Читать онлайн «Великая Отечественная: был ли разгром?». Страница 31

В Киевском Особом насчитывалось 5894 единицы бронетехники[71]. Среди них новых, пригодных для современной войны машин КВ и Т-34 было 278 и 496 штук соответственно (почти столько же, сколько общая численность противостоящих КОВО танков противника). Основу парка составляли БТ (1819 шт.) и Т-26 (1698 шт.). Остальные полторы тысячи отражали непростой путь советского танкостроения. Там были 394 танкетки Т-27 с 10-миллиметровой броней и одним пулеметом, 652 плавающих Т-37, Т-38 и Т-40 — те же танкетки, только на воде держатся. Довершали картину 215 трехбашенных Т-28 и 51 пятибашенный монстр Т-35 (еще один привет от товарища Тухачевского) и некоторое количество бронеединиц спецназначения (самоходки, саперные танки и пр.)

(Впрочем, нельзя сказать, что на Красную Армию наступали суперсовременные армады, оснащенные «тиграми». Среди примерно 900 танков, которые имели немцы против войск КОВО, было: 115 Pz.I — по сути танкеток с броней до 13 мм, вооруженных двумя пулеметами; 211 легких Pz. II, 355 Pz. III, 100 Pz. IV, 84 самоходки Stug III (все средние) и 30 трофейных французских В-1, которые могли с некоторой натяжкой считаться тяжелыми[72].)

Как мы знаем, шестикратное превосходство в танках войскам Киевского Особого нисколько не помогло (равно как и превосходство в количестве самолетов и примерный паритет по численности артиллерийских стволов). Дело ведь не только в количестве оружия, но и в том, как оно используется.

Руслан Иринархов пишет: «Бронетанковые войска КОВО имели значительное количество боевой техники… и при условии ее грамотного использования во взаимодействии с другими родами и видами войск округа могли оказать врагу серьезное сопротивление». Так это ж «при условии»! А как оно, это условие, соблюдалось?

Начнем с кадров, которые, как известно, «решают все». С кадрами была просто беда — как по количеству, так и по качеству. Про уровень образования призывников мы уже писали — четыре класса. С командным составом дело обстояло еще хуже — его просто не было. На июнь 1941 года в войсках округа не хватало около 30 тысяч человек командного и технического состава. В танковых войсках это выглядело следующим образом:

«9-й, 19-й и 22-й мехкорпуса имели некомплект начальствующего и сержантского состава около 40–50 %… 35-я танковая дивизия имела только 3 командиров танковых батальонов (по штату 8), 13 командиров танковых рот (по штату 24). В 215-й моторизованной дивизии недоставало 5 командиров батальонов, 13 командиров рот. Танковый полк и разведывательный батальон этой дивизии были укомплектованы младшим начальствующим составом только на 31 %… В 37-й танковой дивизии укомплектованность личным составом составляла: командным начальствующим составом — на 41,2 %, младшим командным составом — на 48,3 %.

Рядовой состав 37-й танковой дивизии на 60 % представлял собой новобранцев призыва мая 1941 г., совершенно не обученных и не прошедших полностью курса подготовки молодого бойца. Такое же положение было и в мотоциклетном полку 15-го механизированного корпуса. Особенно плохо обстояло дело с подготовкой механиков-водителей…

Многие штабы мехкорпусов, соединений и полков полностью не были укомплектованы командным составом. Так, в 15-м, 16-м, 19-м и 22-м механизированных корпусах не укомплектованы оперативные и разведывательные отделы. В 19-й танковой дивизии штабы полков состояли только из начальников штабов и начальников третьих частей…»[73]

Нехватка командиров гармонично дополнялась нехваткой техники, вооружения и пр. Возьмем для примера 32-ю танковую дивизию. Ее укомплектованность боевой материальной частью, т. е. танками, составляла 83 % — очень даже хорошо по тем временам. Однако колесным транспортом, то есть грузовиками и заправщиками, она была укомплектована всего на 22 %, ремонтными средствами — на 13 %, а запчастями — всего на 2 % от необходимого. А что такое танковая дивизия без рембата?

