Читать онлайн «Христианство: Античность, Византия, Древняя Русь». Страница 11

Преодоление общинно-полисной ограниченности не было сугубо внешним процессом. Параллельно с утратой полисами их самодовлеющего, независимого положения шло размывание внутренних социальных перегородок. Ранее замкнутый в себе, этнически и социально ограниченный гражданский коллектив терял свою устойчивость, все более подвергался внешним воздействиям, в особенности в периоды острых потрясений, социально-политических смут, когда правилом становилось пополнение поредевших рядов граждан свободными чужеземцами или даже отпущенными на волю рабами. Все это вызывало изменения и в религиозной сфере. Античные религии утрачивали свой полисно-патриотический и аристократически-гражданский характер.

При этом надо подчеркнуть, что по мере упадка полисного государства все большее значение в религиозной жизни античных городов приобретали всякого рода частные объединения, религиозные сообщества людей, принадлежавших к одной профессиональной категории и совместно отправлявших культ бога-покровителя (фиасы в Древней Греции, коллегии в Риме). Эти религиозные объединения были открыты для людей разной государственной принадлежности и различного социального положения. Они все больше принимали на себя организационные функции, их существование подрывало устои гражданской общины, во всяком случае монополию этой общины в религиозной жизни города. Открытые для внешних воздействий, восприимчивые к культам нетрадиционных, неолимпийских богов, в особенности к культам мистериального характера, эти сообщества позднее стали едва ли не главным каналом, по которому в античном мире пошло распространение новой религии — христианства.

Существование этих религиозных обществ, с особым, хотя и небольшим, аппаратом управления, создавало предпосылки не только для возникновения новой религиозной организации, но и для зарождения профессиональных священнослужителей. Рано или поздно они должны были взять в свои руки разработку и сохранение тех новых религиозных доктрин, к поискам которых уже обратились представители античной идеалистической философии. Во всяком случае, нельзя отрицать того, что только организационная и идейная профессионализация религии могла создать надлежащие условия для углубления и систематизации вероучения, для выработки содержательной религиозной доктрины.

Из сказанного следует, что причину упадка классических античных религий надо искать именно в кризисе традиционной полисной организации, в разложении и ослаблении автономных городских общин и поглощении их территориальным государством. «Если с гибелью древних государств исчезают и их религии, — писал в свое время К. Маркс, — то этот факт не нуждается в особых объяснениях, так как «истинной религией» древних был культ их собственной «национальности», их «государства». Не гибель древних религий повлекла за собой гибель древних государств, а, наоборот, гибель древних государств повлекла за собой гибель древних религий»[22].

К исходу старой эры крах античных языческих религий стал фактом. Но тогда же обнаружилась особенная тяга древнего общества к новой религии — религии сострадания и утешения, что знаменовало собой настоящий духовный поворот, исполненную глубочайшего мистицизма духовную революцию. Чтобы разобраться в этом повороте, необходимо не только проследить последние фазы угасания древнего язычества, но и рассмотреть особенности социальной ситуации и духовного климата к концу старой эры.

Кризис классических языческих религий был процессом длительным и сложным, проходившим в связи с общим процессом преодоления полиса и полисной идеологии. Вначале на греческом Востоке в эпоху эллинизма была достигнута новая высокая стадия в связи с объединением Греции под эгидой македонских царей и, далее, в связи с формированием эллинистических государств — территориальных монархий, поглотивших города-государства (IV–III века до н. э.). Затем и на римском Западе начался тот же процесс преодоления полисной стадии, который завершился объединением Италии под властью Рима, созданием единого государства (рубеж IV–III веков до н. э.). Несколько позже, в ходе гражданских войн, конституция этого государства окончательно была приведена в соответствие с новым характером единства: Рим из полиса-гегемона превратился в унитарное территориальное государство (II–I века до н. э.). Одновременно произошло поглощение Римским государством прочих политических образований Средиземноморья — Карфагена и его провинций на Западе, Греции и эллинистических государств на Востоке, так что к концу старой эры весь античный мир оказался объединенным в рамках одного большого политического единства — Римской державы.

