Читать онлайн «Антисемитизм в древнем мире». Страница 6

При таком настроении естественно, что даже в религиозных диспутах евреям предписывалась осторожность в выражениях, когда речь шла о чужих святынях. Так, Филон поучает (de monarch, I, 7): «Не следует распускать языка и оскорблять поносными речами тех, которые считают богами не того, кого мы, дабы и они, выйдя из себя, не сказали чего-нибудь неподобающего об Истинно-Сущем»[18][19].

Наиболее распространен теперь, в связи с ролью, которая вообще отводится экономическим факторам в общественной жизни, тот взгляд, по которому причиной антисемитизма явились экономические противоречия. При этом «правая» и «левая» понимают под этим разные вещи. «Правая» утверждает, что евреи с самого зарождения диаспоры занимались с особенной охотой злокозненными и кровожадными, но зато весьма доходными финансовыми операциями (Fr. Stähelin, Antisemitismus 37); «левая», наоборот, считает, что причиной антисемитизма была конкуренция, причем евреи были не более кровожадными, а просто, работая в тех же областях, оказались более ловкими и приспособленными к жизненной борьбе. На такой точке зрения стоит У. Вилькен (Zum alex. Antisemitismus, 788 слл.): «Несомненно, что в экономической и социальной жизни не могло обойтись без трений, тем более, что евреи, как мы видим из документов, выступали в самых различных сферах экономической жизни. Благодаря их упорству и дарованиям (особенно в коммерческих делах), они стали опасными конкурентами, и таким образом к религиозному и политическому присоединился еще экономический и социальный антисемитизм… Повседневная жизнь с ее борьбой экономических интересов должна была иметь последствием углубление вражды».

Чтобы выяснить насколько экономические мотивы могли играть решающую роль в возникновении антисемитизма, сопоставим весь материал, говорящий о занятиях евреев в древнем мире. Начнем с тех «злокозненных и кровожадных, но зато весьма доходных финансовых операций», на которые указывал Штегелин — с откупа и ростовщичества.

История вопроса о еврейском откупе в Египте весьма интересна и поучительна, благодаря своей типичности. Aml bai lle ni cherir — «много (найдешь) недостатков, когда не любишь», гласит мудрая валлийская пословица, и она вполне применима к данному случаю.

В 1899 г. У. Вилькен в своих "Griech. Ostraka aus Aegypten" (I, 522) указал, что среди откупщиков податей в Египте было очень много евреев: это он заключил из того, что на черепках (II в. до P. X.), представлявших собою расписки в получении налогов, огромный процент подписей сборщиков принадлежит лицам, носящим еврейские (или по крайней мере семитические) имена. Если не все семитические имена принадлежат евреям, то, с другой стороны, евреи в эту эпоху часто и охотно носили греческие имена, в особенности, как указал Вилькен (ук. соч. 524, пр. 2), имена сложные с theos по большей части принадлежат евреям. Таким образом, одно покрывает другое.

Откуп податей был несомненно позорным занятием, и откупщики податей вызывали справедливую ненависть беднейшего населения. Птоломеевские законы, как впрочем и большинство законов других стран и времен, делали откупщика экономически заинтересованным в извлечении тем или иным путем максимума налогов из бедноты и, конечно, этот, результат достигался целым рядом несправедливостей, обид и насилий. Конечно, и Штегелин и Блудау должны были ухватиться за этот факт. «Сильное участие в подобных делах», замечает Штегелин (о. с. 37) «не могло повести к ослаблению неприязни народных масс к евреям». Блудау (о. с. 45–46) привлек сюда и евангельских мытарей и стих 64 из VI мимиамба Геронда (действие его происходит, вероятно, в той же Александрии): «Ведь, в каждом доме дверь теперь дрожит в страхе пред сборщиком налогов». Блудау ярко изобразил, как евреям, благодаря их сплоченности и солидарности, удавалось в целых округах заполучать откуп налогов исключительно в свои руки. Правда, для этого требовались большие капиталы, так как откупщики должны были обеспечить государство надлежащим залогом, — но для евреев это, конечно, не составляло затруднения (стр. 31).

Книга Штегелина вышла в 1905 г., книга Блудау в 1906 г., а в 1909 г. тот же У. Вилькен, который впервые выдвинул вопрос об еврейских откупщиках, в своей уже цитированной нами статье "Zum alexandrin. Antisemitismus" (788 пр. 3) показал, что из Каирского черепка № 9522, который он, к его глубокому сожалению, не мог использовать в момент выхода Ostraka, следует, что огромное большинство евреев (или семитов), принятых им за откупщиков, в действительности, — не откупщики, а арендаторы казенных земельных участков. Впрочем, уже до выхода в свет книги Штегелина и Блудау, в науке было обращено внимание на неправильность сделанного Вилькеном отожествления: по поводу типичного черепка такого рода, № 1255, уже в 1900 г. акад. М. И. Ростовцев (Wochenschr. f. Klass. Philol. 1900, ст. 124) показал, что речь здесь идет не об откупщике, а о землевладельце. Таким образом, из числа несомненных откупщиков — семитов только 5; процент ничтожный.

