Читать онлайн «Ассирийская держава. От города-государства — к империи». Страница 32

А вот другое письмо, уже рапорт царю от вельможи: «Царь, мой владыка, осведомлён, что все мои войска расположены неподалёку от города; их можно собрать за три дня». Очевидно, отправитель письма — губернатор; далее он пишет, что заниматься сбором войск назначил своего управляющего.

Губернаторам провинций, относившихся к театру военных действий, вменялось в обязанности делать запасы на случай расквартирования царского войска. Свидетельство этому факту содержится в одной из табличек ашшурбанапаловой библиотеки{137}. Письмо с отчётом было написано во время подготовки кампании 713 года. Автор корреспонденции сообщает, что в городе Кар-Ашшур, как и запланировано, сосредотачиваются войска главных вельмож (туртану, раб шаке) и губернаторов западных провинций (Нацибины, Лаке, Си'имме, Тилле, Гузаны, Исаны). Чтобы обеспечить армию пропитанием, с окрестных земель, да и со всей провинции Лахиру, собран фураж для лошадей и крупы для людей. Запасы оказались немалые: месячное довольствие для военнослужащих составило 2 115 000 литров зерна, то есть людским контингентом потреблялось по 70 500 литров зерна в день{138}. Животные (лошади, мулы и т.п.) требовали 1 734 000 литров в месяц. Помимо зерна в провизию воинов обычно входили масло и вино.

Походы совершались, видимо, в прохладную часть дня: передвижение по страшной жаре изматывало бы людей и уменьшало их шансы перед противником (температура июля — августа в районе Мосула составляет 34° С, в районе Басры — 34–50° С). А передвигаться приходилось на порядочные расстояния, притом что, не будем забывать, в ассирийской армии преобладала пехота. Возьмём, к примеру, Вавилон. Он находился где-то в 450 км от Ниневии. У армии, покрывавшей 25 км в день, могло уходить на бросок туда порядка 18 дней; есть предположение, что иногда скорость ассирийского войска могла составлять и 30 миль в день{139}. Думается, не зря рельефы изображают ассирийских воинов столь мускулисто сложенными. Огромные расстояния им приходилось преодолевать со значительным утяжелением. Только вес носившихся доспехов составлял от 9,6 до 26,7 кг. Эти цифры подтверждают и экспериментальные данные, согласно которым полная экипировка ассирийского пехотинца (включая железный чешуйчатый доспех, шлем, сапоги с железными усилениями, меч, щит и копьё) весила около 60 фунтов{140}.

Как же конкретно проходила военная кампания? Какие тактические приёмы и построения использовались ассирийцами в походе и в сражении? Сразу скажем, что наши знания здесь неравномерны: есть немного упоминаний о походном построении, достаточно источников по такому виду сражений как штурм крепостей, и практически нет информации о боевых порядках и ходе полевого сражения.

Походный строй. Итак, сначала обратимся к источникам касательно походного строя. Судя по данным о восьмой кампании Саргона II (714 г.), походный порядок войска был таков: впереди армии двигались сапёры, расчищавшие дорогу; затем ехал царь в окружении колесниц и всадников; после шли пехотинцы; замыкал строй обоз, который везли верблюды и ослы.

Пока войско таким образом продвигалось к намеченной цели, часть кавалерии и спецподразделения пехоты устремлялись вперёд для проведения рекогносцировки. Кроме того, авангард, смотря по обстоятельствам, мог взять под контроль те или иные опорные точки на местности (мосты, верхушки холмов). Наконец, эти воины в случае необходимости, чтобы задержать врага и выиграть время, устраивали засады и вступали в стычки с авангардом противника.

Походный лагерь. Во время дальних многодневных бросков армии нельзя было обойтись без передышек. Чтоб обезопасить себя, ассирийское войско непременно строило укреплённые походные лагеря — круглой либо прямоугольной формы, окруженные валом и рвом. Внутри лагеря основная часть военнослужащих располагалась в палатках, а высший военный состав и сам царь — в более комфортабельных шатрах. Место для лагеря выбирали с учётом выгодной диспозиции и ряда других факторов. Ассирийцы строили укрепленные лагеря и во время осад своих противников. Столетиями позже практику обязательного устройства укреплённых походных лагерей введут в своей армии римляне.

Использование внезапности. В одном из запросов к богу Шамашу говорится, что противник, войска Мелида, Табала и т.д., могут напасть на ассирийский лагерь как днём, так и ночью. Надо понимать, подобные угрозы требовали выставления ночной стражи. Соответственно, и сами ассирийцы могли практиковать внезапные ночные нападения.

