Читать онлайн «Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй». Страница 27

Толкование опыта войны во Франции и Австрии. Через две недели после Сольферино военные действия закончились, так как продолжение их являлось невыгодным как для Франции, так и для Австрии. Любопытно, какое толкование в дальнейшем получил опыт этой кампании у обеих враждующих сторон.

Французские победы в Крыму и Италии явились в результате приложения их «алжирских» тактических методов: целые батальоны развертывались сразу в густую стрелковую цепь и с неподражаемым порывом устремлялись вперед. Отсутствие тактической дисциплины, известная анархия были характерны для ведения французами боя. Атака не могла быть никогда начата слишком рано или ведена слишком быстро, Наполеон III в начале кампании опасался, что скажется превосходство австрийского ружья, если французская пехота не будет стремиться скорее сблизиться с австрийской пехотой на близкие дистанции, и отдал армии приказ, в котором значилось: «новое оружие опасно только в том случае, если вы остаетесь на удалении от него»; этот приказ подлил еще масла в огонь. Основной лозунг боя был: «вперед, вперед». Всякие уставные формы должны были отступать на второй план перед индивидуальным чувством исполнителей.

Тогда как французские приемы вызывали восхищение у других армий, недостаточно с ними знакомых, они возбуждали глубокое сомнение среди французского высшего комсостава. Мы видели, как Мак-Магон в сражении при Мадженте и Сольферино боялся выпустить войска из своих рук, тщательно задерживал вступление в бой своего корпуса и искал в систематическом развертывании, «ученом маневрировании», и нацеливании боевого порядка противоядие анархическим приемам боя. После 1859 года на пост военного министра был призван Ниэль — талантливый военный инженер и неплохой командир корпуса в 1859 г. Ему не удалось добиться значительных результатов в области организационно-мобилизационной, но тактику французской армии он изменил коренным образом, изгнав анархию и установив инженерный распорядок. Превосходство противника в чем-либо производит на войска всегда большее впечатление, чем свои собственные достижения. Встретившись в 1859 г. с лучшим австрийским ружьем, французы предали особенно важное значение вооружению пехоты. Ниэль перевооружил французскую армию превосходным ружьем Шаспо, заряжавшимся с казны, но, как техник, переоценил успехи техники и преподал в уставе следующий завет армии: «в настоящее время, при новом оружии, преимущество находится на стороне обороны». В 1868 г. во французской уставной комиссии считалось хорошим тоном видеть в тактике только отрасль искусства фортификации: тактика — это искусство насколько возможно дольше оставаться за закрытием и не подставлять себя под убийственный огонь неприятельских заряжающихся с казны ружей. Сущность тактического решения сводилась к выбору хорошей позиции; значение местности преувеличивалось до крайних пределов. Порыв и инициатива были похоронены, преклонение перед техникой привело к пассивности; понимание маневра утратилось. Борьба с тактической анархией, начатая Ниэлем, дала огромный перегиб в другую сторону. Австрийская армия реагировала на опыт 1859 года совершенно иначе. Хорошее вооружение австрийской пехоты и начатки огневой тактики в ее уставах не привели к успеху; бурные атаки французов восторжествовали; отсюда в австрийском уставе 1862 года качествам пехотного ружья и огню пехоты придавалось второстепенное значение; центр тяжести переносился с ружья на штыки, воскрешалось положение: пуля — дура, штык — молодец; пехота подготовлялась в духе ударной тактики к атаке батальонными колоннами, следующими в 200–300 шагах за густой стрелковой цепью; так как колонны следовали в атаку безостановочно, то для стрелковой цепи не оставалось почти вовсе времени для подготовки атаки огнем. За это движение вспять от дивизионной к батальонной колонне[44] австрийцам пришлось дорого расплатиться в 1866 году. Артиллерийскому превосходству, которое в 1859 находилось на стороне французов, австрийцы придали большое значение; они перевооружили артиллерию нарезными пушками, заряжающимися с дула, как у победителей французов, и начали обучать свои батареи действовать не отдельными взводами, а массами в десятки и сотни орудий, сосредоточивающими свой огонь для решения одной задачи. В 1866 году австрийцы уже не забывали, как в 1859 году, свои артиллерийские резервы в тылу поля сражения.