Далее по сообщению Иосифа Флавия (с. Ар. II, 5) александрийским евреям была вверена охрана речного транспорта. Вилькен (Ostraka I, 283 сл.), очевидно под влиянием указанных черепков, в 1899 г. понимал это место в том смысле, что евреям было поручено не собственно военный надзор, а только контроль над правильным поступлением речных податей и пошлин, а равно и самое взыскание их. Но, как мы увидим ниже (стр. 56–57), евреям в виду их сугубой благонадежности, часто вверялась в Египте внутренняя охрана (жандармерия), так что в толковании Вилькена нет никакой нужды, хотя, конечно, весьма вероятно, что в функции речной полиции входило и взимание податей (Ср. Caesar, Bell. Alex. с. 13).

Итак, если и несомненно, что среди откупщиков были и евреи, то, во всяком случае, ничто не дает нам права говорить о еврейском засильи в этой области.

Перейдем теперь к ростовщикам и содержателям банкирских контор. Что в таком крупном торговом центре, как Александрия, было не мало евреев-ростовщиков и банкиров, не подлежит никакому сомнению. Вилькен (Zum alex.Antisemitismus, 789, пр. 4) прав, замечая, что крупные богатства, бывшие в начале императорской власти в руках некоторых еврейских семейств, имели своим источником торговлю и денежные операции. Более того: я готов a priori допустить, что в виду большей умелости евреев в торговых и финансовых делах вообще, % евреев — ростовщиков и банкиров был несколько выше, чем % не-евреев, т.-е., что, в то время как евреи составляли 2/3 населения Александрии, евреи ростовщики и банкиры составляли, скажем, 3/5 общего числа ростовщиков и банкиров. Но для того, чтобы утверждать, что еврейское ростовщичество вызвало антисемитизм, нужно доказать, либо что преобладающим занятием всего еврейства было ростовщичество, либо что ростовщики были в подавляющем числе евреями, либо, наконец, что ростовщичество ставилось евреям в преимущественную вину.

Выступить с первым из этих положений («ростовщичество было преобладающим занятием всего еврейства»), казалось бы, невозможно для всякого, кто знаком с историей еврейства в древности. Неудивительно поэтому, что с таким утверждением выступил не специалист, а диллетант в области древней истории, экономист В. Зомбарт (Die Juden und das Wirtschaftsleben, Leipzig 1911). В научной книге мы вправе были бы обойти молчанием этот, в сущности, публицистический, хотя и весьма об'емистый (476 стр.) труд, если бы положения Зомбарта не были поддержаны (печатно и в частной корреспонденции) таким знатоком истории евреев древности, как А. Бертолет. Поэтому я считаю себя обязанным остановиться здесь на этой книге.

Основа книги В. Зомбарта в сущности метафизическая. Противоположение еврейского мира арийскому основано на противоположности двух первопричин — сахаризма (от слова Сахара, пустыня) евреев и сильванизма арийцев. Евреи искони кочевники, арийцы — земледельцы; в культурном обществе скотоводству соответствует ростовщичество, так как деньги настолько же удобоподвижны и настолько же «любят счет», как стада (sic!). Исходя отсюда, Зомбарт и выставляет положение, по которому в то время, как торговля не была широко распространена среди евреев древности, ростовщичество было преобладающим, характерным занятием всего еврейского народа. Этот априорный взгляд Зомбарт пытается обосновать литературными ссылками, по нашему мнению, однако, ничего не доказывающими.

Первый доводъ Зомбарта таков: «Исполнилось удивительное благословение, которое следовало бы сделать эпиграфом всякой истории еврейской экономической жизни, то удивительное благословение, в котором выразилась вся судьба еврейского народа, — слова Иеговы: «Господь Бог благословит тебя, как он тебе это возвестил. Ты будешь давать взаймы многим народам, но ни у кого не будешь брать взаймы». (Второзак. 15,6). Бертолет Deuteronomium, 1899, у Marti, Kurz. Handkommentar zum A. T. Abt. 5, стр. 48) делает к этому месту такое примечание: «Это место указывает на такую историческую обстановку в эпоху его возникновения, когда Израиль, как торговый народ, распространился по всему миру и, действительно, благодаря своим денежным операциям, приобрел могущество в мире». Бертолет видит (как он указывает в его любезном письме) во Второзак. 15, 4–6 позднейшую вставку и склонен, именно в виду того, что эти слова, повидимому, имеют предпосылкой широкое распространение Израиля, относить это место к греческой эпохе (после Александра Великого). Характерным (для евреев) было занятие ростовщичеством, и именно для того времени, к которому Бертолет относит Второзак. 15, 6, справедливо его утверждение, что Израиль, благодаря своим денежным операциям, стал уже играть могущественную роль в мире. Равным образом он вполне прав, когда толкует в таком же смысле указание Страбона (Jos. Ant. XIV, 7, 2, цит. нами ниже ч. II, 3)… «Ведь, трудно придумать, что еще могло бы означать (Страбоновское) «владычество евреев над миром», как не владычество евреев в денежной сфере; о каком-либо другом виде господства не может быть и речи» (о. с. 369 слл.).