Понятно, какое большое значение имел этот факт для судеб античных религий. Римское завоевание и окончательная политическая консолидация Средиземноморья подорвали материальную основу патриархальных языческих религий. С утратой городом своих качеств обособленного экономического и политического организма, с растворением городских общин в едином территориальном государстве локальные патриархальные религии становились анахронизмом. Они теряли свою чистоту и свое качество вследствие различных взаимопроникающих влияний, ввиду усилившегося религиозного синкретизма. Однако, утрачивая свое прежнее качество, они не приобретали нового, которое могло бы оправдать их существование в условиях того этнического и социального конгломерата, каким был мир эллинистических государств и каким стала Римская мировая держава.

Разумеется, это обстоятельство — дискредитация классических античных религий — не могло не содействовать развитию атеистических воззрений. Аналогичным образом сказывался прогресс в области естественнонаучных дисциплин, обусловленный потребностями расширявшегося производства и усложнявшейся техники военного дела. Не случайно именно к периоду начального эллинизма относится научная и просветительская деятельность величайшего материалиста древности Эпикура (341–270 гг. до н. э.), а ко времени образования Римской мировой державы — творчество замечательного поэта, посвятившего все свои силы пропаганде материализма, Лукреция (99–55 гг. до н. э.). Эпикур предельно развил материалистическое учение Демокрита. Считая вслед за Демокритом основой всего сущего неделимые материальные частицы — атомы, чьи бесконечные сочетания образуют множество чувственно воспринимаемых вещей, Эпикур высказал оригинальное предположение о различии атомов не только по величине и форме, но и по весу и о возможности — при падении в пустоте — самопроизвольного отклонения атомов от прямолинейного движения. Тем самым была высказана замечательная догадка о внутреннем источнике движения материи, устранявшая необходимость допущения сверхприродного божественного двигателя.

Признавая материальность мира и всех происходящих в нем явлений, Эпикур, таким образом, совершенно устранял богов из жизни природы и общества. Не отрицая полностью существование богов, он помещал их в пространства между мирами, где они пребывают в вечном блаженстве, безучастные ко всему. Но тогда боги лишались возможности проявления своей сущности и оставались чистыми абстракциями. Отстаивая свое учение и полемизируя с традиционными представлениями о богах, Эпикур писал в одном из сочинений (в письме к Менекию): «…верь, что бог — существо бессмертное и блаженное, согласно начертанному общему представлению о боге, и не приписывай ему ничего чуждого его бессмертию или несогласного с его блаженством… Да, боги существуют: познание их — факт очевидный. Но они не таковы, какими их представляет себе толпа, потому что толпа не сохраняет о них постоянно своего представления. Нечестив не тот, кто устраняет богов толпы, но тот, кто применяет к богам представления толпы, ибо высказывания толпы о богах являются не естественными понятиями, но лживыми домыслами…» (пер. С. И. Соболевского). Учение Эпикура о богах, замечает крупнейший советский специалист по истории античного материализма М. А. Дынник, «есть не что иное, как наивная гипотеза (в духе позднейшего учения Фейербаха), что религия основывается на абсолютизировании сущности человека»[23].

Два с лишним столетия спустя идеи великого греческого философа были великолепно переложены на латинский язык Лукрецием в грандиозной поэме «О природе вещей». В ряде мест Лукреций касается и религии, а в 5-й книге посвящает целый экскурс тому, как возникло у людей почитание богов. В соответствии с учением Эпикура он видит эти причины, во-первых, в смутных представлениях первобытных людей о совершенных, могущественных существах, образы которых могли являться им в сновидениях; во-вторых, в невежестве людей, которые, не понимая сути естественных процессов, приписывали их причину божественным творцам; и, наконец, в-третьих, в страхе людей перед грозными и непонятными явлениями — такими, как гром, ураган, землетрясение и т. п. Немалую роль в развитии почитания богов сыграла также, согласно Лукрецию, и недобросовестность жрецов, заинтересованно поддерживавших и закреплявших в сознании людей различные суеверные представления и обычай с помощью жертвоприношений искать милости всесильных богов. Изобличая беспочвенность суеверий, протестуя против любых форм религиозного верования, Лукреций противопоставляет миру религиозных представлений — мир разума, а псевдопророкам, которым поклоняется невежественная толпа, — истинно мудрого философа, каким был афинянин Эпикур.