Читать онлайн «Новейшая история стран Азии и Африки. XX век. 1900–1945. Часть 1». Страница 58

Результаты военных действий, как и опыт контактов с кемалистским руководством, в конечном итоге доказали западным политикам необходимость признания «новой Турции». Пожалуй, главное для Запада заключалось в том, что турецкая буржуазия и бюрократия, добиваясь выхода страны из полуколониальной зависимости, отнюдь не поддерживали планов большевиков по созданию альтернативной мировой системы. Постепенный сдвиг в сторону понимания целей правительства ВНСТ западными лидерами проявился в ходе Лозаннской конференции, которая должна была урегулировать отношения Турции со странами Антанты. В ходе ее работы (ноябрь 1922 – июль 1923) турецкая делегация во главе с ближайшим соратником М. Кемаля Исметом Иненю (1884–1973) сумела добиться главного – международного признания Турции как независимого государства в территориальных границах, определенных «Национальным обетом».

Ко времени окончания борьбы за независимость Турция принадлежала к экономически слаборазвитым странам, ее экономика носила аграрный, полуколониальный характер. Кемалисты предприняли ряд мер, направленных на обеспечение экономической независимости страны, чему благоприятствовала отмена режима капитуляций. Правительство выкупило у иностранцев почти все принадлежавшие им промышленные предприятия и железные дороги, национализировало иностранную табачную монополию «Режи», создало Центральный банк.

Главным содержанием экономической политики стал этатизм – один из шести основных принципов НРП, сформулированных позже. Выраженная в этом принципе экономическая политика предполагала вложение государственных средств в промышленность, железнодорожный транспорт, а в дальнейшем в остальные отрасли хозяйства. Наряду с этим всемерно поощрялась частная инициатива.

Этатизм – форма государственного капитализма – способствовал ограничению сферы деятельности иностранного каптала, вел к укреплению позиций турецкой национальностей буржуазии. Но, несмотря на протекционистскую политику правительства, частный капитал не пошел на крупные вложения в промышленное строительство. Не принесли ожидаемых результатов и меры по привлечению иностранных инвестиций. В итоге важный пункт экономической стратегии об «осуществлении быстрого перехода от ручной промышленности к крупной фабричной, оснащенной машинами», не был выполнен. Несмотря на отмену ашара (десятины), в 1925 г. не удалось добиться и подъема сельского хозяйства, где по-прежнему сохранялись докапиталистические порядки и помещичье землевладение.

Развернувшийся в конце 20-х – начале 30-х гг. мировой экономический кризис тяжело отразился на экономике Турции. В этих условиях правительство окончательно решило взять инициативу в свои руки. Если в 20-х гг. оно уделяло основное внимание организации банковского кредита и выкупу предприятий и железных дорог, принадлежавших иностранному капиталу, то с начала 30-х гг. оно перешло к промышленному и инфраструктурному строительству за счет бюджетного финансирования или под контролем государства. Именно тогда в окончательном виде была сформулирована (1931 г.) кемалистская концепция «этатизма» (по-турецки «девлетчелик»), или государственного регулирования экономической жизни страны.

Наметившийся экономический подъем укреплял положение национальной буржуазии и связанных с нею слоев. Стремясь подавить клерикально-феодальные элементы и компрадорскую буржуазию, кемалисты приступили к коренной реформации общественной жизни. В октябре 1923 г. столица была переведена из Стамбула – оплота оппозиции – в Анкару.

Ряд преобразований был направлен на отделение государственных дел от религиозных. В марте 1924 г., как уже упоминалось, был ликвидирован халифат и все члены Османской династии, правящей в Турции шесть веков, высланы из страны. Было упразднено министерство по делам религий и вакуфов, духовенство было лишено принадлежавших ему богатств. Были закрыты все медресе, а контроль над учебными заведениями сосредоточен в министерстве просвещения. Из ведения духовенства изымалось судопроизводство. Вслед за этими реформами вводилось новое административное деление на вилайеты (губернии), непосредственно подчиненные центру.

