Читать онлайн «Александр Невский - Великий князь». Страница 23

Между тем надлежало поспешить с исполнением ханской воли. Подкрепив себя молитвой и приняв благословение митрополита Кирилла, Александр простился с народом и отправился в путь. Мы ничего не знаем, но можем догадываться о тех чувствах, которые

волновали душу Александра на пути к местопребыванию Батыя. Для блага родины он шел на унижение, жертвовал своим покоем, семейными радостями, но такие жертвы приносили и другие. Не может быть сомнения в том, что ему особенно теперь не раз приходили на память его славные победы. Высоко поднял он русское имя перед западными врагами, не склонил своей головы ни перед шведами, ни перед немцами. И вот теперь ему, ни разу не побежденному в бою, приходится изъявлять унизительную покорность перед азиатскими варварами. Душевная буря, без сомнения, не раз поднималась в нем и всякий раз заглушаема была голосом разума, указывавшего на неизбежность предстоящего шага. Но ограничится ли дело одним унижением? Не предстоит ли ему опасность лишиться жизни? Кто скажет, с какою целью хан вызывает его к себе? Может быть, он действительно желает насладиться видом славного русского князя, простирающегося у подножия его трона, желает поразить его блеском своего могущества, но возможно и другое предположение, на которое могла наводить Александра страдальческая кончина его отца. Не желают ли татары избавиться от храбрейшего русского князя, который один из всех князей мог с некоторым основанием надеяться на успех в борьбе с ними или, по крайней мере, не чувствовать себя в совершенной зависимости от хана? В предлоге для его убиения у татар недостатка не будет. Около этого же времени зверски умерщвлены были в Орде князь Михаил Черниговский и боярин его Феодор за отказ выполнить языческие обряды. Если татары вздумают и Александра принуждать к тому же, может ли он колебаться в выборе между смертью и отступничеством? Среди подобных опасений и душевных тревог благочестивый князь, без сомнения, искал утешения и подкрепления в вере. Прибегая с молитвою к Богу, он, по своему обыкновению, изливал свою душу в словах псалмопевца, которые так хорошо подходили к его положению.

Избави меня от врагов моих. Ноже мой!

Защити меня от восстающих на меня,

Избавь меня от делающих беззаконие.

Спаси от кровожадных!

Ибо вот они подстерегают душу мою;

Собираются на меня сильные,-

Не за преступление мое и не за грех мой. Господи,

Без вины моей сбегаются и пооружаются;

Подвигнись на помощь мне и воззри.

Сила у них, но я к Тебе прибегаю.

Ибо Бог заступник мой!

(Пс. 38)

Господи, Боже мой! На Тебя я уповаю;

Спаси меня от всех гонителей моих

И избавь меня;

Да не исторгнет он, подобью льву души моей,

Терзая, когда нет избавляющего.

(Пс. 7)

По мере углубления в степи Александру Ярославичу все чаще приходилось встречать многочисленные стада под присмотром лихих татарских наездников и наездниц, непрерывно упражнявшихся в стрельбе, селения из круглых юрт, сплетенных из хвороста и крытых войлоком. Впрочем, постоянных поселений на Волге у татар еще не было. Обыкновенно хан или значительный мурза указывал место для поселения, и немедленно вырастал подвижной город из бесчисленного множества кибиток, перевозимых на телегах с места на место. По прошествии более или менее значительного промежутка времени - новый приказ сниматься и укладываться. Огромный обоз в несколько сот и тысяч телег, запряженных лошадьми и волами, двигался в другое место в сопровождении бесчисленных стад и конских табунов. В таких поселениях Александру и его спутникам, разумеется, не раз приходилось останавливаться во время пути. Громкая слава предшествовала ему. Татары с невольным чувством уважения смотрели на доблестного русского князя, поражавшего их своим величественным видом.

– Молчите! - говорили, унимая плакавших детей, «жены моа-витския».- Вот идет великий князь Александр!

Приходилось Александру Ярославичу встречать среди татар и своих соотечественников, томившихся в рабстве. Сострадательное сердце его наполнялось жалостью, но помочь им он был не в силах…