Полевые сражения. Получив от передовых разъездов информацию о приближающемся противнике, ассирийское командование выстраивало к сражению боевые порядки. В одном из текстов упоминаются подразделения правого фланга под покровительством Нергала/Эрры, а также левый фланг под покровительством Адада.

Как минимум два первых ассирийских ряда состояли из щитоносцев-копейщиков. Они в случае противостояния с колесницами и первыми рядами копейщиков противника должны были сдерживать вражеский натиск. На одном из рельефов Ашшурбанапала в Ниневии имеется следующий фрагмент: есть подозрение, что изображена царская облавная охота, но здесь как раз видно, что за каждым копейщиком расположен лучник. Как правило, при изображении разного рода процессий и маршей копейщики всегда впереди, и не случайно — ведь с марша они первые выстраивали линию фронта, прикрывая подходивших лучников и иже с ними. Передовые бойцы-копейщики, так же как и легковооружённые лучники, не были ассирийцами, они происходили в основном из иноэтничной среды, из армий тех племён и стран, что были покорены Ассирией{141}.

За копейщиками располагались несколько рядов легковооружённых и средневооружённых лучников. Их задачей был массированный обстрел рядов противника в начале боя, современными словами — «артподготовка». Успешные действия лучников и пращников могли серьёзно проредить живую силу противника и даже не допустить его до непосредственного столкновения. Залпы метательных снарядов служили хорошим прикрытием для действий своих колесниц/кавалерии и копейщиков. На худой конец они могли выявить слабые места во вражеском построении, чем потом можно было воспользоваться. За массивом лучников располагались ряды пращников, посылавших тяжёлые глиняные снаряды на расстояние 200–400 метров. Как и позже персы, ассирийцы использовали большое количество дистанционного оружия. Думается, по огневой мощи в большинстве сражений имперские войска превосходили своих недругов, что и было одним из ключевых элементов их успеха. Отметим, что массовое использование лучников совпало и, лучше даже сказать, явилось следствием активной военной экспансии Тиглатпаласара Третьего — он систематически пополнял армейские ряды военнопленными (итуэйцами и т.д.).

В глубине боевых порядков, за рядами иноэтничных бойцов, ауксилиариев, располагались опытные профессиональные воины кицир шаррути и ша курбути. Тут была сосредоточена элитная тяжеловооружённая пехота, кавалерия, колесницы. Где и можно было найти истинных ассирийских воинов, так это здесь! Новоассирийские цари и военачальники выигрывали битвы ещё и потому, что располагали большим, чем у противника, резервом профессиональных войск, который задействовали в переломные, критические моменты.

Если вести речь о колесницах и кавалерии, то стоит обратиться к упоминанию об атаке синаххерибова войска на фланг и на фронт противника (битва при Халуле){142}. Аналогичным образом в ряде случаев (например, при внезапном нападении) могла проходить и атака на самих ассирийцев, в силу чего последним требовалось защитить прежде всего фланги и тыл. Надо понимать, эту функцию брали на себя колесницы и конница. Согласно версии Де Бекера, с её «многофункциональными тактическими группами», колесницы в большинстве фаз битвы располагались позади — в 5-м ряду имперских боевых порядков{143}.

Думается, боевые построения ассирийцев не оставались чем-то статичным и не обрастали канонами, в зависимости от обстоятельств военачальники выбирали ту или иную тактику и построения. Иначе закостенелая предсказуемость помешала бы военному успеху.

Как ни прискорбно, но отсутствуют изображения самого полевого сражения плотными боевыми порядками. Тактику полевой битвы приходится во многом домысливать.

Как и их предшественники III тыс. до н.э., ассирийские войска выходили на поле боя со знамёнами и штандартами, обычно с изображением верховного бога Ашшура. Но и не только его.

Дело могли начать колесницы, которые в описываемые времена были довольно массивными и хорошо укомплектованными как для дальнего боя, так и для ближней сечи. Мишенью становились вражеские колесничие: «Колесницы вместе с лошадьми их, у которых в ходе моего мощного натиска были убиты возничие, и те, которые были брошены, все ездили сами по себе». Если удаётся одержать верх, как в описанном выше моменте, колесничие (под прикрытием пехотинцев-лучников и пращников) обрушиваются на первые ряды пехоты врага и пытаются пробить в них брешь и пригасить огонь вражеских лучников: «на фланг и фронт, словно порыв стремительного южного урагана, на врага я обрушился… и яростным натиском я повернул их вспять и обратил в бегство. Вражеское войско стрелами и дротиками я приуменьшил, и все тела их пронзал, словно решето»{144}. При таком разворачивании событий успех колесниц (и тяжёлой кавалерии) развивала подтянувшаяся пехота.