Читать онлайн «Сталинград. За Волгой для нас земли нет». Страница 9

Начиная с 28 июля 18.00 13-й танковый корпус вел бой за Верхне-Бузиновку, прокладывая дорогу из окружения группе Журавлева. К тому моменту корпусом находившиеся в подчинении полковника Танасчишина части можно было назвать весьма условно — в его составе числилось только 27 танков. В 40-й танковой бригаде было 35 танков. В конце концов, 29 июля в 22.00 Верхне-Бузиновка была захвачена. 29 июля в 23.00 Т. И. Танасчишину от К. С. Москаленко поступила шифровка с приказом пробиваться на Осиновский на соединение с 1-й танковой армией. В 4.00 утра 30 июля корпус [53] перешел в наступление с целью вырваться из окружения. Советские танки были встречены огнем вкопанных танков, зенитных орудий на прямой наводке. Несмотря на все усилия, в результате 10-часового боя вырваться из окружения не удалось. В итоге было решено пробиваться не на юго-восток на соединение с 1-й танковой армией, а на северо-восток навстречу 22-му танковому корпусу 4-й танковой армии. Эта стратегия принесла успех, группа Журавлева и танкисты 13-го корпуса вечером 30 июля вышли к своим. Судя по всему, именно пробившиеся из окружения группа Журавлева и части Танасчишина ответственны за событие, нашедшее свое отражение в журнале боевых действий верховного командования сухопутных войск: «... в тактическом тылу около 40 русских танков прорвались с запада и разгромили командно-наблюдательный пункт 14-го танкового корпуса. Организуются меры по уничтожению этих сил противника»{22}.

Окружение, разумеется, не прошло бесследно. Согласно донесению о боевом и численном составе на 30 июля, 192-я стрелковая дивизия насчитывала 8310 человек, 184-я стрелковая дивизия — 1196 человек, 33-я гв. стрелковая дивизия — 5613 человек{23}. Всего неделю назад эти соединения имели численность, близкую к штатной. Серьезно пострадали не только попавшие в окружение дивизии. Так, задействованная в контрударе 196-я стрелковая дивизия с 15 июля по 1 августа 1942 г. потеряла 2159 человек убитыми, 2894 ранеными и 2089 пропавшими без вести{24}.

Надо сказать, что в штабе Сталинградского фронта [54] в тот момент оценивали обстановку (или, по крайней мере, информировали о ней верховное командование) не совсем адекватно. Так, в донесении штаба фронта в Ставку № 018/оп от 31 июля указывалось: «К исходу 30.7 13 и 22 тк соединились, замкнув кольцо окружения противника»{25}. Однако ни о каком окружении противника не могло быть и речи. 13-й танковый корпус и группа Журавлева не имели связи с основными силами 62-й армии и даже своими тылами.

В результате всего недели боев с 23 июля по 1 августа 1942 г. от полутора сотен танков 13-го танкового корпуса осталось 9 Т-34 и 7 Т-70. В безвозвратные потери были списаны 51 Т-34 и 30 Т-70, в ремонте числились 34 Т-34 и 26 Т-70. Помимо действий при слабой поддержке пехоты и артиллерии причиной высоких потерь было отсутствие эвакуационных средств. Из-за несвоевременной эвакуации многие ремонтопригодные танки были брошены. Также в отчете командования корпуса по итогам июльских боев отмечалось: «Слабая подготовка экипажей, отсутствие маневра отдельных танков, взводов и рот на поле боя в сфере действия артиллерийского огня для того, чтобы избежать ненужных поражений, а также и недостаточная подготовленность командиров [55] танков и артиллеристов к выбору цели по ее тактической важности и выбору рода и вида огня порождала медленный темп танковой атаки и давала излишние потери»{26}. Сгоревший как свеча в «лучших традициях» июня 1941 г. 13-й танковый корпус фактически перестал существовать. Вышедшие из окружения части корпуса Танасчишина были переформированы в одну бригаду и подчинены 4-й танковой армии.

Смена 13-го на 23-й. Вынужденное использование 13-го танкового корпуса в качестве средства сдерживания противника фронтом на запад заставило пересмотреть первоначальный состав 1-й танковой армии. Несмотря на то что по планам командования 23-й танковый корпус должен был войти в состав второй танковой армии фронта (4 ТА), обстановка заставила выдвигать его к Калачу и использовать в подчинении штаба К. С. Москаленко. В состав корпуса на 27 июля входили 99-я танковая бригада (17 Т-34 и 16 Т-70), 189-я танковая бригада (26 Т-34 и 16 Т-70) и 9-я мотострелковая бригада. Как и многие другие танковые соединения на Сталинградском фронте, корпус страдал от недостатка мотопехоты. Согласно донесению о боевом и численном составе 9-й мотострелковой бригады по состоянию на 26 июля 1942 г., из 3258 человек по штату в ней было 1190 человек, причем большая часть некомплекта приходилась на рядовых. В силу низкой укомплектованности мотострелковая бригада была оставлена на левом берегу Дона.

