Читать онлайн «Чингисхан. Имперская идея». Страница 4

Если история предоставляет пример проявления необыкновенной силы монголо-татар… разобщенных на сотни верст бескормными и безводными пустынями и имевших вообще немногочисленное население, то сила эта естественно являлась вследствие данного кочевникам военного устройства и от соединения их в один народ… Какую же силу воли, какие военные, административные и политические способности должен иметь человек, чтобы подчинить своему владычеству эти народы…, чтобы дать им устройство, необходимое для образования многочисленной армии, и чтобы подчинить их строгой дисциплине… Чингисхан своим умением создавать армию, управлять войсками, направлять военные силы на решительные части театра войны, находчивостью преодолевать встречаемые препятствия, дальновидностью, исполинскими предприятиями и силою характера, может стать наряду с величайшими военными гениями древних и новых времен».

1. Г. В. Вернадский. «Монголы и Русь». Тверь – Москва: ЛЕАН, Аграф, 1997.

2. Рашид ад-дин. Сборник летописей. М.: Ладомир, 2001.

3. Чингисиана. Свод свидетельств современников. М.: Эксмо, 2009.

4. В. Васильев. «История и древности Восточной части Средней Азии от X до XIII века». СПб., 1857.

5. Лувсанданзан. «Алтан товч» («Золотой изборник») (на монг. яз.). Улан-Батор, 1990.

6. Ш. Бира. «Некоторые проблемы истории и идеологии Великого Монгольского Улуса» (на монг. яз.). Улан-Батор, 2006.

7. Ж. Бор. «История монгольской и евразийской дипломатии» (на монг. яз.). Улан-Батор, 2004.

8. Арабески истории. Кн. 2. (Мир Льва Гумилева). Пустыня Тартары. М.: Ди-Дик, 1995.

9. Сайшал. «История Чингисхана» (на монг. яз.). Улан-Батор, 2004. – кн. 1. С. 345–347.

10. Х. Шагдар. «История военного искусства Чингисхана». Улан-Батор, 2006. С. 26–28.

11. Н. Трубецкой. «Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока». В сб.: «Классика геополитики ХХ в.». М.: АСТ, 2003. С. 153–163.

12. Г. В. Вернадский. «О составе Великой Ясы Чингисхана». Брюссель, 1939.

13. М. И. Иванин. «О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингисхане и Тамерлане». СПб.: АО «Славия», 2003.

На Великом хуралтае 1206 года волею и мудростью провозглашенного единодержца Великого Монгольского Улуса Владыки Чингисхана были установлены «хорошие и твердые уставы», «основные правила и наказания к ним». «Хорошие и твердые уставы», о которых пишет Рашид ад-Дин, «основные правила и наказания к ним», о которых в свою очередь повествует Аль-Макризи[1], касались проведения важных реформ по укреплению собственной власти, армии и администрации, они заложили основу «нового имперского закона – Великой Ясы Чингисхана»[2].

Мудрость Чингисхана заключалась в том, что он смог аккумулировать и заложить в основание созданного им Великого Монгольского Улуса многовековой исторический опыт общественного развития и государственного строительства как монголоязычных, так и тюркских народов, объединенных им в одно государство. А воля и решимость Чингисхана в осуществлении реформ, которые предшествовали хуралтаю 1206 г., так и объявленные на нем и после него, обеспечили их последовательность, безусловное исполнение и, главное, результативность, «в державе водворение порядка».

Чингисхан, провозглашая и воплощая в жизнь реформы по созданию единого монгольского государства, не пошел по пути «тех восточных деспотий, в которых высшим законом является произвол верховного правителя и его ставленников. Империя Чингисхана управлялась на строгом основании закона, обязательного для всех, начиная от главы государства и кончая последним подданным»[3]. Этим Законом стала «Великая Яса» Чингисхана.

В этой связи нельзя не отметить прозорливость Чингисхана, который двумя годами раньше повелел использовать для нужд создаваемого им государства уйгурскую письменность; «благодаря ей оказалось возможным закрепить и кодифицировать монгольское обычное право и народные обычаи и воззрения, разумеется, под сильным влиянием на эту кодификацию взглядов самого Чингисхана»[4].