Наконец показалась в виду и ставка самого хана19'. «Сам Батый,- пишет Плано Карпини,- живет на берегу Волги, имея пышный, великолепный двор и 600.000 воинов, 160.000 татар и 450.000 иноплеменников, христиан и других подданных. В пятницу Страст-ныя недели провели нас в ставку его между двумя огнями для того, как говорили татары, что огонь есть чистилище для всяких злых умыслов, отнимая даже силу у скрываемого яда. Мы должны были несколько раз кланяться и вступить в шатер, не касаясь порога. Батый сидел на троне с одною из жен своих, его братья, дети и вельможи на скамьях, другие на земле, мужчины на правой, а женщины на левой стороне. Сей шатер, сделанный из тонкого полотна, принадлежал королю венгерскому; никто не смеет входить туда без особенного дозволения, кроме семейства ханского. Нам указали место на левой стороне. Он и вельможи его пили из золотых или серебряных сосудов, причем всегда гремела музыка с песнями. Батый имеет лицо красноватое; ласков в обхождении со своими, но грозен для всех; на войне жесток, хитр и славится опытностию». Русский летописец дополняет картину приемов у хана. У Батыя был такой обычай: приезжавших на поклонение не сразу допускали к хану, но отправляли к волхвам, которые заставляли их проходить «сквозс огнь и поклони-тися кусту и огневи и идолом их». Александру Ярославичу также предстояло исполнить эти обряды. Благочестивый князь наотрез отказался подчиниться требованиям, противным его христианской совести. Ввиду мучительной смерти он бестрепетно ответил татарским властям: «Я - христианин, и мне не подобает кланяться твари. Я поклоняюсь Отцу, и Сыну, и Святому Духу, Богу единому, в Троице славимому, создавшему небо и землю и вся, яже в них суть». Спокойное мужество князя поразило придворных хана. «Смерть, смерть ему!» - завопили волхвы и, полные дикой ярости, уже готовились к новому зверскому убийству. Приближенные отправились к Батыю известить его о поступке Александра. Без сомнения, все были уверены, что Батый пришлет объявить ему то же самое, что и князю Михаилу: «Выбирай одно из двух - жизнь или смерть! Если не поклонишься кусту, солнцу и идолам, умрешь злою смертью!» Прошло несколько минут напряженного ожидания… Наконец явились ханские слуги и, к общему удивлению, принесли приказ хана не принуждать Александра к исполнению обрядов… Сгорал ли Батый нетерпением поскорее увидать славного князя, о котором так много приходилось ему слышать, чувствовал ли он, сам мужественный воин, особое уважение к невскому герою или, может быть, рассудил, что новая жертва возбудит слишком сильное озлобление в русском народе,- не можем решить, какое предположение в данном случае наиболее вероятно. Злобно сверкнули глаза волхвов при виде ускользавшей из рук их жертвы. Александр предстал пред лицо Батыя. Величественный вид его поразил хана. Батый сразу сообразил, что перед ним - князь, далеко превосходивший других князей своим умом и достоинствами. Самодовольная улыбка проскользнула по лицу его, когда Александр Ярославич склонил перед ним свою голову.

– Царь, я поклонюсь тебе, потому что Бог почтил тебя царством, но твари не стану кланяться… Я служу единому Богу, Его чту и Ему поклоняюсь,- мужественно произнес Александр.

Батый несколько времени любовался героем, наконец произнес, обратись к окружавшим: «Правду говорили мне, нет князя, равного этому…»

Путешествие св. Александра на поклонение верховному хану.- Семья Чингизидов.- Каракорум.- Церемония возведения на престол.- Представление св. Александра хану Менгу,- Распределение областей между Ярославичами.- Великодушие св. Александра.- События на Руси.- Михаил Хоробрит.- Возвращение св. Александра.- Прибытие в Новгород.- Болезнь.- Посольство к Гакону.

Батый не был самостоятельным властелином: он считался наместником верховного хана; поэтому наши князья, поклонившись Батыю, должны были по требованию последнего отправляться в главную Орду на поклон великому хану. «Не подобает вам жити на земле Батыеве и Канове, не поклонившеся има»,- говорили татары русским князьям202. Александру Ярославичу, так же как и его родителю, пришлось совершить далекое путешествие к истокам Амура. Вместе с ним отправлялся и брат его Андрей, который гораздо раньше Александра, может быть одновременно с дядею Святославом, прибыл к Батыю

Верховный хан жил в Каракоруме, на родине Чингизидов. То была горная окраина страшной азиатской пустыни Гоби, лежащая за Байкалом. Русским князьям во время их путешествий на поклонение верховному монгольскому властелину приходилось проезжать через обширные степи и пустыни Средней Азии. Плано Карпини пишет, что, отправившись по повелению Батыя к истокам Амура, послы папы за Уралом вступили в совершенно безводную и пустынную страну кангитов {ныне Киргизскую). «В этой печальной пустыне погибли от жажды бояре Ярослава, русского князя, посланные в Татарию: мы видели их кости. Вся земля опустошена монголами; жители, не имея домов, обитают в шатрах, подобно половцам, не знают земледелия и занимаются одним скотоводством». Далее путь лежал через земли бисерменов (хивинцев), Кара-Китай, Монголию. Оставив в левой стороне Байкал, путники после трех или четырех месяцев пути достигали цели своего путешествия. Другой путешественник того времени - Рубруквис, отправленный Людовиком IX, королем французским, послом к верховному хану, рассказывает о страшных трудностях, которыми сопровождались эти дальние поездки. Приходилось терпеть голод, жажду, невыносимый жар и страшную стужу. После погромов монгольских степи и пустыни казались еще безлюднее: развалины и груды костей на местах некогда богатых поселений красноречиво говорили о свирепости завоевателей. Среди этого царства смерти самим татарам, привычным к кочеванию по пустыням, становилось страшно…