Читать онлайн «Ассирийская держава. От города-государства — к империи». Страница 36

В состав армии входили жрецы-baru, прорицатели. На врага могла насылаться порча, по крайней мере, отечественный ассириолог Емельянов приводит фрагмент одного из ритуалов, который называется ишкар тахази (серия ритуалов битвы) и начинается так: «[…] Когда царь на брань и на битву [хх], ритуал таков. В день, когда враг на царя и на страну его [наступает], царь во фронт своего войска выходит, — землю ты подметешь, освященной водой окропишь, три переносных алтаря перед Иштар, Шамашем и Нергалом установишь, […] 60 хлебов из полбы разложишь, жидкое блюдо из меда и топленого масла приготовишь, финики (и) муку рассыплешь, трех могучих баранов в жертву принесешь, мясо с лопатки, жир и вареное мясо разложишь, (на) кадильницу с кипарисовым ароматом поджаренную муку просыплешь, мед, топленое масло, вино, выжатое масло в жертву принесешь»{165}. Затем, после принесения жертвы, ритуал продолжается: «…образ врага из сала изготовишь, его лицо бечевкой на спину ему повернешь. Царский (чиновник) ша-реши, что подобно господину своему назван, перевязь ца[ря хх], перед жертвенным столом он встанет и такую молитву Шамашу произнесет: …» Видимо, заставляя таким образом противника показать спину, символизировали и провоцировали его бегство. В завершение всего, изображение врага уничтожалось водой или огнём.

В составе воинского ритуального поведения можно заметить и элементы освятительной, консекративной магии (очищение места жертвоприношения, очищение и освящение оружия), и практику жертвоприношений, и особые действия, связанные с унижением противника.

В целом можно восстановить следующую последовательность ритуалов на войне. Сперва царь обращается с запросом к оракулу (в основном это гадание по печени жертвенного ягненка), потом советуется с астрологами насчёт благоприятного месяца и дня для начала войны, приносит жертву богам в главном храме своего города. Затем устраивается вышеупомянутый ритуал, проводимый одним из верховных жрецов храма. Наконец, после успешной войны проводятся ритуалы, свидетельствующие о поражении противника и его территории.

Военные кампании ассирийских владык объяснялись выполнением воли бога Ашшура. На поле битвы ассирийское войско выступало под штандартами обратно же Ашшура, а также Адада, Нергала, Иштар. Изображениями богов-покровителей сопровождались и детали вооружения. К примеру, на одном из фрагментов шлема, хранящихся в Британском музее, содержится изображение Иштар Арбельской{166}. Скорее всего, шлем носил либо воин «царского полка», либо солдат провинциального набора — уроженец города Арбелы.

Военный поход мог сопровождаться различными явлениями теофании (божественные предначертания, судьба). Им, например, уделяется большое внимание в анналах Ашшурбанапала, где среди прочего рассказывается о явлении во сне бога Ашшура царю Лидии Гигу и повелении покориться ассирийской мощи, о явлении богини Иштар из Арбелы воинам Ашшурбанапала, которым она обещает помощь в переправе через разбушевавшуюся реку, о явлении той же богини одному из царских прорицателей, который «увидел» её «с луком в руке и острым мечом, обнажённым к бою»{167}. Хотя данные конкретные события могли быть лишь выдуманной пропагандой, это не отрицает, а скорее доказывает существование реальных прецедентов подобных явлений.

Другим примером психологическо-пропагандистской обработки являются царские дворцы. Стены их кишели рельефными раскрашенными изображениями сцен войны, напоминавшими вассальным правителям и послам о мощи Ассирии и плачевной судьбе её врагов. Последние, как правило, изображены убитыми, бегущими прочь и захваченными в плен. И, напротив, невозможно найти на рельефах убитых ассирийских воинов. Однако археологам известно, например, захоронение 1500 ассирийских воинов, павших под стенами осаждённого Лахиша{168}.

Дипломатия и разведка. Во внешней политике ассирийские государственные мужи использовали целый ряд механизмов.

Многочисленные договоры. Они заключались как с зависимыми государствами — для того чтобы закрепить зависимое отношение и преданность ассирийскому сюзерену, так и с равноправными партнёрами{169}. Второй стороной в ассирийских договорах выступали как страны, так и племена, и даже отдельно взятые ключевые месопотамские города (Вавилон, Ниппур и т.д.). Заключение договоров сопровождалось разного рода магическими и ритуальными действиями, зачастую — установлением памятных стел. Нарушение договора со стороны зависимого субъекта грозило ему полной потерей независимости, увеличением дани, угоном жителей в плен.

