Читать онлайн «История Дании». Страница 5

Замки треллеборгского типа были и все еще остаются во многих отношениях загадкой для археологов, которые констатировали, что создатель этих сооружений пользовался услугами людей, имевших достаточные инженерные знания для организации строительных работ с участием большого числа работников. К тому же работы выполнены с такой точностью измерений, которая не имела аналогов в Северной Европе того времени. Сооружение замка Треллеборг датируется с помощью дендрохронологического метода 980 — 981 гг. Считается, что примерно в одно время с Треллеборгом были построены три остальные сооружения, а также деревянный мост, ведший через заболоченную долину реки Вайле возле реки Равнинг к излюбленному месту пребывания королей в Еллинге. Как нам кажется, эти постройки — свидетельство большого авторитета короля. Им, учитывая полученную теперь точную датировку постройки Треллеборга, мог быть только Харальд Синезубый.

Для того чтобы понять, что же представляли собой эти замки, надо иметь в виду, что их обитателей явно отличал высокий по тем временам уровень жизни. Многочисленные обломки керамики, найденные при раскопках на месте расположения замков, содержат в процентном отношении значительно более высокую долю благородного поделочного камня, чем керамика из раскопок укрепленного поселения викингов в Орхусе. Следует добавить, что тип постройки, характерный для замков в Треллеборге, обнаруживается и при раскопках ряда деревень, относящихся к тому периоду, и является при этом жилым домом наиболее внушительного вида. Здания в замках, обнесенных кольцевым валом, судя по всему, задумывались как жилища, в которых военная знать и ее челядь могли чувствовать себя в безопасности. Поскольку речь здесь явно идет о военных сооружениях, уместно предположить, что они предназначались в первую очередь для молодых людей из высших слоев общества, а не для престарелых правителей.

Сооружение замков по времени совпадает с неоднократными попытками германских императоров подчинить себе королей данов под предлогом обращения их в христианство. Можно предположить — хотя об этом не упоминается в письменных источниках, — что эти события так или иначе связаны со строительством кольцеобразных замков. Но каким образом? Служили ли замки для защиты данов, возглавлявшихся королем и аристократами, от германской угрозы? Или же король, привлекая сыновей местных правителей для нужд обороны, пытался тем самым удержать последних под своим контролем? В таком случае молодые горячие головы вознаградили себя, предаваясь роскоши и тем самым давая понять, что они стоят вровень с королем. Многое можно домыслить: ведь каждый историк, выбирая свое толкование проблемы, будет руководствоваться собственным целостным представлением об общественной структуре того времени.

Во всяком случае, Харальд Синезубый отвел угрозу извне, заявив, что он и все даны отныне христиане. Возможно, король при этом сам распорядился упразднить такую дорогостоящую вещь, как содержание замков.

А может быть, сплочение аристократии и ее военного руководителя — короля — порушилось, как только исчезла внешняя угроза? Власть в конце X в. была все еще довольно зыбкой субстанцией, ведь положение королей викингов зависело от того, насколько они были удачливыми в военных делах.

Их авторитет, вероятно, был особенно связан с тем, что организация походов викингов и руководство отрядами кораблей стали теперь монополией короля. Письменные источники, особенно английские, свидетельствуют: для того чтобы успешно провести поход и вернуться с добычей, эти отряды должны были состоять из нескольких сотен кораблей. Свен Вилобородый, сын и преемник Харальда Синезубого, включил в свой флот корабли всего Севера, прежде чем в 1013 г. он напал на Англию, и ему удалось завоевать ее. И все-таки Свен Вилобородый встречал сопротивление со стороны некоторых норвежских вождей викингов, ставивших перед собой более значимые цели, нежели обладание королевством в примерных размерах нынешней Норвегии.

