Читать онлайн «Ассирийская держава. От города-государства — к империи». Страница 12

Колесницы среднеассирийского периода раз от раза упоминаются при описании походов: «…В тот год Ашшур-реш-иши, правитель Ассирии, собрал своих солдат и колесницы и отправился на Арбелу…»{33} Известно также среднеассирийское руководство по акклиматизации и тренингу колесничных лошадей.

Бой колесниц во многом решал исход сражения: сначала ассирийские колесницы опрокидывали упряжки врага, а затем обрушивались на фланг и тыл пешего построения.

Ассирийские колесничие, как и на всём остальном Ближнем Востоке тех времён, составляли, очевидно, особую привилегированную социальную прослойку — марианну. За службу в колесничных войсках эти люди получали от царя земельные владения и выплаты серебром и натурой. Из царского хозяйства им выдавались колесницы (угаритские источники, например, упоминают по 3 колесницы на марианну) и предметы колесничного снаряжения[13]. С полученными колесницами и сопутствующим вооружением марианну удалялись в свои владения, где обязаны были надлежащим образом следить за их исправным, боеспособным состоянием. Для марианну в основном и предназначались хлопотные в изготовлении и дорогостоящие чешуйчатые доспехи.

О верховой езде. Что касается езды верхом на лошади или муле, то она известна в Междуречье ещё в начале II тыс. до н.э., однако это было скорее экстраординарное действо. В данную эпоху в Месопотамии езда на коне использовалась в гражданской жизни чиновниками и посланниками с целью быстрого передвижения.

Если верхом на лошади катались уже в это время, встаёт вопрос, почему же уже тогда не появился такой род войск как кавалерия? Дело в том, что с колесницы можно было сравнительно уверенно поражать врага, одновременно управляя ею; с верховыми же лошадьми той поры такой возможности не представлялось. Ну, во-первых, процесс селекции лошади находился лишь в самом начале развития, и животные достигали размеров немногим более пони или осла. Им, элементарно, не под силу было выполнять функции животного кавалерии в полной мере. В данной связи интересно будет привести шумерскую басню о лошади, датируемую, по мнению Крамера, 1700 годом и ранее: «Сбросив всадника, лошадь сказала: “Если всегда таскать на себе такой груз, можно и обессилеть!”». Действительно, согласно исследованиям Пигготта, древние лошади были хороши под колесничную запряжку, но не отличались качествами верхового животного — рысью (с седоком) они в час покрывали около 10–14 км, а галопом — 20–30 км{34}. Колесничное животное испытывает меньшие нагрузки и тратит меньше энергии, чем верховое. Чтобы избавиться от этой разницы, потребовались долгие десятилетия и столетия селекции, а также переход на усиленное питание (в рацион кроме трав стали добавлять пшеницу, ячмень, крупы, муку крупного помола, соль и т.д.). В итоге получили крепкое, выносливое животное.

Во-вторых, не разработана была ещё эффективная система управления животным: не было продуманных удил и грызла, не говоря уже о седле и стременах (которых не застанут даже новоассирийские всадники), к тому же ездоки не знали правильной посадки. Ездили верхом в довольно неудобном положении — с высоко согнутыми ногами (так называемая «ослиная посадка»), либо по-дамски, свесив ноги на одну сторону.

Разведчики, пограничники, моряки. В Древнем Междуречье хорошо понимали значимость проведения разведки перед боем, поэтому в документах часто упоминаются разведчики, о которых будет упомянуто ниже. Существовали также различные войска, служившие в качестве охраны и как гарнизоны в городах. Пограничники в основном представляли собой небольшие подразделения, располагавшиеся вдали от главного города, следившие за границей и докладывавшие военачальнику о передвижении войск, разных кочевых групп, купеческих караванов, посланников и тому подобном. Гарнизонные войска бирту были обязаны защищать города и крепости; этой же пели служили и стражники.

Термин ба'иру в текстах из Мари говорит о существовании в Междуречье подразделений типа матросских. Эти военнослужащие, в мирной жизни рыбаки и охотники, на войне совмещали функции лодочников и, возможно, «морпехов», сражающихся с судна. Позже, в старовавилонский период, данная категория мало чем уже отличалась от обычных вояк реду — организованные в боевые подразделения, ба'иру несли службу бок о бок с последними и получали за эту службу земельные наделы в пользование{35}.

