Читать онлайн «Великое княжество Литовское». Страница 2

Весьма важны исследования И. Б. Грекова «Восточная Европа и упадок Золотой Орды» и «Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV – XVI вв.». Огромное количество использованных автором источников при написании книг (в первой работе свыше четырехсот ссылок) не избавило И. Б. Грекова от ошибок и неточностей. Виной тому однобокое использование автором источников. Так, ссылаясь на Троицкую летопись, И. Б. Греков пишет: «Уже первая половина жизни Ольгерда, проведенная им в Полоцке (до 1345 г. он был женат на полоцкой княгине Марии Ярославовне)…» Однако, согласно остальным летописям и хроникам, Ольгерд никогда не был в Полоцке, а его первая жена Мария Ярославовна была единственной дочерью не полоцкого князя, а витебского.

Для работ И. Б. Грекова характерно вольное обращение с фактами. В другом месте «Восточной Европы…» он отнес к Черной Руси почти всю территорию современной Беларуси: «…Тесные контакты Литвы с Черной Русью – Новогрудком, Слонимом, Волковыском, Полоцком, Минском, Берестьем и т. д.». Но согласно картографическому материалу, только три первых города относились к Черной Руси.

Не отличается изяществом и стиль изложения И. Б. Грекова. При описании средневековых войн и межкняжеских столкновений автор пользуется терминологией времен Второй мировой войны. Вряд ли уместно для событий 1382 года такое выражение: «Назначение князя Литовской Руси на пост командующего московским гарнизоном…» В его работах почти на каждой странице встречаются такие слова, как: «по‐видимому», «видимо», «возможно», «вероятно» и т. д., а за ними кроются не подтвержденные фактами догадки автора, фантазия его ума.

Истории Полоцкой земли в основном посвящена работа М. Ермоловича «Старажытная Беларусь» («Древняя Беларусь»). Она довольно подробно в хронологической последовательности освещает историю белорусских земель до включения их в состав Великого княжества Литовского. Материал богат историческими фактами, взятыми из источников. Однако М. Ермолович настойчиво проводит линию возвеличивания Полоцка периода феодальной раздробленности в политическом и военном отношении, вопреки фактам, которые сам же и приводит.

Вышеперечисленные научные труды использовались мною в основном при описании начального периода Великого княжества Литовского – самого процесса его возникновения. С последующими годами легче – сохранились различные документы: грамоты великих князей, привилеи королей, договорные грамоты, дневники сеймов, письма, рапорты, высочайшие рескрипты, мемуары и т. д. Счет использованных в книге документов идет на многие десятки, и нет надобности комментировать каждый. Все они вместе – материалы далекой эпохи – создают неповторимый колорит и словно приближают ее к нам.

Миф и реальность – на первый взгляд категории несовместимые. Однако в каждом мифе присутствует доля его антагонизма, и важно лишь извлечь крупицы правды.

Иногда миф при более пристальном рассмотрении становится вполне осязаемой реальностью. Так было с историей о том, как Архимед сжег римский флот с помощью зеркал. Долгое время она отвергалась, как вымысел, но французский естествоиспытатель Ж. Бюффон и греческий инженер И. Сакас экспериментально подтвердили, что подобное вполне возможно. Первый сфокусировал отраженные зеркалами солнечные лучи в одной точке и зажег дерево с расстояния 50 метров; второй с помощью солнечных «зайчиков» сжег лодку. Впрочем, речь пойдет о другом мифе…

В «Хронике Литовской и Жмойтской» и «Хронике Быховца» есть рассказ о том, как во времена Нерона (37 – 68) «повинный» римского императора Палемон «с жоною и детьми своима и подданными», которых было пятьсот человек, «зо всеми скарбами», взяв с собой астронома, бежали из Рима.

В поисках нового места для жизни они достигли Балтийского моря, затем вошли в устье Немана и, плывя вверх по течению, достигли реки Дубиссы. Место римлянам понравилось: «…равнины большие и дубравы роскошные, изобилующие всяческого рода зверями, то есть, прежде всего, турами, зубрами, лосями, оленями, сернами, рысями, куницами, лисицами, белками, горностаями и прочими различными породами, и здесь же в реках масса необычных рыб» («Хроника Быховца»).