Помимо приведенной выше точки зрения Э. Хара-Давана о главной задаче, которую ставил перед собой Чингисхан, составляя «Великую Ясу», существуют и другие, пожалуй, более обоснованные выводы по этому коренному вопросу политики Чингисхана. В частности, Г. В. Вернадский на основе анализа состава «Великой Ясы» Чингисхана писал: «…Основной задачей Чингисхана при издании Ясы было таким образом создать новую систему права – право ханское или имперское, которое должно было утвердиться, как надстройка над прежним обычным правом… В Ясе проявляется отчетливо новая имперская идея. И сам Чингисхан и его ближайшие преемники сознательно стремились к тому, чтобы превратить монгольское государство в мировую империю. Это устремление ясно видно во всем замысле Ясы»[5]. «Именно имперская идея стала отличительной чертой ведущего монголов вперед духа завоевания… Монгольская империя, в понимании ее монгольских лидеров, была инструментом Бога (Всевышнего Тэнгри. – А.М.) для установления порядка на земле. Как говорит Эрик Фогелин, «Хан обосновывает свои притязание на правление миром на Божественном порядке, которому он сам подчинен. Он обладает лишь правом, производным от Божественного порядка, но он действует сообразно с долгом». Чувствуя себя инструментом Бога (Всевышнего Тэнгри. – А.М.), монгольский император не хвастается силой армии, но просто ссылается на волю Бога»[6].

К сожалению, до нас не дошел подлинный список «Великой Ясы», однако восточные авторы ХIII – ХV вв.: знаменитый персидский историк Рашид ад-Дин (1247–1318), не менее известный его соотечественник Ала ад-Дин Ата-Мелик Джувейни (ум. в 1283 г.), арабский географ и историк Макризи (1364–1442), сирийский историк Григорий Аб-уль-Фарадж – в своих произведениях утверждали, что такие списки существовали, цитировали отдельные фрагменты «Великой Ясы», пытались восстановить ее состав и структуру.

Основываясь на высказываниях Ала ад-Дин Ата-Мелик Джувейни, Рашид ад-Дина, Макризи и других средневековых летописцев, можно с большой долей уверенности констатировать, что на Великом хуралтае в 1206 году была утверждена первая редакция «Великой Ясы», которую составили законы и повеления Чингисхана 1189–2006 гг., правовые нормы, связанные с практикой и принципами судопроизводства («для каждого обстоятельства правило, и для каждой вины установил кару»), а также «установленные или похвальные» обычаи – нормы родового и племенного обычного права.

Следует подчеркнуть главенствующую роль Чингисхана в создании и формулировании нового имперского права – «Великой Ясы» и, естественно, «Билика». Для монголов этот свод законов и уставов был, по словам Г. В. Вернадского, «обобщенной мудростью основателя империи»[7]. Именно на это указывает современник Чингисхана персидский историк XIII века Ала-ад-Дин Ата-Мелик Джувейни в своем сочинении «История завоевателя мира»: «Поелику Всевышний отличил Чингисхана умом и рассудком от его сотоварищей и возвысил его над царями мира по бдительности и могуществу, то он, без утомительного рассмотрения летописей и без докучного сообразования с древностями, единственно из страниц своей души изобретал то, что известно из обычаев гордых хосроев и что записано о порядках фараонов и кесарей, и из ума-разума своего сочинял то, что было связано с устройством завоевания стран и относилось к сокрушению мощи врагов и возвышению степени своих подвластных…

Соответственно своему мнению, как оное того требовало, положил он для каждого дела законы и для каждого обстоятельства правило и для каждой вины установил кару, а как у племен татарских не было письма, повелел он, чтобы люди из уйгуров научили письму монгольских детей, а те ясы и приказы записали они на свитки, и называются они Великой Книгой Ясы»[8].

В окончательной редакции «Великой Ясы», относящейся, по-видимому, к 1225–1226 гг., Чингисханом, со свойственной ему прозорливостью, была найдена «золотая середина»: с одной стороны, учтены и трансформированы для создавшихся новых условий древние предания, обычаи и воззрения своего рода, своего народа, монголо-тюркские традиции, с другой стороны, были учтены и «типологические особенности прилежащих государств – Цзинь, Уйгурии, Кара-Кидан… местные законы мусульманских тюркских правителей Ближнего Востока»[9].