Разведчики как следили за передвижениями вражеских войск, так и шпионили. Когда они замечали недружелюбные действия — докладывали царю, и тот выдвигал зарвавшемуся противнику ультиматум: «Отведи свои войска, что с Атамрумом, и убери лагерь, который ты разбил в моей области». Но даже при таких серьёзных ответных шагах своего владыки военные были настороже: «Разведчики должны оставаться на правом берегу [реки] от Аппана до Ниатум-Буртума, и любой, кто направляется в сторону… [вражеского] лагеря, должен быть ими арестован» и допрошен. Войска, действовавшие на незнакомых территориях, использовали в качестве информаторов и провожатых местное население. Шпионов могли также засылать во вражеские лагеря во время осадных действий с целью узнать планы противника. Агентов разведки называли «глазами» и «ушами» царя, а вражеских информаторов — «языками». Одно из их донесений сообщает: «Я не знаю, направляются ли эти [вражеские] войска осадить Андариг или ещё и Карану. Я уточню, [куда] они следуют, [и сообщу позднее]».

Шпионы никогда не прекращали попыток внедриться в армию противника и могли разрушить планы какого-нибудь военачальника. Одно сообщение указывает на обнаружение некого человека, вращавшегося при дворе Зимри-Лима и посылавшего прямо оттуда донесения врагу. Союзное войско Мари (2000 чел.) и Вавилона (3000 чел.) выступило против Эшнунны, но им помешали, так как один шпион раскрыл их планы врагу: «[Из стана врага] явился один тайный агент, поэтому враг получал о них все новости, и войско вернулось [из кампании] с пустыми руками…»

Надо сказать, царь Мари Зимрилим следовал известной поговорке «доверяй да проверяй», поэтому имел своих разведчиков и в коалиционном с ним Вавилоне. Они постоянно следили за действиями царя Хаммурапи, на тот момент союзника Зимрилима. В итоге последний был в курсе взаимоотношений Вавилона, Ларсы, Эшнуны и Ассирии.

Вооружение. Лук и стрелы. Ещё шумеры наряду с тяжёлой использовали и лёгкую пехоту — лучников и пращников, но наибольшее распространение она получила у аккадцев. Есть мнение, что с помощью лучников последние и одержали верх над шумерскими войсками. Связка лучник плюс щитоносец-копейщик использовалась уже в Мари во второй половине III тыс. до н.э.{36}. Специалисты считают, что в XVIII веке до н.э., будучи эффективным оружием, лук и стрелы становятся распространёнными среди колесничных бойцов. Лук, а на Ближнем Востоке в это время был распространён сложный лук, имел большую поражающую силу, но при этом подготовка лучника занимала много времени и требовала постоянного навыка, что приводило к необходимости создания более-менее постоянных формирований взамен ополчения. Надобность в лучниках удовлетворялась и засчёт привлечения соответствующих воинов из соседних народов и племён.

Ко времени появления раннеассирийского государства лук и стрелы получили широкое распространение. Об имевшемся на вооружении древнеассирийского воина луке известно из упоминавшейся уже надписи Эришума. Наконечники стрел изготовлялись из бронзы. Лучники Зимри-Лима также использовали бронзовые наконечники стрел (Siltahum), весом 1–5 сиклей (8–40 г){37}. Ассирийски лук того времени был двух видов: угловатый и округлый. Наибольшее распространение получил угловатый лук, существование которого можно проследить с XII века до н.э. Кибить угловатых луков изготавливалась из двух или более полос дерева, тщательно соединённых вместе. Не исключено, что контакты с Ассирией поспособствовали распространению угловатого лука среди обитателей Западного Ирана того времени.

Часто пользовались и пращой. Требование пятиста штук этого вооружения содержится в письме из Шемшары; 8 пращ упомянуто вместе с 30 луками в неком списке поставок, найденном в Мари.

Мечи у ассирийцев изначально были небольшими по длине, и использовались они преимущественно как колющее оружие. Оружейная тематика не обошла стороной раннеассирийских купцов. Так, они говорят: «Перед кинжалом Ашшура мы дали своё свидетельство»[14].

Как и в большинстве государств региона, в Ассирии продолжали пользоваться популярностью боевые топоры, известные здесь ещё по находкам из Ашшура III тыс. до н.э.{38}. Боевым топором можно было раскроить шлем и прочие доспехи врага, а его разновидностью, секирой, нанести глубокие раны, вмиг отрезать конечности. Боевые топоры пехотинцев можно лицезреть, например, на среднеассирийских цилиндрических печатях. В схватке опытные воины орудовали одновременно копьём и топором. Первый играл роль колющего оружия, второй осуществлял рубящую функцию.