавшей ему. Комиссия собралась снова только 18 мая для того, чтобы напрасно потребовать от санского архиепископа освобождения одного из четырех представителей тамплиеров, выступившего пред судом собора. Другой из этих четырех был также схвачен по приказанию собора, и комиссия больше не видела его. Много тамплиеров, пожелавших выступить защитниками ордена, поторопились отступить; была оставлена всякая попытка заставить Вьеннский собор выслушать тамплиеров. Климент не сделал ничего, чтобы вернуть своим комиссарам их власть, и выдал на ужасную смерть храмовников, взятых им же под свою защиту.