Реформы 1923–1924 гг. легли в основу первой республиканской конституции, принятой 20 апреля 1924 г. и оформившей господство национальной буржуазии и связанных с ней групп помещиков. Ликвидация феодально-теократической монархии – султаната и халифата – была прогрессивным шагом. Но конституция не носила демократического характера: трудящихся она наделила лишь формальными правами, провозглашенные в ней права не были обеспечены для большей части населения реальными условиями для их осуществления. Конституция объявляла всех граждан турками. Тем самым законодательно отрицалось существование в Турции национальных меньшинств и санкционировалась их ассимиляция.

Начиная с 1925 г. в стране устанавливался однопартийный режим НРП. Очень быстро произошло сращивание партийного руководства с государственным, что дало правящей верхушке безотказно действующий механизм авторитарной системы управления. В сознании кемалистов идеи европейской демократии прочно соединялись с традиционным, опирающимся на многовековый османский опыт, пониманием патерналистской роли государственной власти.

В 1925–1928 гг. были приняты новые, по европейскому образцу, уголовный и гражданский кодексы. Последний запрещал многоженство, женщина получила равные права с мужчиной в вопросах брака и развода. Вводился европейский календарь и времяисчисление, европейская одежда, новый латинский алфавит сменил прежний арабский.

Реформы, проведенные под руководством Мустафы Кемаля Ататюрка (эту фамилию, означающую «отец турок», он принял в 1934 г. после издания закона о введении фамилий), наряду с политикой этатизма оживляли экономическую и общественную жизнь. В осуществлении политики этатизма, в ходе буржуазных реформ окончательно оформилась идеология кемализма (или ататюркизма) – одного из течений турецкого буржуазного национализма. Эта доктрина нашла отражение в программах НРП, принятых в 1927 и 1931 гг. Основными принципами кемализма были провозглашены: «республиканизм», «национализм», «этатизм», «лаицизм» (отделение ислама от государственных дел и народного просвещения), «единство турецкого народа» (отрицание наличия классов и классовой борьбы в Турции), «революционность» (верность кемалистским идеям и реформам).

К середине 30-х гг. кемалистские преобразования стали приносить свои результаты: политическое и экономическое положение государства упрочилось, авторитет Турции в соседних странах возрос. Подобная ситуация позволила турецкой дипломатии предпринять ряд внешнеполитических акций, которые должны были повысить престиж анкарского правительства на мировой арене. Наиболее удачной из них следует считать проведение международной конференции в швейцарском городе Монтрё, посвященную пересмотру режима черноморских проливов. Выработанная ее участниками конвенция учитывала основные предложения турецкого правительства о мерах безопасности проливов и давала Анкаре право на их ремилитаризацию.

В последние годы жизни Ататюрка и после его смерти (1938 г.) прочность однопартийного режима стала ослабевать. Однако его преемники, учитывая обострение международной обстановки накануне Второй мировой войны, предпочли сохранить эту систему. Необходимость обеспечения обороноспособности страны позволила самым широким образом применять принципы этатизма и использовать наиболее жесткие формы авторитарного правления для подавления любых проявлений недовольства. С началом военных действий Турция заявила о своем нейтралитете. На протяжении всех лет войны Анкара, стремясь сохранить неприкосновенность своих границ, заигрывала то с «державами оси», то с союзниками по антигитлеровской коалиции. Лишь убедившись в неизбежности скорого разгрома гитлеровской Германии, турецкое правительство в конце февраля 1945 г. решило объявить войну Германии и Японии. Этот чисто символический акт позволил Турции оказаться среди стран – учредителей ООН. Однако ее престиж на международной арене заметно снизился, особенно ухудшились ее отношения с Советским Союзом. Правящим кругам страны пришлось в корне менять свою внешнюю и внутреннюю политику.

К началу ХХ столетия Иран оставался отсталой страной, полуколонией Англии и России. Его население составляло 10–12 млн человек, более половины которого были оседлые крестьяне-земледельцы. Около 1/4 жителей, представленных племенами самого разного этнического состава – курды, луры, бахтиары, белуджи, кашкайцы, туркмены, арабы и др., были заняты кочевым скотоводством. Остальную часть (около 1/5) составляло городское население.