Читать онлайн «Революция 1917 года и борьба элит вокруг вопроса о сепаратном мире с Германией (1914–1918 гг.)». Страница 2

Контрэлита в отличие от элиты не имеет общепризнанного лидера и не отличается внутренним единством. В России накануне Февральской революции её основными составляющими являлись различные группировки социалистов-революционеров и социал-демократов. Особое положение было у партии кадетов. С одной стороны она на протяжении всей своей истории идеологически была тесно связана с социалистами[14]. С другой стороны конституционные демократы были встроены в существовавшую политическую и социальную систему. Представляя собой умеренную часть контрэлиты, кадеты стали тем мостом, который соединил её с фрондерами из элиты. В то время как социалистическое ядро контрэлиты с правящей элитой практически не взаимодействовало. До Февральской революции социалисты не участвовали в борьбе элит. Поэтому их деятельность в первой, второй и третьей главах монографии не рассматривается. Объектом исследования в этой части книги является партия кадетов.

Четвертая глава посвящена событиям 1917 года. Кого в названный период следует относить к элите? Л.Г. Протасов отождествил её с корпусом кандидатов в Учредительное собрание[15]. С точки зрения нашей концепции в 1917 г. элиты в стране ещё нет. Есть контрэлита, отстранившая от власти старые верхи в ходе Февральской революции. Всех участников событий, приведших к свержению Николая II, на какой-то момент объединило неприятие царского режима (старой элиты). Когда самодержавие пало, между политическими силами, добившимися его ликвидации, началась борьба за власть.

Как и во время Великой Французской революции XVIII в., победившая контрэлита разделилась на радикалов и умеренных. Её двумя полюсами стали партия большевиков и окружение генерала Л.Г. Корнилова.

Кругу приверженцев генерала Корнилова и посвящена четвертая глава книги. В ней рассмотрена биография интеллектуального лидера «политической команды» Корнилова – ординарца генерала и его «спичрайтера» В.С. Завойко. Автор также задаётся вопросом, имелась ли у окружения Корнилова четкая программа действий в случае его прихода к власти.

По мнению автора, политическое будущее и Корнилова, и большевиков целиком зависело от решения вопроса о выходе Росси из войны. В первый год существования советской власти проблема сепаратного мира с Германией – Брестского мира – являлась той осью, вокруг которой вращалась вся политическая борьба. Об этом пятая глава книги.

Вопрос о возможности и последствиях заключения сепаратного мира между Россией и Германией последние 50 лет является одним из самым актуальных в историографии Первой мировой войны. Проблема русско-германских контактов в период с августа 1914 по февраль 1917 гг. неоднократно рассматривалась в работах отечественных и зарубежных исследователей[16]. Однако особенностью данных работ является то, что их авторы рассматривают лишь контакты правительственных и околоправительственных кругов, иначе говоря, взаимоотношения узкого круга элит Германии и России. При этом хронологически названные труды ограничиваются временем до Февральской революции.

Борьба по вопросу о войне и мире после Февральской революции стала предметом исследования в одной из работ А.В. Игнатьева[17]. Этот вопрос анализируется ученым, что вполне естественно, под углом дипломатической истории. В.И. Старцев, наоборот рассмотрел данную проблему, во внутриполитическом аспекте[18].

Значительное число исследований посвящено Брестскому миру[19]. Однако их авторы преимущественно анализируют борьбу в большевистском руководстве и отношения большевиков и левых эсеров.

В целом современное состояние исследований по названной проблеме позволяет сделать вывод о том, что одни специалисты занимаются изучением военно-дипломатической истории Первой мировой войны, не учитывая влияние на неё внутренних факторов, другие исследуют внутриполитическую борьбу в России в указанный период, абстрагируясь от учета военно-дипломатических обстоятельств. На наш взгляд, только синтез этих двух направлений на основе методов теории элит способен привести к пониманию спорных и запутанных вопросов как военно-дипломатической истории, так и политической истории России 1914–1918 годов. В этой связи автор видел свою задачу в том, чтобы вписать вопрос о выходе России из Первой мировой войны в широкий контекст внутриполитической борьбы на всём протяжении военного четырехлетия, включая 1917–1918 годы.