Есть такое понятие: моторесурс — количество часов, которые танковый двигатель может проработать без капитального ремонта. Среди наших танков максимальный моторесурс был у Т-26 выпуска середины 30-х годов — около 250 часов. У остальных — меньше. После выработки ресурса двигатель нуждался в капитальном ремонте. Обеспеченность ремонтными средствами мы уже знаем, рабочими-ремонтниками — нет, но дефицит квалифицированных рабочих в СССР был куда больше, чем дефицит десятиклассников, подходящих для офицерских курсов. Кстати, именно поэтому, а не из вредительства Генеральный штаб не разрешал проводить на новых машинах боевую учебу экипажей. У первых «тридцатьчетверок» моторесурс составлял всего 50 часов. И что прикажете делать? Учить танкистов — останешься без танков, не учить танкистов — окажешься без танковых войск…

С вооружением тоже было далеко не все в порядке. В танковых частях 9-го, 19-го, 22-го мехкорпусов не хватало около 50 % ручных пулеметов, 40 % автоматов. В мотострелковом полку 37-й танковой дивизии 600 человек не имели оружия вообще. Не хватало зенитных орудий и снарядов к ним, машин для подвозки снарядов, тракторов для перевозки пушек. Танки имели малый моторесурс и были сильно изношены. На ремонтных базах округа дожидались своей очереди около 300 машин.

Как вы думаете, сколько продержатся такие танковые войска даже и не против самой сильной армии мира? В лучшем случае, до выработки моторесурса…

С артиллерией дело обстояло примерно так же: большое количество пушек, минометов, достаточно снарядов, но: «слабым местом артиллерии… было обеспечение ее частей средствами механической тяги… Войскам округа недоставало 2500 тракторов, 8750 автомобилей, 4800 мотоциклов, 3600 прицепов…»[74]

Что касается авиации — то здесь картина была печальной по-своему. По количеству самолетов наша авиация во много раз превосходила немецкую, да и летчики были подготовлены. Однако когда речь зашла о господстве в небе, сыграли свою роль совсем иные факторы.

«Связь штаба ВВС округа с авиадивизиями и дивизий с аэродромами поддерживалась в основном проводными средствами, радиостанций в частях было очень мало (а как же связь машин с аэродромом и между собой? — Е. П.). Не были разрешены вопросы маскировки аэродромов и находящихся там самолетов. Эти мероприятия в округе начались только 21 июня 1941 г. и свелись к рассредоточению самолетов поэскадрильно в разных местах аэродромов.

Организация противовоздушной обороны аэродромов находилась в запущенном состоянии, что объяснялось не только отсутствием необходимых маскировочных средств и нехваткой средств ПВО, но и недостаточным вниманием со стороны командования полков, дивизий, ВВС округа…

К этому можно добавить, что к 22 июня 1941 г. 43 % командиров всех степеней ВВС КОВО находились на занимаемых должностях менее полугода, 55 % — менее года, свыше 91 % командиров авиационных соединений находились на своих должностях менее 6 месяцев, что, несомненно, сказалось на руководстве авиационными частями в ходе начавшихся вскоре боевых действий»[75].

И вот еще повесть из печальнейших на свете — о связи.

Наркомату связи в СССР вообще не везло. С 1932 года по 1936-й там трудился бывший предсовнаркома Рыков, юрист по образованию и революционер по биографии, но не связист. Затем в наркомовском кабинете отметилась череда смещенных со своих постов «силовиков» — бывший наркомвнудел Ягода, бывший начальник вооружений РККА Халепский (кстати, именно он порекомендовал купить для производства в СССР «Виккерс шеститонный»), бывший начальник ГУЛАГа Берман. И лишь в 1939 году в главном кресле наркомата появился специалист — военный связист Пересыпкин, но время было уже безнадежно упущено. Результатом этих кадровых игр стало общее отставание связного дела в Советском Союзе и, как следствие, отставание армейской связи.

«Связь штаба округа, армий, соединений и частей КОВО базировалась, в основном, на постоянных телефонных и телеграфных линиях Наркомата связи СССР, что не обеспечивало полной секретности переговоров»[76].

Это во-первых. А во-вторых — накануне войны через границу отправились сотни немецких диверсантов — резать провода, так что советские войска довольно быстро оказались почти без проводной связи. Оставалось полагаться лишь на рации. Но части округа были укомплектованы ими, в лучшем случае, на 50–60 %.

«Так, в штабе 15-го механизированного корпуса имелись только две радиостанции вместо положенных по штату восьми.

Небольшое количество радиостанций… находившихся на вооружении механизированных корпусов, были маломощными, коротковолновыми. Например, дальность действия 5АК не превышала 25 км, и то при работе на месте. В мехкорпусах имелось небольшое количество радиофицированных танков (! — Е. П.), но они были распределены неравномерно между частями…»[77]