99 и 189-я танковые бригады к 4.00 29 июля вышли на исходные позиции для контрудара. Но в последний момент поступил приказ, отменявший наступление и переадресовавший 23-й танковый корпус в район Суровкино, [56] т.е. на направление удара южной группировки 6-й немецкой армии. Судя по всему, в этот момент до штаба 1-й танковой армии добралась оперативная директива штаба фронта №00129/оп от 2.00 28 июля. Она гласила: «23 тк и 204 и 321 сд стремительным ударом в направлении Новомаксимовский уничтожить противника, переправившегося на левый берег р. Чир, и к исходу дня 28.7 выйти на р. Чир на участке Бол. Осиновка, Нижне-Чирская».

Смена направления удара в принципе дело житейское. Однако без нарезания кругов, характерных для оборонительных сражений, не обошлось. В 10.00 29 июля, когда части корпуса уже были на марше в новый район сосредоточения, последовал приказ Москаленко на возвращение 189-й танковой бригады назад. На карте, приложенной к отчету командира корпуса, написано: «возвращена распоряжением Хрущева». Корпус фактически разбивался на две части: одна должна была действовать против северной, а другая против южной ударных группировок 6-й армии. Марши по 150–300 км до боя привели к выходу из строя до трети танков из-за технических неисправностей. Не менее досадной потерей было время. 189-я танковая бригада вернулась на исходные позиции только к 16.00 29 июля, и атака была перенесена на 4.00 30 июля, т.е. сдвинулась на сутки относительно первоначального плана контрудара. В 16.00 29 июля выдвижение к Суровкино было окончательно отменено. Вопреки утверждениям в некоторых мемуарах и даже исторических исследованиях, 23-й танковый корпус в отражении наступления южной ударной группировки не участвовал. Так, Москаленко пишет:

«23-й танковый корпус и 204-я стрелковая дивизия вскоре прибыли и были также направлены в намеченный район и введены в бой на стыке 62-й и 64-й армий. [57]

Они сыграли решающую роль в отражении удара противника с юго-запада. Вражеские дивизии понесли большие потери и были отброшены из района Новомаксимовского за р. Чир»{27}.

Неясно, о какой решающей роли может идти речь, когда 99-я танковая бригада была в тот же день возвращена в прежний район для контратак против северной ударной группировки 6-й армии. Вследствие смены планов использования 23-го танкового корпуса 29 июля фактически стало паузой в нанесении ударов по голове «свиньи». Только 158-я танковая бригада четырьмя KB совместно с частями 131-й стрелковой дивизии перешла в общее наступление. Дойдя до высот 174,9 и 168,9, танки были встречены сильным противотанковым огнем и, не имея поддержки со стороны пехоты и артиллерии, отошли на исходные позиции. Это был скорее булавочный укол, чем контрудар.

23-й танковый корпус первый раз перешел в наступление 30 июля. В бою участвовала одна 189-я танковая бригада. Потерпев неудачу в атаках вдоль берега Дона, советское командование решило сменить направление удара, сдвинув его на запад. Однако вбитое до Калача острие немецкого танкового клина было достаточно плотным и прочным. Потери бригады за день составили 11 Т-34 и 12 Т-70, т.е. больше половины первоначального состава. На старом направлении ситуация была без изменений. Получившая маршевую роту в количестве 9 KB, 158-я танковая бригада 31 июля атаковала в прежнем направлении, танки прорвались в глубину обороны противника без пехоты. 10 KB были сожжены «термитными» (скорее всего кумулятивными) снарядами.

31 июля 23-й танковый корпус вновь перешел в наступление, [58] на этот раз двумя бригадами: и 99-й, и 189-й. Наступающие танки были встречены огнем ПТО и вкопанных в землю танков. Танковый батальон 99-й танковой бригады прорвался в глубину обороны противника, в Сухановский, но связь с ним была потеряна и его судьба осталась неизвестной. В журнале боевых действий верховного командования вермахта эти события описывались так: «В районе севернее Калача наши наступающие войска отражают атаки танковых групп противника, частично переброшенных с других участков, частично же тех, что пытаются вырваться из окружения». Гальдер в своем дневнике 31 июля 1942 г. записал: «Положение 6-й армии улучшилось. Противник снова наступает, подтягивая свежие силы, но все его атаки отбиваются. Положение с боеприпасами и горючим нормализовалось»{28}. Удары по голове «свиньи» XIV танкового корпуса были делом трудным и изматывающим, а надежды на успех — призрачными.