Автор считает своим долгом принести искреннюю благодарность С.В. Куликову, Ф.А. Гайде, А.А. Иванову, Б.И. Колоницкому, которые щедро делились с ним информацией и давали ему ценные советы.

В последние годы пристальное внимание ученых привлекает проблема формирования образа стран-союзниц и противниц России в Первой мировой войне (в первую очередь Германии и Англии) в массовом сознании[20]. Велик исследовательский интерес к формированию внешнеполитических симпатий элиты[21]. В меньшей степени изучены факторы, повлиявшие на формирование внешнеполитических установок либеральной контрэлиты.

Советская историография стремилась объяснять внешнеполитические симпатии либералов, исходя из экономических интересов буржуазии, которая считалась их социальной опорой. Как полагал В.И. Бовыкин, «буржуазные круги» придерживались проантантовской ориентации и пропагандировали необходимость союза с Англией, поскольку русская буржуазия зависела от «парижской и лондонской бирж». За сближение с Англией, полагал ученый, выступала также обуржуазившаяся часть дворянства, экспортировавшая пшеницу на английский хлебный рынок[22]. Экономической основой блока английской и русской буржуазии была, согласно А.В. Игнатьеву, заинтересованность первой в российском рынке, а второй в британском капитале[23].

Можно ли, однако, считать кадетов политическим оплотом русской буржуазии? Это вопрос недавно был рассмотрен нами особо. В результате был сделан вывод о том, что конституционно-демократическая партия не отражала общеклассовые интересы российского делового сообщества. В то же время её деятельность объективно соответствовала нуждам части буржуазии – а именно предпринимателей, осуществлявших связь России с мировым рынком. Наиболее тесные отношения с конституционными демократами поддерживали предприниматели, занимавшиеся добычей полезных ископаемых и продажей их за границей. Деятельность КДП отвечала и запросам посредников между производителями российских экспортных товаров (сырья, топлива, продовольствия) и иностранными потребителями[24]. Поэтому неслучайно, что главным спонсором конституционных демократов стал Азовско-Донской коммерческий банк, который своими зарубежными связями и вовлечённостью в международную торговлю, по сути, олицетворял собой торгово-посреднический капитал, соединявший Россию и мировой рынок.

Необходимо отметить, что глава Совета Азовско-Донского банка М.М. Федоров с момента основания входил в Совет Русско-Английской торговой палаты: сектор российского делового сообщества, поддерживавший кадетов, был заинтересован в прочных дружественных отношениях Российской и Британской империй. Во-первых, лондонский Сити кредитовал российскую внешнюю торговлю. Во-вторых, в начале XX в. 92 % российских морских грузоперевозок осуществлялось на иностранных, преимущественно английских судах[25].

Важнейшими для Соединённого Королевства предметами вывоза из России являлись хлеб, лес (Великобритания являлась главным внешним потребителем этого товара), лён, яйца (правда, здесь посредником выступали датские фирмы), марганцевая руда (33 % российского экспорта указанного металла поступало в Англию) и нефтепродукты[26]. Иными словами в Великобританию из России экспортировались преимущественно продовольствие, сырьё и энергоресурсы.

Деловые круги, работавшие в этой сфере, оказывали КДП финансовую поддержку[27]. Особо отметим, что жертвователь в пользу КДП Б.А. Каменка был председателем Русского общества вывозной торговли. Причём 85 % акций этой компании принадлежали Азовско-Донскому коммерческому банку (главному спонсору конституционных демократов), который через свои торговые отделы в больших количествах скупал зерно и продавал его названному обществу.

Б.А. Каменка являлся главой правления и самого Азовско-Донского коммерческого банка. А его племянник, член совета Азовско-Донского коммерческого банка Август Исаакович Каминка был казначеем петербургского городского комитета КДП (с 1906 г.). Он же являлся членом (1906–1916) и казначеем (1906–1907) ЦК Конституционно-демократической партии, а также спонсором партии и ведущей кадетской газеты «Речь»[28].