Читать онлайн «История России. Смутное время». Страница 68

Естественно, что при такой большой смертности обстановка внутри обители была очень тяжелой: теснота, смрад, горы всевозможного мусора, ежедневные похороны, уныние и неясные перспективы на будущее. Воеводы решили не устраивать больше вылазок, поскольку число воинских людей постоянно сокращалось. Архимандрит же решил попросить помощь у царя Василия. Правда, и сам царь зимой 1608/09 гг. находился на осадном положении от Лжедмитрия II. Поэтому он смог отправить в Троице-Сергиев монастырь только отряд атамана Сухана Останкова, состоящий из 60 казаков, да находящийся в столице Авраамий Палицын послал с ним 20 монастырских слуг со своего подворья.

Монахи понимали, что уныние – самый главный враг защитников обители. Поэтому они всячески их ободряли, рассказывая о своих вещих снах, о явлении им святых игуменов Сергия и Никона, о чудесном пении в соборах, об исцеляющем снеге, падающем с небес, и т. д. На время все это скрашивало гнетущую обстановку и вселяло уверенность, что Бог не оставит своих чад на растерзание врагам.

Тушинцы в зимнее время также прекратили военные действия, но стали засылать в монастырь своих лазутчиков. Один из них, пан Мартьяш, должен был испортить запалы у пушек, подмочить порох и даже помочь нескольким полякам пробраться на монастырские стены перед готовящейся атакой. Но он был вовремя разоблачен.

В ответ некоторые наиболее храбрые монастырские воины стали проникать в расположение тушинцев и захватывать в плен языков. Наиболее отличившимся в этом отношении был Ананий Селевин. Ему удалось захватить 16 языков, и никто не мог его поймать. Но потом он был несколько раз ранен в одну и ту же ногу и скончался от заражения крови.

Отличились и стрелец Нехорошка с крестьянином Никифором Шиловым. Они смогли убить под А. Лисовским коня и самого его серьезно ранить. Спасли польского полковника только казаки из его отряда.

Цинга прекратилась весной, когда появились первые зеленые растения. Из них стали готовить настои и поить ими заболевших людей. Настроение осажденных улучшилось. Но они не знали, что их ждут новые испытания.

Когда дороги просохли, тушинцы стали готовиться к новым приступам. В «Сказании» Авраамия Палицына это описано так: «Месяца маиа в 27-й день паки в Сопегиных табарех и Лисовского бысть шум велик, играющее во могие игры и до полудни. С полудни же начашя литовскиа люди подъезжати под град, сматряюще стен и часто позирающе. Тако же начашя готовити места, где бити пушкам их и пищалем; и скачюще на бахметех, машуще мечи своими на град, яко грозящее. К вечеру же начашя скакати конные могие люди, и з знаменны по всем полям Клемянтьевским. По сем же и Сапега вышел со многими полки вооруженными и паки скрышяся в табары своя. Оставшее же ся Троицкое воинство, видящее на град лукавое позирание, уразумешя лютый совет их к пролитию крови и непыцеваху бытии приступу.

И тако готовящееся на брань, беша бо мали числом суще; и готовяху на стенах вар с калом, смолу, камение и прочее, иже к тому времени пристрояюще, и подошвенный бой очистишя. И егда бысть вечер уже, окаании же литовские люди и русские изменники лукавствующее, хотящее к стенам градным приити тайно и ползающее, аки змиа по земли молком, везяху приступные козни: щиты рубленные и лестницы, и туры, и стенобитные хитрости. Градские же люди вси взыдоша на стены, мужеска полу и женска, и такожде западше, ждаху притступу. И абие с Красныя горы возгремешя из огненово верховаго наряду, и такожде воскричавше все, множество литовских людей и русских изменников и устремишяся на град со всех стран с лествицы, и щиты, и с тарасы, и со иными козньми стенобитными. И заиграшя во многия игры, начашя приступати ко граду всеми силами, всякими делы и хитростьми: мняху бо окааннии во един час похитити град; ведяще же во граде зело мало людей, и тии суть немощни, и сего ради крепце належаху на град».