В организационном отношении бросаются в глаза невыгоды, сложившиеся для австрийцев вследствие разделения их войск в сражении при Сольферино на две армии; в центре, на стыке обеих армий, как раз и состоялся прорыв французов; лишняя инстанция между верховным командованием и корпусами задерживала передачу донесений и приказов; первая армия оставила на стыке открытый участок, не помогла обороне Сольферино и слишком поздно перешла в наступление для поддержки второй армии; VII и XI корпуса — армейские резервы 2-й и 1-й армий — были израсходованы порознь на достижение различных целей, вместо того, чтобы объединиться для нанесения на равнине решительного удара. Все эти замечания Мольтке сделал уже в 1862 году, в своем печатном труде по кампании 1859 года. Верность их неоспорима. Но тогда как Мольтке отсюда сделал вывод о необходимости перехода от приказного к директивному управлению, и сохранил деление прусских войск, действующих на одном театре, на несколько армий, австрийцы приняли его слова за чистую монету[45], признали свой грех против наполеоновского принципа — иметь на одном театре военных действий только одну армию — и в 1866 году объединили под начальством Бенедека на Богемском театре 8 армейских корпусов, сверх того армейский арт. резерв и 4 кав. дивизии; управление такой массой вызвало трения несомненно большие тех, которые были бы вызваны делением ее на две или несколько армий.

Так различно были поняты воюющими новые условия поля сражения, в которых сказывалась новая техника вооружения. И во Франции, и особенно в Австрии, теория не пользовалась в армии большим почетом. Практике, опыту уделялось несравненно большее значение, чем теоретическим рассуждения. Но действительный опыт рождается только при критическом исследовании фактов. Практика, не освещенная критическим исследованием, дает нам лишь внешнее, поверхностное представление о причинах успехов и неудач, и наталкивает порой на чрезвычайно ошибочные выводы. Что же касается до встречного боя, как типичной формы новейших боевых столкновений, которую мы усматриваем теперь в событиях кампании 1859 года, то теоретической мысли потребовалось три десятилетия, чтобы в лице Шлихтинга отметить этот новый этап эволюции тактики и попытаться приспособить к нему уставы и курсы тактики.

Кампания 1859 года засвидетельствовала превосходство французского солдата над австрийским. Конечно, для объяснения этого превосходства можно было указать на много различных данных; склонная к реакции военная мысль Европы обратила внимание на то, что тогда как Франция выдерживала 7-летний срок службы, Австрия фактически перед войной сократила действительную службу до 3-х лет. Отсюда, война была воспринята, как победа более долгого срока службы над более коротким. Опыт кампании 1859 г. толкнул и Пруссию на реформу 1860 года и переход от двух- к трехлетнему сроку службы.

Мы обращаем внимание на противоречивость толкования опыта войн Восточной и 1859 г., объясняемую во многом тем, что к уяснению опыта одной войны подходили без учета предшествовавшей эволюции.

1) Moltkes Militarische Werke. III. Kriegsgeschichtliche Arbeiten. Dritter Teil. Der Italienische Feldzug des Jahres 1859. — Berlin, 1904. Труд Мольтке по истории Кампании 1859 года представляет классическое произведение, получившее самое широкое распространение. На русском языке имеется перевод Фельдмана со старого издания. Новое издание в полном собрании военных сочинений Мольтке, проредактированное военно-историческим отделением большого генерального штаба, имеет то преимущество, что сохраняя оригинальный текст второго издания 1863 года, оно в примечаниях отмечает ту массу неточностей, которые не могли не проскочить в работу Мольтке, предшествовавшую опубликованию всех документов и появлению австрийской официальной истории войны. Сравнение текста и примечаний чрезвычайно поучительно для лиц, готовящихся к работе по военной истории. Мольтке и без доступа к архивам воюющих сумел обрисовать важнейшие черты событий; его цифры чрезвычайно точны; очерк мобилизации и развертывания весьма любопытен; вся работа имеет громадное значение для стратегии и тактики, являясь проповедью новых взглядов; недостатки спешно написанной истории Мольтке относятся преимущественно к установлению причинной связи между различными событиями, уловить которую современникам событий очень нелегко.

2) Studien zur Kriegsgeschichte und Taktik. Herausgegeben vom Grossen Generalstabe. Band VI. Heeresverpflegung. — Berlin. 1913. 6-й том этюдов по военной истории и тактике большого прусского генерального штаба охватывает собой вопросы продовольствия войск в войнах Наполеона, русско-польской 1831 года, в итальянской кампании 1859 года, в богемской кампании 1866 года, во франко-прусской войне 1870-71 годов, в русско-турецкой войне 1877-78 гг., в русско-японской войне 1904-95 гг.