Здесь римляне «поселились и начали размножаться», а назвали они место пристанища «Жемайтийской землей». Один внук Палемона – Гимбут – правил Жемайтией; второй же – Кернус – перебрался за Вилию. «И назвал тот Кернус берег на своем итальянском языке по‐латински, Литус, где люди размножаются, а трубы, на которых играли, – туба, и назвал тех людей по‐своему, по‐латински, соединив берег с трубою, – Листубаня. А простые люди не умели говорить по‐латински и начали называться просто Литвою, и с того времени начало называться государство Литовским и увеличиваться со стороны Жемайтии» («Хроника Быховца»).

Прежде всего возникает вопрос: существовал ли действительно Палемон? У Светония в биографии Нерона читаем: «Расширять и увеличивать державу у него не было ни охоты, ни надежды. Даже из Британии он подумывал вывести войска и не сделал это лишь из стыда показаться завистником отцовской славы. Только Понтийское царство с согласия Полемона, да Альпийское после смерти Коттия он обратил в провинции».

Итак, имя вполне реальное. Правда, он был царем Понта, которого Нерон заставил сложить свою власть. Что ж, у Полемона были основания опасаться за свою жизнь… Былые возможности вместе с тем позволяли осуществить грандиозный переезд в далекую Прибалтику.

С Полемоном бежало, как мы помним, пятьсот римлян. Тоже ничего удивительного. Нерон прослыл жестоким и развратным тираном. Его жертвами явились многие выдающиеся люди, ближайшие родственники и даже собственная мать. Изощренный изверг, он заставил сражаться в гладиаторских битвах даже «четыреста сенаторов и шестьсот всадников, многих – с нетронутым состоянием и незапятнанным именем; из тех же сословий выбрал он и зверобоев и служителей на арене» (Светоний). Римлянам ничего не оставалось, как бежать от такого деспота. И чем дальше, тем лучше.

Новый вопрос: подозревали ли римляне о существовании тех мест, куда бежали от гнева Нерона?

Оказывается, край балтов был хорошо знаком в античном мире. Известность ему принесла окаменевшая смола, именуемая янтарем.

Сведения из Энциклопедического словаря: «Еще в 16 в. до н. э. янтарь был завезен торговцами из прибалтийских регионов в Вавилонию, а также в области микенской и италийской культуры. Центром торговли янтарем являлась Аквилея… Янтарь использовался, прежде всего, для изготовления украшений, а также мелких декоративных и бытовых изделий. У древних греков янтарь вызывал особый интерес своей способностью электризации. Еще Аристотель, а вслед за ним Теофраст и Плиний Старший предполагали, что образование янтаря связано со смолой хвойных деревьев».

Устье Немана, куда вошли корабли Палемона, было не таким далеким от Рима, как может показаться на первый взгляд. Римская провинция Германия, образованная в 16 году н. э., являлась близкой соседкой балтов. То есть римляне знали эти места и, несомненно, бывали здесь гостями. Существовал даже так называемый «янтарный путь»: от побережья Балтийского моря до Аквилеи в Северной Италии.

О балтах упоминает римский историк Публий Корнелий Тацит (ок. 55 – ок. 120) в произведении, написанном в 98 году. В «Германии» Тацита древние балты именуются эстиями:

«Что касается правого побережья Свебского моря, то здесь им омываются земли, на которых живут племена эстиев, обычаи и облик которых такие же, как у свебов, а язык – ближе к британскому. Эстии поклоняются праматери богов и как отличительный знак своего культа носят на себе изображения вепрей; они им заменяют оружие и оберегают чтящих богиню даже в гуще врагов. Меч у них – редкость; употребляют же они чаще всего дреколье. Хлеба и другие плоды земные выращивают они усерднее, чем принято у германцев с присущей им нерадивостью. Больше того, они обшаривают и море и на берегу, и на отмелях; единственные из всех собирают янтарь, который сами они называют глезом. Но вопросом о природе его и как он возникает, они, будучи варварами, не задавались и ничего об этом не знают; ведь он долгое время лежал вместе со всем, что выбрасывает море, пока ему не дала имени страсть к роскоши. У них самих он никак не используется; собирают они его в естественном виде, доставляют нашим купцам таким же необработанным и, к своему изумлению, получают за него цену. Однако нетрудно понять, что это – древесный сок, потому что в янтаре очень часто просвечивают некоторые ползающие по земле или крылатые существа; завязнув в жидкости, они впоследствии оказались заключенными в ней, превратившейся в твердое вещество».

Чем не благодатный край для жизни римских беглецов?! Как видим, эстии успешно занимались земледелием, а также собирательством янтаря, весьма ценимого в античном мире. Поскольку вооружение местных племен оставляло желать лучшего, римляне Палемона могли весьма неплохо устроиться на новом месте.