В «Сказании» очень образно и с различными подробностями описана атака тушинцев на монастырь. Вполне вероятно, что все случившееся описал очевидец. Потом его записи использовал Авраамий Палицын в «Сказании» о Троицкой осаде. Согласно данным автора записок, победа оказалась на стороне защитников монастыря: «Но благодатию Божиею подкрепляемо троицкое воинство бияхуся со стен градных крепко и мужественно. Литва же тщашеся вскоре на град взыти и придвигнушя щиты на колсах и лествицы многия;…христолюбивое же воинство и вси людие градстии не дающее им щитов и Тарасов придвигнути и лествиц присланивати, бьюще ис подошевново бою изо многих пушек и пищалей, и в окна колюще, и камение мещуще, и вар с калом льюще, и серу и смолу зажигающе метаху, и известью засыпающе скверный их очеса; и тако бьющеся чрез всю нощь… Егда же бысть день, видящее окаанныи, яко не успеша ничто же, но паче своих множество изгубишя. Градские же людие вскоре отворишя град, овии же с стен скочивше, учинишя выласку на оставшихся ту литовских людей у стенобитных хитростей своих… И тако тех многих побили, а живых взяли панов и русских изменников 30 человек». (Сказание Авраамия Палицына. Стб. 228–231.)

Таким образом, второй большой приступ на монастырь был с успехом отбит. Немногочисленные защитники не пострадали. Они не только взяли в плен три десятка наступающих, но и получили в качестве добычи лестницы, щиты, стенобитные орудия.

Тогда тушинцы решили дезинформировать «троицких сидельцев». Они стали засылать к ним лазутчиков, которые говорили о том, что вся страна давно покорилась «царю Дмитрию Ивановичу», что москвичи сдались и выдали царя Василия Шуйского, что М.В. Скопин-Шуйский и Ф.И. Шереметев сдались, и поэтому никто не придет на помощь монастырю. Но старцы и воеводы знали, что все это ложь. Им было известно, что Скопин громил тушинцев у Твери, что Понизовая рать Шереметева взяла под свой контроль почти все Поволжье, что в Москве на троне все еще сидит В.И. Шуйский.

«Крепкостоятельство» Троице-Сергиева монастыря вскоре стало вызывать возмущение у польского полковника А. Зборовского. Он решил лично возглавить новый приступ, назначенный на 31 июля 1609 г....

В обители в это время было не больше 200 воинов, способных держать в руках оружие. Поэтому вместе с ними на стены взошли монахи, простые крестьяне и даже женщины.

Все они решили не сдаваться и биться с врагами до последнего вздоха.

В стане тушинцев было совсем другое настроение. Заносчивость А. Зборовского многим не понравилась, особенно казачьим атаманам. Поэтому они решили не участвовать в приступе, а некоторые даже ушли из-под монастыря. В итоге и третий приступ не принес тушинцам победу. С большими потерями Зборовский был вынужден отступить.

Вскоре защитники монастыря с радостью узнали о приближении войска М.В. Скопина-Шуйского со шведскими наемниками. В начале июля он находился уже у Калязина монастыря. П. Сапега, А. Зборовский, А. Лисовский и И. Заруцкий были вынуждены на время снять осаду Троице-Сергиева монастыря и выступить навстречу Скопину. Через некоторое время от пойманных литовских языков стало известно, что полководец-освободитель одержал победу над тушинцами и со своим войском движется по Переславской дороге к Александровой слободе. Монахи тут же отправили к нему гонцов с просьбой о помощи. Скопин откликнулся на их мольбы и в конце августа послал в Троице-Сергиев монастырь отряд под руководством Давида Жеребцова. Он состоял из 600 профессиональных воинов и 300 слуг. Однако им не удалось снять осаду с монастыря. Только когда в начале января 1610 г. прибыл еще один отряд под командованием Григория Валуева, состоявший из 500 воинов, удалось окончательно разбить Сапегу и Лисовского. В итоге 12 января осада монастыря была окончательно снята. Так закончилось знаменитое осадное сидение, длившееся больше года.

Немногочисленные защитники Троице-Сергиева монастыря проявили храбрость и стойкость духа. Они не поддались ни на какие уговоры тушинцев, не соблазнились дарами и чинами, мужественно перенесли все невзгоды и жизненные тяготы: голод, холод, многочисленные болезни, тесноту. Не раз уныние нападало даже на самых стойких воинов из-за отсутствия помощи извне, но монахи ободряли их, говоря, что Бог и святые Сергий и Никон не оставят своих чад и даруют победу над всеми врагами.

После снятия осады все его обитатели покинули монастырь, где им пришлось пережить много невзгод. Архимандрит Иоасаф переехал в Пафнутьев-Боровский монастырь, надеясь там отдохнуть от всех тягот. Однако 30 июня 1610 г. на монастырь напал Лжедмитрий II, двигавшийся к Москве. Хотя царские воеводы М. Волконский и Я. Змеев отчаянно сражались, силы оказались неравными. Все защитники обители, а также находящиеся в ней монахи и местные жители были убиты. В их числе оказался и архимандрит Иоасаф.