Походы викингов в Англию следует, видимо, рассматривать не как признак стремления к созданию единого северного королевства или как начальную стадию развития более поздних королевств, а скорее как характерное проявление единой политической культуры на территории распространения датского языка. Это был мир, для которого были характерны постоянные колебания, в том числе вызванные существовавшими в обществе противоречиями. Такие схватки в мире викингов представляли собой борьбу между морскими государствами, для правителей которых территориальные границы не значили ничего, в то время как добыча, состоявшая из награбленных ценностей или денег, выплачиваемых за покровительство, значила все. Эта особая форма политики могла мгновенно создавать крупные государства, которые основывались и существовали как единое целое в течение определенного времени с помощью передовой военной техники. Однако речь по-прежнему шла о королевстве, целиком основанном на личной власти, ибо, как ни важно было в IX и X вв. иметь хороший корабль, столь же необходимой являлась харизматическая личность воина-руководителя в морской войне. Общества викингов стали высшей формой, которой достигли в своем развитии королевства германцев.

Наиболее удачливый из всех вождей викингов — Свен Вилобородый умер в 1014 г., как раз после завоевания Англии. Его сын Кнуд Великий в течение нескольких лет объединил в крупную державу или империю морские государства, правители которых так боялись его кораблей. В начале 30-х годов XI столетия Кнуд был королем на землях нынешних Англии, Дании, Норвегии и части Швеции. Однако по-прежнему речь шла о морском государстве, а после смерти монарха в 1035 г. империя распалась. В XI в. постоянное колебание от территориальной экспансии к сокращению земель застыло на некой более или менее случайной стадии.

Вопреки намерениям правителей имевшиеся в тот момент государственные образования и далее продолжали существовать в географических пределах, выпавших на их долю. Свен Эстридсен и Кнуд Святой в Дании и Харальд Суровый в Норвегии вели непрестанную борьбу за то, чтобы стать имперскими властителями наподобие Кнуда Великого, но так и не преуспели в том. Норвежец Магнус Добрый (1042— 1047) оставался на протяжении более чем 300 лет последним королем, правившим как в Норвегии, так и в Дании. После его внезапной смерти размеры Дании и Норвегии как государств сами собой установились в более или менее устойчивых пределах.

Гибель Магнуса, как повествует около 1200 г. Саксон, была вызвана не его врагами, а зайцем, который напугал королевского коня, да так, что государь выпал из седла и насмерть разбился о пень! Если верить Саксону, то зайца нужно рассматривать как первопричину основания возникших впоследствии национальных государств Дании и Норвегии. Швеция, следуя примеру этих двух стран, обрела подобное качество несколько позднее.

С 1047 г., когда Свен Эстридсен стал королем в датской части государства своего предшественника, можно бесспорно говорить о Королевстве Дания со своей особой историей.

Представления скандинавов — жителей побережья о мире, в котором они обитали, их космология соответствовали героическому образу жизни викингов. Верхние слои их общества гордились тем, что обладали «свободой» (frelse)[3], той свободой, которая была связана с их статусом совладельцев наследуемой земли, принадлежащей роду, с аллодом — родовым имением. Существование одаля (odel)[4] приводило к возникновению неразрывной связи между родом и его землей. Только члены рода получали участки этой земли для возделывания. Род заботился о своих членах. Предводители рода решали, как его земля должна распределяться между родственниками для ее обработки. Кроме того, — и это было почти столь же важно в обществе, которому была неведома полиция, — род защищал, при необходимости с оружием в руках, своих членов и обеспечивал им покровительство на тингах[5]. Человека без рода ждала жалкая судьба — как раба, который не принадлежал ни к какому роду, являясь бесправной собственностью других. Если владельцу раба приходила в голову мысль отпустить последнего на свободу, он должен был строго в соответствии с установленными правилами принять вольноотпущенника в свой собственный род.

Природа, с которой соприкасались в своих дальних морских странствиях воинственные молодые даны, была обиталищем духов и асов (так в древнескандинавской мифологии назывались многочисленные соперничающие между собой боги). Хёвдинги и другие лица, обладавшие особыми магическими способностями, могли вступать в переговоры с этими существами из скрытого мира, который представлялся столь же реальным, как и мир видимый.