Другим дипломатическим способом были династические браки. Они являлись средством для удержания иноземных правителей в союзе с Ассирией, обеспечения их активной поддержки или, как минимум, нейтралитета. Таков, например, брак дочери Саргона и правителя Табала; позже, видимо, Синаххериб был тестем египетского номарха Шешонка; наконец, общеизвестен факт выдачи дочери Асархаддона замуж за скифского царя Партатуа. С другой стороны, и чужеземные царевны не раз становились супругами ассирийских царей (знаменитая Шаммурамат, жена Синаххериба Накья, иноземные царевны в гареме ассирийского царя).

Ещё одним гарантом верности и мирных отношений являлся институт заложничества. В заложники ассирийцы брали как рядовых граждан, так и представителей царских родов.

Практиковалось и предоставление убежища. Ассирийские монархи обычно с распростёртыми объятиями привечали при своём дворе царственных беглецов из других государств. Последние являлись резервом проассирийских марионеток на престолы в зависимые царства. Часто бежали в Ассирию разные царственные особы из Элама.

Неотъемлемой частью внешней политики выступали переговоры и посольства. Посольства стран, искавших поддержки Ассирии, являлись с разного рода дарами, подчас довольно богатыми, но если их интересы шли вразрез с ассирийскими планами — они уходили ни с чем. Выступали инициаторами переговоров и сами ассирийцы — часто это происходило во время военных операций. Широко известен случай из Ветхого Завета, когда Синаххериб во время осады Иерусалима велел своим военачальникам обратиться к вельможам, войску царя иудейского и жителям города на их родном языке. Многими исследователями это ассирийское обращение к жителям Иерусалима рассматривается как первый в истории зафиксированный образец пропаганды среди вражеских войск. Огромное значение и значительный масштаб приобрели мирные переговоры в правление Ашшурбанапала. В принципе иначе и быть не могло. Дело в том, что Ассирийская империя в его правление достигла максимальных размеров, следовательно, для удержания в покорности завоёванных территорий требовались не только военные силы, но и все усилия дипломатии. К тому же царь прекрасно понимал, что военное превосходство требовало повышенного напряжения сил, при этом не всегда приносило полный эффект. Во многом благодаря дипломатическим усилиям Ашшурбанапалу удалось внести разлад в ряды участников грозного восстания Шамашшумукина, что в итоге привело к его поражению. Сохранились имена некоторых ассирийских послов, причастных к достижению успеха, — это Шамашбалатсуикби, Кудурру, Набу-ушабши, военачальник Бел-ибни. В начале же правления Ашшурбанапала крепко зарекомендовал себя на дипломатическом поприще раб-реши Набу-шарру-уцур.

Какой круг лиц мог вести переговоры? Как отмечает Соловьёва, «переговоры велись компетентными лицами самых разных рангов. Переговоры от имени государства вели цари, царевичи, царевичи-престолонаследники, царские чиновники: абаракку, рабшакку и др., послы, гонцы (мар шипри), встречаются и “начальники поселений”. Послы прибывали по двое, часто со свитой из шести-восьми человек, обычно вооружённой, с караванами ослов, мулов, верблюдов с дарами. Как стратеги в древней Греции, так и военачальники высших рангов в Ассирии исполняли дипломатические функции, вели межгосударственные переговоры».

Ассирийские чиновники, связанные с дипломатической службой, знали многие языки. Так, административный аппарат Империи был укомплектован «писцами ассирийскими» и «писцами арамейскими». На каком же языке велись разведдонесения и военно-деловая переписка? На первых порах, как и повсюду в Междуречье, — клинописью. Но к 700 г. клинопись в империи уже была вытеснена арамейским алфавитом{170}. В одном из разведдвнесений Асархаддону фигурирует писец-манней, снимающий «допрос» с перебежчиков-маннеев и мидян и оформляет «с их слов протокол».

Неотъемлемыми «глазами и ушами» как ассирийской дипломатии, так и ассирийской армии была разведка. Документы ассирийского царского архива донесли до нас разведданные и корреспонденцию времён Тиглатпаласара III, Салманасара V, Саргона II, Синаххериба, Асархаддона и Ашшурбанапала. Ассирия располагала мощнейшей агентурой в покоренных ею странах и за рубежом, что позволяло ей предупреждать различные волнения и выступления. До и во время военных действий навстречу противнику высылалось множество шпионов (dajalu), которые собирали сведения о численности вражеского войска, его местонахождении{171}.